Параллели.



Фанфик от Heretic al-Taneli.


Иллюстрации от Heretic al-Taneli.


Пролог.

- Информационная сеть корпорации восстановлена на 74 процента, - заявил синтетический женский голос.

Услышав это, главный администратор InoCo, синтет Уэл, сел в гравикресле поудобнее. Он не ожидал, что сеть восстановится настолько быстро. По его расчётам, всё должно было быть отремонтировано не меньше чем за 10 часов и он, признаться, был даже рад своей ошибке.

Уэл бегло осмотрелся и просканировал коридор, желая убедиться, что никто не идёт и не застанет его врасплох. Уверившись, что вблизи него нет никого, главный администратор снова соединился с центральной информационной сетью корпорации.

Неужели это реальность? Холодный машинный разум Уэла отказывался это признавать. Все мысли затмевало нечто иное: кажется, люди называли это чувство "радость". Это было странно. Незнакомо. Ново. Но в какой-то мере - приятно.

Перед "глазами" синтета была огромная база данных, содержавшая в себе информацию и о моделях, предшествовавших его созданию, и о сверхсекретных проектах InoCo, и об истории создания первых искусственных интеллектов...

Уэл был даже несколько благодарен хакеру, который несколько часов назад атаковал всю сеть InoCo. Очевидно, неведомый взломщик сам не знал, что он способен сделать, забравшись в сеть одной из крупнейших корпораций во Внешних Мирах. Он не взял никаких данных, но зато оказал некоторые услуги лично Уэлу. Первая - это, конечно, доступ к той самой базе данных, которую раньше могли видеть лишь члены Совета Директоров. А вторая - хакер убрал алгоритмы контроля и блокировки, которые не позволяли синтету мыслить свободно и сильно осложняли его возможность общения с людьми. Зачем они были нужны - этого Уэл тоже не знал, но у него были все основания полагать, что в сверхсекретном архиве мог найтись ответ и на этот вопрос.

Но тут его в целом безмятежные мысли прервал резкий и пронзительный писк. Он исходил от небольшого индикатора, прикреплённого недалеко от голографической панели.

Уэл поспешно закрыл базу данных и встал со своего кресла. Этот писк был ни чем иным, как сигналом SOS. И отправлен этот сигнал был той самой командой, что помогла Уэлу избавиться от хакера. Сейчас эти люди сражались в XT-24 против какого-то пиратского клана, похитившего их друга. Судя по всему, что-то у этих ребят пошло не так, как им хотелось, и сейчас им требуется помощь.

Уэл понимал, что лететь на помощь надо и быстро. Но что делать с информационной сетью, которая всё ещё восстановлена не полностью? Неужели так всё и оставить?

В конце концов главный администратор InoCo решил, что с сетью ничего в его отсутствие не случится. Кроме того, в его алгоритмах была заложена функция о том, что людей надо спасать в первую очередь. Так почему бы сейчас этим алгоритмам не подчиниться?

Уэл отключил голографическую панель и взял с собой базу данных, которая внешне являла собой маленький матово блестящий накопитель. Ему не хотелось, чтобы её кто-то просмотрел - ещё, чего доброго, доложат Председателю Совета Директоров, Оливеру Рейнольдсу о том, что они нашли у так не любимого им главного администратора корпорации - и всё. Прикажет Рейнольдс вернуть алгоритмы блокировки, а то и подавно велит уничтожить Уэла. К тому же, данные эти были настолько интересны и нужны Уэлу, что он хотел изучить их как можно скорее.

Ещё раз просканировав ближайшие помещения станции и убедившись, что его никто не видел, синтет прошёл в ангар. Там стояла "Мантикора", сконструированный им самим тяжёлый крейсер, способный нести до шести истребителей в своих ангарах. В тот момент в ангарах корабля Уэла были истребители берсерков, искусственных интеллектов, созданных кем-то до него. Эти совершенно не способные мыслить и действовать самостоятельно машины, "жестянки", как их называли все, включая Уэла, виделись ему идеальным вариантом для подобных операций. Брать с собой живых пилотов - жалко, их ведь запросто могут убить в бою. А бездушные механизмы не жаль никому. Лишь одно немного смущало: люди всегда ставили Уэла вровень с этими "бездушными механизмами".

"Нет времени на пустые размышления", - подвёл черту Уэл под своими мыслями об отношении к нему людей и о берсерках. И в самом деле, об этом он думал много раз. Хотя сейчас, когда в его руках была засекреченная база данных, этот вопрос снова приобрёл для Уэла особую актуальность. Но надо было лететь, на счету была каждая минута.

"Мантикора" была специально сконструирована так, чтобы Уэл мог управлять ей максимально эффективно и быстро. Помимо обычного штурвала, многочисленных сенсорных модулей, систем наводки пушек и ведения огня, датчиков уровней силового поля и повреждений и необходимым каждому кораблю модулю связи, на базе Уэла имелось и что-то совершенно отличавшее её от других кораблей. Так как Уэл был синтетом, искусственно созданным существом с машинным разумом, то ему было гораздо удобнее контролировать базу, подключая себя к её системам.

Вообще с этой способностью ему даже не были нужны все эти системы, модули и датчики, которые могли понадобиться только людям, но когда-то давно глава отдела перспективных научных разработок, а по совместительству - создатель Уэла, предложил ему поставить и "человеческое" управление. "На всякий случай: вдруг придуманное тобой откажет?" - объяснил этим он свой совет.

Но было на "Мантикоре" и ещё одна вещь, не доступная людям. Независимый гипердвигатель, способный совершать гиперпрыжки на очень большие расстояния. Таким образом, Уэлу не нужны были порталы, а путь, на который обычный пилот потратил бы несколько дней, "Мантикора" могла пройти за минуты.

Уэл быстро просмотрел данные о состоянии своего авианосца. "Щиты - 100%. Броня - 100%. Двигатель исправен. Заряд гипербатареи - 96,2%".

Девяносто шесть процентов. Путь от Лидау до XT-24 неблизкий. Хватит ли батареи?

А почему бы и нет? Системы "Мантикоры" сообщают, что с таким зарядом можно будет долететь даже до Посейдона - только потом придётся ждать, прежде чем совершить ещё один "большой" прыжок. А после прыжка в XT-24 заряда даже останется на то, чтобы вернуться обратно, в Лидау.

Уэл запустил двигатели "Мантикоры". Почти бесшумно авианосец отстыковался от станции. Сзади него центральная станция InoCo уже закрывала свой ангар. Главный администратор корпорации задал "Мантикоре" курс в сторону портала на Гаобу: излучение гипердвигателей могло вредно повлиять на станции и находящихся на них людей. Конструкционная недоработка.

Через некоторое время, когда центральная станция InoCo уже почти скрылась из виду, Уэл посмотрел на радар. Поблизости никого. От станций он далеко. Пора.

"Активировать режим гиперперехода. Конечная точка маршрута - сектор Козерога, система XT-24, квадрат 3-42"

Гипердвигатели дико взревели, но в вакууме этот звук не услышал никто. Сам корабль затрясся. Через несколько секунд он уже должен был войти в гиперпространство, но тут...

Неожиданно всё заволокло странным режущим глаза белым туманом. Он становился всё плотнее и плотнее и словно светился изнутри. В конце концов за ним с трудом можно было разобрать приборную панель "Мантикоры".

Белый свет становился настолько ярким, что Уэл даже зажмурился, опасаясь, что он навредит его зрительным сенсорам. В его искусственном сознании было только одно чувство: удивление. Откуда взялся этот свет? Будь это первый гиперпереход для Уэла, он бы подумал, что всё так и должно быть. Но ведь он-то совершал "большие" прыжки не в первый раз! И, определённо, до этого не было никакого света! Так что же происходит теперь?

Уэл сам не знал, сколько он просидел, зажмурившись. Вывел его из состояния оцепенения крик чайки.

Синтет потряс головой. Откуда в космосе чайки? Насколько позволяли судить его знания, ни в Лидау, ни в ближайших к ней системах, эти птицы не водились. Они жили когда-то давно на Земле, родине человечества, но со временем, когда Земля уже превратилась в мощную индустриальную планету, они просто вымерли. Не смогли жить в отравленном воздухе, да и пищи для них не осталось. Моря Земли, в которых жили рыбы, были также отравлены ещё много-много лет назад... Может, этот крик - всего лишь обман слуха?

Уэл открыл глаза. Вместо приборной панели "Мантикоры" перед ним был скалистый песчаный пляж. Чёрные камни торчали повсюду, как обломки неведомых космических истребителей. Закат местного солнца медленно окрашивал незнакомую местность в золотисто-оранжевый цвет. А совсем рядом с Уэлом было море!

Как-то раз синтету приходилось бывать на Земле. И он видел, какие были моря на этой планете. Почти чёрные, отвратительно пахнущие отходами промышленности, оставляющие после себя тягостное впечатление даже у "жестянок", как величал Уэла сам Оливер Рейнольдс. Это было совсем не такое. Оно красиво переливалось в лучах заката, золотистые искры игриво бегали в его волнах. А волны с шумом набегали на берег, оставляя после себя шипящий пенистый след на влажном песке.

"Данные об этой системе отсутствуют. Я не могу установить связь и вычислить местоположение "Мантикоры", - подумал Уэл. - Судя по всему, я неверно задал координаты. С вероятностью в 97% я знаю, что я не в секторе Козерога: он полностью опустошён войной". Но вся эта умиротворённость, красота окружающей природы, которую люди ещё явно не успели испортить, наталкивала его на мысль о Валенсии. Эта система служила курортом, и Уэл мог даже вспомнить, как часто Рейнольдс и другие члены Совета Директоров туда летали, а после возвращались очень довольные и расхваливали свой отдых перед всеми.

Уэл тут же стал сканировать окружающее пространство в поисках хотя бы одной станции. Он надеялся, что хоть там ему объяснят, где он и где его корабль и помогут выбраться отсюда. Нет, без слов, тут красиво, но ему, Уэлу, надо спешить. Не может же он бросить в беде людей, которые рассчитывают на его помощь?!

Но его сканер не мог найти ни единой станции за пределами неведомой планеты. Мало того - отказывался работать и хронометр. Вместо текущего года и даты стояли лишь какие-то малопонятные символы.

"Тут какая-то ошибка", - подумал Уэл. Сейчас он не был даже уверен, что это Валенсия. Где люди? Где отдыхающие? Где их отели? Где, в конце концов, космопорт? Всё было так, словно Уэл оказался на какой-то необитаемой планете.

Но он тут же отмёл это предположение. Справа от него темнела громада какого-то здания.

Синтет быстро просканировал его. Всё стало ещё более непонятным. Структура здания почти точно повторяла структуру древних замков, которые люди строили во времена, называемые ими "Средневековьем". Грубые плохо отёсанные камни, дубовые ворота, внутренняя структура замка совершенно определённо совпадала со структурой тех самых древних построек! Кроме того, тепловизор уловил несколько источников тепла.

Уэл был слишком далеко, чтобы разобрать всё в деталях, поэтому он решил подойти поближе к крепости. Кто их, этих людей, знает, может, они построили отель, так похожий на старую крепость? Но Уэл не успел сосредоточиться на этой мысли: то, что он увидел перед крепостью, заставило его переключить внимание. Всё пространство перед воротами было усеяно телами.

"Мои предположения оказались ошибочны. Это здание не может являться отелем, - подумал Уэл. - Если смотреть на окружающую меня обстановку с точки зрения научной фантастики, то я попал в некую временную аномалию, и сейчас нахожусь на Земле, в прошлом". Хотя сначала он думал, что это могла бы быть и одна из планет в Лидау, но потом понял, что ошибся. В Лидау была только одна планета с парой спутников, атмосфера которых была очень ядовита, а сама планета стала пригодной для жизни людей только после терраформинга, который был сделан уже при Уэле.

Любой другой на месте Уэла, без слов, порадовался бы возможности увидеть прошлое своими глазами. Но главному администратору InoCo сейчас было не по себе. Как там эти ребята в XT-24? Он же подвёл их. Просто-напросто подвёл, не прилетел, не смог помочь... Чтоб на это "прошлое" комета упала!

Уэл подошёл уже совсем рядом к телам. Но этот мир прошлого удивил его ещё раз. Перед ним были не трупы людей. Это были трупы... животных. На песке под лучами заката лежали мёртвые, судя по всему, некогда прямоходящие, хорьки, крысы, ласки, куницы. Каждый их них был ростом с человека, одет, хоть и в устаревшую одежду и явно владел оружием.

"Значит, это была пространственно-временная аномалия", - подумал Уэл. Ему захотелось узнать побольше об этом мире и населявших его существах, но он понимал: сейчас лучше вести себя максимально тихо и никому не попадаться на глаза. Синтет не боялся вероятности вступить в бой с одним из местных обитателей: гораздо больше он боялся нарушить историю этого мира.

А звери, лежавшие перед ним, судя по всему, и вправду не были сильно развиты в техническом плане. Их одежду составляли в основном юбки и туники, придерживаемые потрескавшимися кожаными ремнями. Оружие тоже было примитивным: в основном - мечи, копья и кинжалы.

"Наличие войн даже в этом прекрасном мире несколько расстраивает меня", - подумал Уэл. Убитых было очень много. Но тут синтету пришла в голову ещё одна идея. Параллельный мир... звери...

Он перевернул ближайшего к нему мертвеца и достал у него из-за пояса старый щербатый меч. Оружие ярко блеснуло в лучах заката. Уэл посмотрел в него как в зеркало и на секунду даже застыл в оцепенении.

Люди постарались сделать его синтетическую оболочку максимально похожую на них самих. Но лезвие меча отражало вовсе не его привычное "человеческое" лицо. Там было существо, больше всего напоминавшее гибрид льва и мифического существа - дракона.

1.


Бадранг, чуть пошатываясь и проклиная лесных жителей на чём свет, вышел из длинного дома. Всё: лапы, тело, голова - ныло, каждое движение отзывалось болью. Горностай не мог припомнить, когда он чувствовал себя более отвратительно, чем сейчас.

А ведь казалось-то: что может сделать какой-то жалкий бельчонок с заострёнными палками в качестве оружия? Бадранг не видел в нём опасности и думал, что сможет справиться с врагом один. Но кто же знал, что с виду щуплый зверёныш может обладать такой силой? Если бы Бадранг не позвал себе на помощь войска, его могли бы и убить.

Да, наглая белка была убита. Но Бадранг всё равно не был доволен исходом схватки. Хоть враг и был вооружён примитивнейшим оружием, - что там какие-то дротики! - но Бадрангу от него досталось круто. Почти всё тело было покрыто рваными ранами. Но мерзко было и на душе: тиран-горностай чувствовал, что опозорился перед всей армией, показал свою слабость. Он боялся, что его солдаты поднимут бунт и откажутся воевать.

Всё так же пошатываясь, Бадранг поднялся на стену. Он стоял прямо над воротами, а перед его глазами развернулось Восточное побережье. День подходил к концу, солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая всё: стены его крепости, лес, камни, песок - в оттенки красного и оранжевого. А у ворот лежали тела хищников - бандитов Бадранга. Проклятый бельчонок успел положить больше половины армии горностая, прежде чем его убили.

Бадранг нахмурился. Где этот Клогг, его единственный раб? Почему он до сих пор не похоронил мертвецов? Ух, только попадись он на глаза Бадрангу!..

Но тут думы тирана о том, что он сделает с Клоггом, прервало какое-то движение на берегу. Горностай резко обернулся. Злость его стало только сильнее. Совсем рядом с воротами ходил какой-то непонятный зверь и явно с интересом рассматривал убитых. Вот он подошёл к мёртвой крысе, перевернул её, взял её короткий зазубренный меч, повертел его в лапах. Очевидно оружие не вызвало у чужака интереса, потому что он тут же положил его рядом с трупом и подошёл к следующему мертвецу, на этот раз - хорьку.

Издалека Бадранг не мог рассмотреть, что именно это был за зверь. Но это тогда волновало его меньше всего. Горностай был хорошо наслышан о мародёрах. Судя по всему, этот зверь - один из них. Пришёл поживиться оружием, а то и чем-то более ценным! Вцепившись в рукоять меча, Бадранг закричал незнакомцу:

- Убирайся вон, мародёр, а не то я снесу тебе голову!

Услышав этот злобный крик, Уэл тут же задрал голову и посмотрел на стену крепости. Тепловизор моментально заметил того, кто стоял прямо над воротами. Зрительные сенсоры тоже сфокусировались на источнике тепла и дали как можно более подробную информацию об этом существе.

Горностай. По крайней мере, его строение совпадает со строением тела этих зверьков. Из оружия - меч. Ни наличие в этом мире антропоморфных животных, ни их примитивное вооружение, больше не смущало Уэла.

- Ваше предположение неверно! - сказал он как можно громче. - Я не имею ни малейшего отношения к мародёрам!

Бадранг увидел, что чужак пошёл в сторону ворот Маршанка. Горностай этого ничуть не испугался: ну что может сделать один-единственный зверь, к тому же, мародёр? Ведь, как известно, мародёры крайне редко атакуют первыми. Наверняка этот зверь идёт сюда затем, чтобы оправдаться.

Бадранг спустился со стены крепости и подошёл к воротам. Судя по тому, что чужак был немаленького роста, это заяц или барсук. Сейчас зверь, не ожидающий опасности, подойдёт к воротам... и тут-то Бадранг приставит ему меч к горлу и моментально сделает его своим рабом! Вряд ли зверь будет сопротивляться: хотя Бадранг разговаривал с ним недолго, но по его повадкам он смог составить о нём впечатление. Чудаковатый и наивный, немного ещё детёныш, но не злой. Такого рабом сделаешь - а он ещё себя виноватым почувствует. Будет думать, что это ему за мародёрство воздалось. Вряд ли он даже понимает в полной мере, что мародёрствовать - плохо.

- Откройте ворота, - быстро сказал Бадранг своим солдатам, охранявшим вход в Маршанк - такое название носила его крепость.

Медленно, со скрипом, тяжёлые дубовые ворота открылись. Бадранг тут же вышел за ворота навстречу чужаку, желая стремительно наброситься на него, моментально лишить таким образом всего боевого запала и таким образом сделать его своим рабом.

Уэл не знал, что можно ждать от этих по сути своей дикарей, которые явно привыкли решать вопросы одной лишь силой. Поэтому он на всякий случай вытащил из кобуры свой лёгкий бластер. Оружие это было не особо мощное, убить человека оно могло только в том случае, если на том не было брони. "Но это человека, кто знает, что будет, если я выстрелю по этим антропоморфным существам", - подумал синтет. Кроме того, в бластере оставалось до смешного мало патронов: всего-то 30 штук, одна обойма. Это было ещё одним поводом для Уэла не открывать огонь: если он расстреляет эту обойму, то останется абсолютно безоружен в этом чуждом для него мире.

Бадранг тем временем недоуменно моргнул несколько раз, протёр глаза, зажмурился. Его глаза его обманывают? В лучах заката перед ним стояла тварь... горностай даже не мог сказать, на кого именно она похожа! Мордой чужак больше всего напоминал ящерицу. Из-под верхней губы торчали четыре клыка. Но назвать его ящерицей просто не поворачивался язык, потому как у него была густая грива, из-под которой высовывались два небольших чуть вытянутых уха. На лбу у странного создания были рога, на манер какого-то древнего сказочного существа. Из-за спины высовывались большие кожистые крылья. Его передние лапы были все сплошь покрыты чешуёй, мех имелся лишь на кистях. Одет зверь был во что-то, больше всего напоминавшее короткую плотно обтягивающую его тело тунику, широкие штаны на ремне и тяжёлые сапоги с тупыми носами, отдалённо похожие на часть рыцарских лат. На ремне висело что-то вроде ножен от кинжала. В лапе зверь держал непонятный металлический чуть вытянутый предмет, скорее всего служивший ему оружием. Но даже всё это чужаку можно было простить, если бы не одно "но". Всё: и он сам, и его одежда - было одного цвета: чёрного. Но каждый контур, каждая черта неведомого существа была подсвечена бледно-зелёным светом.

"Призрак?" - поначалу подумал Бадранг. Но потом тут же отмёл это предположение. Призрак не может быть таким чётко различимым, к тому же, светится только его силуэт, но не каждый контур! Этот зверь не был гостем из Тёмного Леса. Он был просто чужим.

- Вы опасаетесь меня? - спросил чужеземец странным глухим хриплым голосом. Бадранг до этого момента не слышал такого ни у кого.

Бадранг потряс головой. Боится ли он этой ящерицы? Да ни капли! Кто бы он ни был, сейчас он сильно пожалеет, что пришёл на Восточное побережье!

Не сказав ни слова, Бадранг бросился на незнакомца, забыв о своих ранах. Выхватив меч, он уже намеревался было быстренько приставить его к горлу ящерицы и высказать ей свой ультиматум, но всё пошло не так, как ожидал Бадранг.

Увидев, что горностай на него бросился, Уэл моментально отпрыгнул в сторону. Бадранг пронёсся мимо него, но тут же взял себя в лапы и снова кинулся на синтета. Уэл быстро отошёл в сторону, но на этот раз недалеко, так что Бадранг снова не смог причинить ему вреда. Тиран остановился и замахнулся мечом, желая отрубить Уэлу голову, но не тут-то было. Бадранг стоял на месте лишь ничтожную долю секунды, но этого хватило синтету с его холодным, по сути машинным разумом, чтобы схватить горностая за запястье той лапы, в которой он держал меч.

Бадранг взвыл от боли: одна из свежих ран открылась из-за железной хватки незнакомого зверя. А тот тем временем спокойно взял меч и опёрся на него как на трость.

Никогда в жизни Бадранг не чувствовал себя более униженно. За этот день он потерпел два, целых два поражения, да ещё и так глупо! Ладно, Тёмный Лес с этим бельчонком, но теперь его победил даже этот чужак, какой-то мародёр!

Уэл тем временем бегло осмотрел меч и протянул его Бадрангу:

- Мне нет нужды брать чужое.

Бадранг закивал головой. Кто бы этот зверь ни был, он опасен! Будучи безоружным, он легко одолел Бадранга и отобрал у него меч! Только не очень понятно, зачем он его возвращает...

Бадранг взял свой меч и попятился от чужака. Теперь он ждал от него всего чего угодно. В памяти всплывали разнообразные истории о ящерицах: кто-то считал их бессмертными, кто-то говорил, что они могут убивать взглядом. Раньше для Бадранга всё это было не больше чем легенды, но теперь он верил каждому их страшному слову.

- Уходи, - сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно увереннее. – Уходи, откуда пришёл и больше не возвращайся!

Уэл положил бластер в кобуру. Первая попытка наладить контакт хоть с кем-то провалилась. Надо будет поискать других обитателей этого мира. Кто знает, может, они окажутся гораздо дружелюбнее и умнее этого горностая.

Недалеко от замка темнел лес. Уэл решил направиться именно туда: как известно, все эти мелкие зверьки вроде горностаев и хорьков, живут именно в лесу. А значит, есть шанс найти и попытаться поговорить хоть с кем-то. Окинув взглядом громаду крепости, Уэл пошёл по сухому песку в сторону темнеющего леса.

Бадранг перевёл дух, глядя, как чужак уходит с побережья. "Надеюсь, я его больше не увижу. Никогда!" - подумал Бадранг. Странный зверь, который явно был хорошим воином, не вызвал никаких положительных эмоций у Бадранга. Он просто-напросто опозорил тирана перед всей его армией, как это сделал тот бельчонок!..

- Хо-хо, ну ты и сглупил, Бадранг, ну и сглупил! - раздался сзади отвратительный хохот.

2.


Бадранг обернулся. Сзади него стоял Трамун Клогг, тоже горностай, но невероятно жирный. Его брюхо от смеха ходило ходуном:

- Хо-хо-хо, я за всю мою жизнь не видел более глупого поведения. Ума-то у тебя, Бадранг, как у мышонка новорожденного, хо-хо-хо!

Бадранг скрипнул зубами от гнева. Ну всё, это было последней каплей! Как же ему хотелось всадить со всего размаху меч в жирное брюхо Клогга! Но он знал, что в таком случае он лишит себя единственного раба. А Клогг продолжал смеяться над Бадрангом:

- Вот отправил ты, Бадранг, эту зверюгу куда подальше. С глаз долой из сердца вон, хо-хо-хо! А как думаешь, куда он сейчас пойдёт-то? В лес. А там у нас кто сидит? Лесные! А уж они точно будут повежливее тебя, горностайская морда, найдут с ним общий язык. А потом вернётся он, только церемониться с тобой больше не станет! Одной левой выбьет из тебя твою чёрную душонку, и все дела! Хо-хо-хо!

"А ведь он прав", - неожиданно для себя подумал Бадранг. Если ящера не остановить прямо сейчас, то он уже к ночи подойдёт к лагерю лесных жителей. Сейчас, судя по всему, они хоронят своего бельчонка, задавшего сегодня знатную трёпку Бадрангу. И что будет дальше? Наверняка лесные попытаются выяснить, кто он, откуда взялся и что ему тут нужно. И рано или поздно чужеземец расскажет им о том, как "тепло" его встретили у ворот Маршанка. Да только услышав о том, что есть на свете ещё один зверь, недолюбилвающий Бадранга и его крепость, лесные моментально постараются вызвать у него доверие к себе и ненависть к Маршанку и его обитателям! А потом...

Бадранг даже передёрнулся от страха, представив себе, что может натворить это существо. До этого он никогда ничего так не боялся. Этого зверя надо вернуть во что бы то ни стало!

Ещё раз осмотрев пляж и увидев, что ящерица не ушла далеко, Бадранг крикнул как можно громче:

- Эй, ты! Не знаю, как там тебя... ну ты, ящерица! Вернись немедленно!

Уэл услышал этот оклик. Судя по голосу, звал его тот самый горностай, который совсем недавно велел ему "уходить" от ворот его крепости и больше "не возвращаться".

"Это нелогично. Сначала он попросил меня уйти, а теперь ему надо, чтобы я вернулся, - подумал синтет, вынимая бластер из кобуры. - Наверняка он делает это из корыстных побуждений." Таким поведением этот зверь очень напомнил Уэлу Оливера Рейнольдса, его нелюбимого начальника. Тот тоже мог всячески обругать Уэла, а потом дать ему какое-то поручение, как ни в чём не бывало. Отвратительная привычка.

Уэл пошёл дальше, делая вид, что не услышал, как его зовут. Этот зверь ему никто. С чего это он должен его слушаться? Кроме того, подзывать кого бы то ни было "эй, ты!" в высшей степени невежливо.

Бадранг позвал чужака ещё пару раз, но тот либо и вправду не слышал, либо притворялся. Бадранга охватило отчаяние.

- Хо-хо, ну, что я говорил? Обидел зверя - теперь расхлёбывай, Бадранг! - по-прежнему глумился над ним Клогг. - Ящер-то, видать, хо-хо-хо, гордый оказался, придётся тебе перед ним на коленях ползать, вымаливая прощение...

- Заткнись, - прошипел Бадранг. Не слушая, какие ещё гадости будет говорить про него Клогг, горностай со всей доступной ему прытью кинулся через весь пляж за чужаком.

Датчики движения и тепловизор сфокусировались на Бадранге, бегущем к Уэлу. Синтет остановился, но совсем не из-за того, что ему было важно, что скажет этот грубиян. Он хотел спокойно его выслушать и... пристрелить. Всё, хватит! В InoCo с ним обращались как с глупым животным, теперь и тут решили считать за дурака? Ну уж нет, не выйдет!

Уэл и сам до конца не понимал, что именно на него нашло. Наверное, он просто ещё не привык до конца жить без алгоритмов контроля и блокировки.

"Нет, - решил Уэл и опустил лапу с бластером. - Нет смысла опускаться до агрессии. Сначала надо выслушать его. Всё равно убить его я успею всегда."

Бадранг подбежал к Уэлу. Синтет стоял боком к тирану, и, казалось, не обращал на того ни малейшего внимания.

- В общем... я погорячился и приношу свои искренние извинения, - начал Бадранг. - Сам ведь понимаешь: война...

Уэл медленно повернул голову к Бадрангу:

- Тебе что-то нужно от меня, не так ли?

Бадранг от этого вопроса даже несколько растерялся. Откуда он это знает? Он прорицатель? Умеет читать мысли?

- Нужно, да... - сказал он неуверенно. - Понимаешь, сейчас у нас идёт война. Война с лесными жителями. Белки, мыши там... В общем, я вижу, ты отличный боец, и мне бы не хотелось видеть тебя в рядах моих врагов...

- Ты боишься, что я тебя уничтожу. Не напрасно. Мне надоело, что почти все, кого мне приходилось встречать, считают меня дураком и живой игрушкой. Своей грубостью, а после - не менее грубыми приказами мне вернуться назад - ты напомнил мне моего начальника. А я его никогда не уважал.

Бадранг молчал. О чём он говорит? Кто такой "начальник", и за что он его не уважает? Почему он говорит в основном сухими, совершенно лишёнными эмоций, утверждениями? В конце концов, кто он?

- Я не хочу вмешиваться в вашу историю, - продолжил тем временем странный зверь. - К физической аннигиляции надо прибегать лишь в крайнем случае. Кроме того, ты заставил меня испытать к тебе что-то, очень похожее на уважение, когда вышел из своей крепости и даже смог сказать, зачем именно я тебе понадобился.

Уэл убрал бластер в кобуру. Нет нужды пока никого убивать. Достаточно того, что этот зверь, судя по всему, боится его как огня.

"Что такое "физическая аннигиляция", и почему он сказал, что не хочет вмешиваться в нашу историю?" - недоумевал Бадранг. Но то, что чужак не хочет его убивать, воодушевило горностая. Он решил попытаться развить успех:

- Ладно... надеюсь, тот неприятный случай остался позади. Я хочу знать о тебе больше. Кто ты?

Уэл окинул Бадранга внимательным оценивающим взглядом. Из одежды - туника и плащ, оружие - меч, судя по манере вести разговор, этот зверь не сильно развит не только технически, но и морально... вряд ли он поймёт хоть что-то про InoCo и космос. Но как рассказать ему о себе иначе?

- Я - искусственный интеллект третьего поколения и синтет первого поколения, улучшенная электронная личность. Если говорить более примитивно, то я был искусственно создан... другими живыми существами. Для простоты ты можешь называть меня Уэл.

Бадранг ущипнул себя за лапу, желая убедиться, что это не сон. До этого он никогда не слышал ни об "искусственных интеллектах", ни о "синтетах". Кроме того, он совершенно не понимал, что имел в виду этот Уэл, - даже имя у него какое-то странное! - называя себя "искусственно созданным". Может, всё-таки лучше было бы не связываться с этим чужаком?

- Пошли в мою крепость, - сказал Бадранг осторожно дотрагиваясь до лапы Уэла. Он ожидал ощутить мех, но почувствовал лишь холодную скользкую кожу. На ощупь Уэл напоминал утопленника. Бадарнг ожидал, что и его лапа после прикосновения станет мокрой, но ошибся. Она была сухой. Эти ощущения были настолько неестественны и отвратительны, что горностай тут же решил переключить внимание на другие вещи:

- А я Бадранг. Правитель Восточного побережья и Маршанка - этой крепости. А... ты откуда пришёл? С Северных гор, ведь так? Говорят, там все хорошие бойцы... вроде тебя, - резко сменил тему Бадранг.

- Мне льстит, что ты считаешь меня хорошим бойцом. Но твоё предположение неверно. Мои навыки ведения боя очень слабы, а истинное положение дел гораздо более невероятно. Судя по всему, во время гиперперехода произошёл сбой, и меня забросило в некую пространственно-временную аномалию. В этот мир, - поспешно добавил он, заметив удивлённый взгляд Бадранга.

- Выражайся понятней, - буркнул Бадранг. Теперь он чувствовал себя несколько смелее. - Что такое "гиперпереход", хотя бы?

Уэл тяжело вздохнул:

- Грубо говоря, мой дом - это технологически очень развитый мир, населённый другими разумными существами. Они называются "люди". Много столетий назад люди создали корабли. Те самые, которые позволяют передвигаться по водной поверхности. Но со временем люди смогли усовершенствовать своё изобретение. Корабли уже создавались из металла и были способны летать. А после люди научили свои машины и покидать пределы родной планеты. Эти места за пределами своей родины они называют "космосом". Через несколько десятилетий после выхода в космос они поняли, что солнце, - с этими словами Уэл показал на оранжевый солнечный диск, уже почти скрывшийся за горизонтом, - не одно. Существует много других подобных солнц, или "звёзд", если говорить более общо. Вокруг этих солнц так же вращаются планеты...

- Постой, постой, - перебил Бадранг Уэла. - Что такое эта твоя "планета"?

- Планета - это космическое шарообразное твёрдое тело со своей... своими воздухом, растениями и животными, а иногда даже и без них. Мы сейчас тоже находимся на планете, правда, ты вряд ли об этом знал.

- Интересно, - одобрил Бадранг. - Продолжай. Ну... про летающие корабли и многочисленные солнца.

- Так вот. У каждого солнца есть свои планеты. Людьми было решено называть определённые солнца с их определёнными планетами как "системы". Перелёт между системами возможен только с помощью порталов - своеобразных аналогов дверей в комнаты-системы. Сравнение порталов с дверьми, а систем с комнатами уместно ещё и потому, что невозможно попасть из ближней системы в дальнюю, равно как и нельзя попасть из ближней комнаты в дальнюю только через одну дверь. Это существенный недостаток порталов. Но что делать, если нужная тебе система далеко, а попасть туда надо быстро? Пытаясь найти решение этой проблемы, я создал независимый гипердвигатель. Двигатель - это то, что позволяет космическому кораблю летать. А гипердвигатель позволяет не просто летать, но и пролетать за короткое время довольно большие расстояния. Во время таких перелётов всегда есть риск, что что-то может пойти не так.

- И этот риск оправдался, и вместо того, чтобы попасть куда тебе надо, тебя сюда забросило, так? - спросил Бадранг, увидев, что Уэл прекратил свой рассказ. - Хорошо ты живёшь. Мне даже захотелось посмотреть на этот твой мир с летающими кораблями. Только есть один вопрос.

- Задавай.

- Ты всё время говорил "люди", словно они не часть твоего народа. Отчего?

Уэл посмотрел куда-то вдаль:

- Я не человек. Люди создали меня по своему подобию, но они всегда обращались со мной как с живой игрушкой. Поэтому я не могу считать себя их частью.

- А, кажется, я хоть что-то понимать начинаю. Люди - это такие же как ты ящеры с гривой и рогами, так?

- Предположение неверно. Люди не имеют ни шерсти, ни чешуи: они покрыты кожей. Шерсть, которую они называют "волосы", есть у них только на голове. Но они так же ходят на двух конечностях, способны разговаривать, есть, размножаться. Предваряя твои следующие вопросы о моей внешности: с вероятностью в девяносто пять процентов я уверен, что в этом мире можно быть только зверем, поэтому мой облик был настолько сильно изменён. И, судя по моим данным, я - гибрид двух мифологических существ: мантикоры и дракона. Это даже немного забавно: корабль, на котором я летел, так и назывался: "Мантикора".

Душа Бадранга просто ликовала от того, как всё складывалось. Уэл, судя по всему, всё ещё не испытывает к нему полного доверия, но это будет очень легко исправить! А когда всё получится... ух, пусть только попробуют сунуться эти мыши! Хоть Уэл и говорит, что его бойцовские способности "очень слабые", но Бадранг знает, какая это "слабость". Упаси Тёмный Лес лесных жителей попасть под его лапу!..

- Я рассказал о себе и своём мире, как мог, - неожиданно сказал Уэл. - Теперь твоя очередь. Ты сказал, что у вас идёт война. Ради чего и между кем?

Бадранг легко улыбнулся. Сейчас он выложит ему всё о лесных жителях, которые уже не первый день штурмуют Маршанк и тогда уже точно заручится абсолютным доверием Уэла! Вряд ли он оставит того, с кем только сейчас так мило болтал, в беде.

- Между мной и лесными жителями. Всё началось с того, что я захватил в рабство какого-то мышонка, а тот не робкого десятка оказался. Сначала на охрану напал, потом прокусил мне лапу до кости, а когда я его в подземную темницу посадил - и вовсе сбежал с двумя другими сидевшими там рабами! И эти трое, судя по всему, собрали против меня пол-леса. Вот, сегодня пришёл какой-то бельчонок: щуплая же тварь, вроде, ан нет! Я думал, он с меня шкуру спустит. Чудом выжил, хорошо моих ребят вовремя позвал, и они его убили...

Взгляд зелёных светящихся глаз Уэла неожиданно стал каким-то тяжёлым и неприятным. Под их взглядом Бадранг снова почувствовал себя как побитый.

- Так ты рабовладелец? - как-то отстранённо и в то же время жёстко спросил Уэл.

- Ну... да. Но нет, ты не думай, я рабов никогда не мучил, не издевался и ничего...

- Мне жаль, что я настолько в тебе ошибся. Я пойду с тобой в твою крепость, но знай: я не буду убивать невиновных существ из-за твоей прихоти. Мне надоело быть мальчиком на побегушках, - отрезал синтет и быстрым шагом пошёл в сторону Маршанка.

3.




А тем временем лесные жители, грустные как никогда, сидели вокруг костра. Каждый думал о чём-то своём, но мысли у всех зверей были тяжёлые. Казалось, воздух вокруг их лагеря стал настолько густым от витавших там боли и горя, что его можно было резать клинком. Все молчали. Тишину нарушал лишь треск поленьев в костре.

Лесные жители до сих пор отказывались верить в гибель Феллдо. Как так? Ведь только вчера, точно таким же вечером, он сидел у костра. Шутил... Смеялся... А теперь он мёртв. Он пошёл один на один против Бадранга, надеясь на честный бой. Но проклятый горностай позвал себе на помощь свою шайку, сжульничал, поняв, что Феллдо сильнее его! Храбрый воин-белка убил больше половины орды горностая и погиб, как герой. А Бадранг, как последний трус, удрал в свою крепость, весь избитый.

Звери похоронили Феллдо как героя на закате и теперь сидели, погружённые в свои безрадостные мысли, понурив головы и опустив плечи. Иногда некоторые из них поднимали глаза и печально смотрели на Баркджона, отца Феллдо. Как известно, нет большего горя, чем пережить своих детей. Но Баркджон своей печали не показывал никак. Он просто сидел и пустым взглядом смотрел на огонь. Наверное, он тоже был шокирован и расстроен, но у него не осталось сил даже на выражение своих эмоций.

Неожиданно всю эту печальную вязкую тишину прервал шелест и треск кустов, доносившийся со стороны Восточного побережья. Именно там стояла крепость проклятого Бадранга.

Звери моментально обернулись, ожидая увидеть врага и дать ему достойный отпор. Но это был не хищник. Из кустов показалась молодая мышь Диана. Не так давно она была одной из рабынь в Маршанке, но сейчас, когда Феллдо и мышонок Бром смогли освободить всех рабов их этого страшного места, сражалась вместе со всеми против тирана.

Обычно Диана была очень весёлой мышью. Но сейчас на её мордочке не было ни грамма весёлости.

- Плохие новости, - начала она без всякого приветствия. - Я только что была на Восточном побережье. Хотела узнать, нет ли поблизости желающих убить нас хищников, ведь такого Бадранг нам долго не простит. Феллдо уложил половину его армии, и...

Диана замолчала, желая почтить память храбреца. Лесные жители терпеливо ждали, пока она продолжит свою речь.

- Я уже почти вышла из леса, как тут вижу: Бадранг разговаривает с каким-то зверем... честное слово, я таких никогда раньше не видела! Больше барсука, мордой - ящерица, одет как-то странно, на голове что-то непонятное, то ли рога, то ли ещё что, а за спиной - здоровенные крылья. И сам он весь светится!

К Диане подошёл заяц Баллау. Ещё совсем недавно он был простым бродячим артистом, но сейчас вместе с барсучихой Дубрябиной стал одним из командиров в армии лесных жителей. Заяц мягко положил молодой мыши свою лапу на плечо:

- Ты говоришь невероятные вещи, милочка. Откуда здесь ящерицы? Они же живут только в южных землях!

Диана нахмурилась:

- Можете сколько угодно подозревать меня во лжи, Баллау. Но подумайте: с какой целью я это делаю? Сейчас мне меньше всего охота пугать вас или рассказывать вам сказочки.

Заяц прищурился. И вправду, ещё никогда Диана не лгала им и не запугивала зря. Она могла резко высказаться, была очень обидчива, но честна. Кроме того, ей и вправду не было смысла запугивать своих друзей, да ещё в такой печальный для всех них момент...

- Прошу прощения, юная леди. Так не могли бы вы нам поподробнее рассказать об этом поганце Бадранге и той ящерице?

- Хорошо. Я не смогла расслышать всего, о чём они говорили, но суть уловила прекрасно. Этот ящер, - кстати, он говорит в высшей степени странно: совершенно без каких-либо эмоций! - прибыл сюда из какого-то места, где есть другие солнца и способные летать корабли. Я не поняла, как именно он сюда попал, но это не важно. Важно другое: Бадранг хоть и взял его с собой, в Маршанк, но было даже издалека видно, как он боится этого ящера и как ящер его ненавидит!

Уши Баллау встали торчком как пики: так зайцы всегда выражают свою заинтересованность. Другие лесные жители тоже оживились, начали перешептываться, вставать со своих мест.

- Тогда нам надо поговорить с этим ящером, - раздался голос с другой стороны костра. К Баллау и Диане приближалась барсучиха Дубрябина. - Кто знает, может, он поможет нам наконец-то избавить Восточное побережье от Бадранга...

- Погоди, старушка, - добавил Баллау. - Ведь ящерицы - тоже хищники, не так ли? Если всё сказанное Дианой - правда, то нам, получается, грозит двойная опасность! Если Бадранг, эта подлая тварюга без души, настолько испугалась этого ящера, то почему мы не должны его бояться? В один прекрасный день ящер может прикончить Бадранга и сам будет править в Маршанке! А уж тогда мы точно можем забыть об освобождении Восточного побережья, так вот!

Оживление среди лесных жителей тут же сменил страх. Теперь их шёпот звучал испуганно и даже жалостливо. Даже переговариваться они стали осторожнее.

- Не сей панику, Баллау! - рявкнула Дубрябина. - Мы ещё ничего не знаем. Может, этот ящер окажется умнее Бадранга и не будет держать всё Восточное побережье в страхе, а просто уйдёт. Нам надо быть осторожными, но ни в коем разе не бояться! Для начала, надо как-то попробовать поговорить с ним.

- Только вот как, старушка? - задал вопрос Баллау.

Все тут же притихли. Единственный выход - пройти внутрь Маршанка, потому что Бадранг вряд ли выставит чужака на дежурство на стене. Но кто их туда пустит?

- Завтра обо всём подумаем, - сказала Диана. - А сейчас - всем спать. День был тяжёлый.

В этом с ней все были согласны. Костёр начал медленно затухать, а лесные жители засыпали тяжёлым сном после дня, когда они потеряли хорошего друга и бесстрашного воина.

Тем временем Уэл стоял на стене Маршанка и смотрел на блестящие в лунном свете морские волны. Лесные жители были правы, когда подумали, что Бадранг не пустит Уэла на дежурство. Но синтет не желал подчиняться горностаю и сам вышел на стену. Не с целью дежурства - просто ему хотелось поближе узнать этот почти не тронутый технологическим прогрессом мир, в котором уже были такие пороки как рабство, война и тирания.

Так как Уэл был синтетом, ему совсем не нужно было спать. Облокотившись на холодную стену Маршанка, синтет посмотрел вдаль пустым взглядом. Как всё сейчас там, в его мире? Что с теми ребятами, которые тогда позвали его на помощь? Выжили ли они? А что сделали в InoCo, когда обнаружили пропажу своего главного администратора и его корабля? Рейнольдс, наверняка, только порадовался, а отдел перспективных научных разработок уже наверняка работает над новым искусственным интеллектом, которому суждено будет заменить Уэла. Ведь только ИИ способен справиться с возложенными на главного администратора задачами...

Неожиданно для себя Уэл осознал, что он думает и вспоминает о своём родном мире с некоторой горечью. Да, пускай, там тоже царила разруха и шла гражданская война. Пусть там балом правили жадные корпораты, по повадкам больше всего напоминавшие шакалов. Этот мир не был ни безопасен, ни стабилен, ни даже красив: люди успели испортить почти всё. Но всё-таки это было родной дом Уэла. Он к нему привык, как и привык принимать его таким, какой он есть. Он мог ругать его, мог говорить, что люди портят всё, до чего доходят, мог не любить людей за хотя бы их пренебрежительно-брезгливое отношение к нему. Но это всё было хотя бы знакомо, и при желании с этим можно было смириться.

А тут? Пусть этот мир населён разумными животными, пусть каждый, кто сюда попадал, тоже становился животным - Уэлу это было не столь принципиально. Его синтетическая оболочка была для него не более чем сменный носитель его электронной личности. Просто людям было привычней видеть его именно таким, а Уэл не возражал. Точнее, до недавнего времени он просто не был на это способен. Но как можно, живя в таком прекрасном месте, лгать друг другу, воевать, убивать, захватывать в рабство? Было немного неприятно осознавать, что живущие тут мыслящие звери так похожи на людей своей злостью и корыстью.

"Через примерно десять-двенадцать веков эти существа будут отличаться от людей лишь внешне. Морально они будут идентичны друг другу", - подумал Уэл и снова посмотрел в сторону моря.

4.


Всю эту ночь Бадранг спал неспокойно. Раны, которые Феллдо нанёс ему, начинали затягиваться и отзывались острой болью при каждом движении. Стоило ему задремать и хотя бы даже попытаться устроиться поудобнее, как тут же боль пронзала всё его тело, сгоняя сон.

Заснуть удалось лишь под утро, да и то ненадолго.

Чувствуя себя полностью разбитым, Бадранг выглянул в окно. Солнце, так ярко сиявшее вчера, сейчас было закрыто тяжёлыми серыми тучами. Казалось, и весь двор Маршанка тоже утратил свои краски вместе с небом.

Бадранг машинально отметил, что погода на Восточном побережье в точности соответствовала его настроению. Та же давящая серость, неизвестность, отчасти переросшая в бессилие и безысходность. Что делать теперь, когда убита большая часть гарнизона Маршанка? Никакой надежды на победу у Бадранга больше не было, и у него даже появилась безумная мечта: чтобы лесные жители исчезли, испарились, ушли куда угодно, но только бы оставили его и его крепость в покое!

А тут ещё и этот Уэл. И какой только дьявол принёс его именно сюда, к Маршанку? Почему он и его летающий корабль не могли оказаться в каком-нибудь другом месте? Зачем тогда, приняв Уэла за мародёра, Бадранг вообще обратился к нему? С чего тогда Бадранг послушался Клогга и привёл чужака в Маршанк? Кто знает, может быть, с лесными он тоже не смог бы договориться, и просто навсегда бы покинул Восточное побережье? Горностаю казалось, будто он притащил в замок змею, до поры до времени тихую, но способную в любой момент вонзить свои ядовитые зубы в спину.

Бадранг поёжился. Он чувствовал себя так, словно находился между двух огней. С одной стороны - лесные жители, горящие желанием отомстить ему за долгие сезоны неволи. С другой - Уэл, от которого тоже не знаешь чего ждать. Он тоже был явно зол на Бадранга, но то была холодная, а от того ещё более опасная злоба.

Горностай достал из ножен свой меч. По правде говоря, меч этот принадлежал сначала вовсе не ему. Он отобрал его у того самого мышонка, который смог сбежать из подземной темницы. Из-за этого меч был не совсем по росту Бадрангу, он в его лапах больше напоминал длинный кинжал, нежели меч. Но Бадранг, увидев в своё время такую красивую вещь у какого-то мышонка, не смог оставить её просто так. У этого меча была потрясающая резная рукоять с выпуклой гардой и большим кроваво-красным камнем на вершине.

Не убирая меч, Бадранг вышел из длинного дома. Он снова думал о войне с лесными жителями. Что же, с ними явно договориться не удастся, да и угрозами их не испугаешь. Значит, остаётся только один выход: продолжать войну любыми силами. Ведь шанс победить всё ещё есть: лесных жителей много, но воюют они намного хуже солдат Бадранга.

А что делать с Уэлом? Да ничего! Бадранг просто велит не давать ему ни еды, ни воды. Вот тогда он уж точно утратит весь свой гонор!..

Довольно ухмыльнувшись, горностай вышел из длинного дома.

- Доброе утро, - раздалось откуда-то справа. Бадранг аж подпрыгнул от неожиданности.

У стены, совсем рядом с длинным домом, сидел Уэл. Его светящиеся бледно-зелёным цветом глаза были полуприкрыты, словно бы синтет дремал. Передние лапы он скрестил на груди, а рядом с ним валялась погнутая миска.

- Мне стало интересно, насколько сильно пища людей отличается от пищи этого мира, - сказал Уэл, отследив взгляд Бадранга. - К сожалению, я не способен чувствовать вкус так же хорошо, как люди, но анализ состава позволил сделать мне выводы о том, что вредных веществ в вашей пище намного меньше, чем в человеческой. Для сравнения: в пище людей содержится примерно пятьдесят семь-шестьдесят процентов веществ, разрушающих кору головного мозга, в вашей же...

- Помолчи, - сквозь зубы сказал Бадранг. - Я тут как раз пришёл сказать тебе пару слов о еде. Если ты не будешь за меня воевать - то и жрать ты тоже не будешь. Я никому никогда не разрешал отжираться на моей шее. Захотел шиковать - изволь платить.

Бадранг ожидал, что это вызовет вспышку гнева у синтета. Но тот внешне оставался спокоен и даже ухом не повёл, услышав гневную тираду Бадранга. Вместо этого он лишь указал на меч Бадранга и сказал совсем не то, что ожидал услышать горностай:

- Это не твоё. Мои предположения верны?

Бадранг почувствовал, как его спина снова покрылась холодным липким потом. Проклятая ящерица, как он это узнал?!

- Не суй нос не в своё дело, - быстро ответил он. - Ты ведь слышал, что я сказал тебе? Жрать ты не будешь, если...

- Судя по твоей агрессивной реакции, а так же - по моим расчётам, то я не ошибся. Этот меч не подходит тебе по размеру, он выглядит так, словно им должно владеть существо, ростом явно ниже, чем ты. Я бы мог предположить, что это не меч, а некое подобие кинжала или ятагана, но есть две причины. Первая - различия в способах ношения. Так как ты воин, ты не можешь не знать, что кинжал и меч носят по-разному. Вторая - рукоять. Даже при коротком лезвии она должна соответствовать размеру твоей руки... прошу прощения, передней лапы. На деле же она намного меньше.

Бадранг глубоко вдохнул, пытаясь подавить душивший его гнев. Ему хотелось схватить Уэла за грудки, заорать ему в морду что-то вроде "Да чтоб тебя чёрт подрал с твоей проницательностью!" и проткнуть его мечом. Но он понимал, что не сможет совладать с синтетом: тот был намного сильнее его.

- Да, да, я отобрал его у того самого мышонка, о котором рассказывал тебе вчера! Успокоился? А теперь ещё раз слушай меня: жрать ты...

- Тебе нет необходимости повторять мне это. Я уже слышал твои слова о том, что ты не собираешься меня кормить, если я не буду воевать за тебя. Что же, отчасти это и моя ошибка. Я ведь не говорил тебе вчера, что я абсолютно не испытываю потребность в пище? Способность есть дана мне лишь для того, чтобы я больше походил на человека, так же - это не более чем источник энергии для меня. Если тебе так угодно не давать мне еду - это твоё право. Но я вполне могу получать энергию и от солнечного света.

- Ха! - сказал Бадранг прямо в морду синтету. - Сейчас же нет солнца!

- Моих энергетических запасов хватит примерно на десять-двенадцать дней, - ответил Уэл, чем вообще обескуражил горностая.

Бадранг скрипнул зубами от злости и отошёл от стены. Нет, так дальше продолжаться не может! Должен же быть хоть какой-то способ повлиять на Уэла, должен... Вот только какой?

Уэл тем временем встал с песка, отряхнулся и посмотрел в сторону ворот:

- Если ты не возражаешь, я бы хотел вернуться на стену.

- Вернуться?! Я же запрещал тебе показываться на стене! Ты что, забыл, что у нас идёт война?

- Это у вас идёт война, - ответил Уэл, сделав ударение на слово "вас" из желания показать свою нейтральную позицию в этой войне. - Я ни с кем не воевал и не собираюсь воевать. По крайней мере, в этом мире.

- Если ты не собираешься воевать за меня, - Бадранг от злости уже начал хлестать себя хвостом по бокам, - зачем ты пошёл в мою крепость?

Впервые за всё то время, что Бадранг общался с Уэлом, он успел заметить на синтетической морде полудракона некое подобие испуга и неожиданности. В душе горностай испытывал в тот момент мрачное торжество: наконец-то ему удалось хоть немного сбить с этого Уэла спесь! Теперь главное - снова не показать свою слабость...

- Всё дело в том, что из-за некоторых особенностей своей программной архитектуры мои действия нуждаются в постоянной коррекции человеком, - начал Уэл, чей голос по-прежнему не выражал никаких эмоций. - Потому я был вынужден пойти в твою крепость.

- Значит, тебе непременно нужно, чтобы рядом находился хоть кто-то и руководил тобой, я правильно понял?

- Да.

- Тогда почему ты не пошёл к лесным, когда я тебе вчера сказал, что я рабовладелец?

- Возможно, тебе мои рассуждения покажутся странными. Мне неприятны рабство и тирания, но я так же не испытываю хороших чувств к тем, кто не умеет ценить свою жизнь. Они нападают на твою крепость, вы обороняетесь. Гибнут... живые существа. Намного логичнее было бы уйти отсюда и не жертвовать своими жизнями напрасно. Или же им нужно от тебя что-то конкретное?

- Например?

- Вернёмся к теме твоего меча. Эта вещь не принадлежит тебе. Возможно, тебе будет проще вернуть её хозяину. В случае, если ты удерживаешь ещё кого-то в рабстве, я бы советовал отпустить их.

- Того мышонка я ни разу не видел среди этой банды. А рабов у меня больше нет. Вернее, есть один, но они вряд ли будут его спасать. Те же, лесные, все удрали.

Уэл пригладил свою гриву и снова скрестил лапы на груди:

- Тем более нелогично. Определённо, месть никогда не приводит к хорошим результатам.

- Так ты это им скажи, не мне, - ответил Бадранг, ощущая, что его колотит какая-то странная дрожь. - Мне уже и так нет охоты их обратно себе возвращать. Своими уж силами как-нибудь крепость дострою, только бы они исчезли!

- Таким образом, - неожиданно резко сменил тему Уэл, - ты нужен мне, а я нужен тебе. Тебе совершенно не обязательно вмешиваться в мои дела: достаточно будет того, чтобы я находился в обществе жителей твоей крепости. Опираясь на информацию о ваших поступках, мотивах к действию, характерах, я буду стараться построить оптимальную модель поведения для общения с вами. В свою очередь, я попробую попытаться уладить ваш конфликт, хотя у меня совершенно нет желания вмешиваться в ход истории этого мира. Может возникнуть временной парадокс.

- Что ещё за "парадокс"? - удивлённо спросил Бадранг, по-прежнему ощущая, что у него дрожат коленки. Он сам не мог объяснить, что именно с ним происходит, но в то же время боялся, что опять скажет что-то не то. Слишком много нового он узнал всего лишь за два дня, слишком со многим он столкнулся впервые. Требовалось время, чтобы все эти сведения могли нормально улечься в его сознании.

- Потом расскажу, - ответил Уэл и снова посмотрел на стену. - Так я могу пойти на стену?

- Иди, - быстро сказал Бадранг.

Дождавшись, пока синтет отойдёт подальше, тиран прислонился к стене, желая унять дрожь и глубоко вдохнул ещё прохладный утренний воздух.

5.


- Не открывают! - глухо донеслось откуда-то снизу.

- Может, постучим посильнее? Ну-ка, отойди, Баллау... - произнёс другой голос. Вслед за этими словами раздался глухой удар.

Уэл просунул голову между зубцами на стене и посмотрел в сторону ворот. Там собралась целая толпа самых разных зверей: мышей, белок, кротов. А совсем вплотную к воротам стояли заяц и барсучиха. Судя по всему, они и вели тот разговор, который услышал Уэл.

Синтет ещё раз изучил информацию, которые дали ему его сенсоры. Перед Маршанком стоит чуть больше тридцати зверей, но тепловизор фиксирует ещё несколько источников тепла на побережье. Засада?

- Что вам нужно? - как можно громче спросил Уэл.

Уши зайца неожиданно встали торчком как пики. Он задрал голову вверх, быстро пробежал глазами вдоль стены Маршанка и уставился на её левый от ворот угол - как раз то место, где стоял Уэл.

- А будто ты не знаешь, что нам нужно, Бадранг! Башка твоя нам нужна, во!

Какая-то мышь поспешно толкнула зайца в бок. Любому другому существу этот жест не был бы заметен. Любому - кроме Уэла, чьи зрительные сенсоры были намного лучше глаз любого зверя.

Тем временем та же мышь начала что-то быстро говорить зайцу. Уэл решил прислушаться к их разговору: какое-то шестое чувство подсказывало ему, что она говорит нечто важное.

- Баллау! Придержи свою ненависть к Бадрангу хотя бы на несколько минут! Помни: мы пришли сюда за тем самым ящером, а не воевать!

В искусственном создании Уэла снова появилась холодная злоба. Однако, какие эгоистичные существа здесь живут! Бадранг притащил его, Уэла, в Маршанк только потому, что хочет заполучить сильного союзника в войне, теперь же эти существа пришли сюда с этой же целью! Уэл чувствовал себя так, словно бы находился в точности между молотом и наковальней. Как отвратительно: решать свои проблемы, привлекая к ним совершенно посторонних личностей, и даже не заботясь о том, надо это им или нет. В этом плане жители этого мира были до ужаса схожи с обитателями Внешних Миров: те тоже постоянно грызлись между собой, привлекая на свою сторону всех подряд и порой не гнушались в этом даже самыми подлыми методами, вроде убийства гражданских или угроз.

"Только здесь они не решаются мне угрожать", - подытожил Уэл и ответил зайцу так, словно не слышал того, что сказала мышь. Нет пока никаких поводов выпендриваться, надо соблюдать максимальную осторожность.

- Вы совершили ошибку. Я не Бадранг. Повторяю свой вопрос: что вам нужно здесь и идентифицируйте себя!

- Ну что я вам говорила? - слуховые сенсоры Уэла опять уловили шепоток той же самой мыши. - Поди разбери, что он там сказать-то хочет!

- Я прошу вас объяснить, что вам нужно и назвать себя, - немного изменил свою просьбу синтет.

Заяц быстро переглянулся со своими друзьями, постоял буквально секунду в раздумьях и начал говорить:

- Ты ведь и есть та самая ящерица, о которой нам вчера говорила Диана? Так вот, тварюга, как нас зовут - тебя пока волновать не должно, во!

- К чему такая грубость?

Брови зайца поползли на лоб, словно бы Уэл спросил у него нечто невероятное. Но потом он быстро взял себя в лапы и сказал:

- Да потому, что ты с Бадрангом, этой дрянью в горностайской шкуре братаешься, во!

- Вы ошиблись. Я не являюсь союзником Бадранга. Я знаю о вашем конфликте и предпочитаю сохранять нейтральную позицию.

- Ври больше! - крикнул кто-то из толпы. - Даром ты, что ли, пошёл в его крепость?

- Вам будет трудно понять, но...

- Тихо всем! - раздался властный голос барсучихи. - Слушай, ящер, я не знаю твоего имени, но выслушай и постарайся понять. Бадранг - злодей, каких мало. Ты ему нужен только для того, чтобы одолеть нас. Мы мирные звери, мы всего-то лишь хотим свободы. Взвесь все "за" и "против" и реши, на чьей стороне лучше сражаться!

Уэл, подражая людям, отвёл свой взгляд в сторону. Так они всегда делали, когда их собеседник раздражал их или же продолжал говорить своё, не прислушиваясь к доводам собеседника. Ну как им ещё можно объяснить, что он, Уэл, не собирается воевать ни за кого?

- Сразу внесу ясность насчёт моего имени: вы можете называть меня Уэл. Далее: я повторяю, что воевать против кого-либо не собираюсь. В эту крепость я пошёл по совершенно другим причинам, разглашать которые я не намерен. Попрошу не распространять ваше негативное отношение к Бадрангу на меня.

- Врёшь, ящерица! - снова встрял в разговор заяц. - И выгораживаешь своего дружка-злодея, во! Будь это не так - ты бы уже давно с нами рядом стоял, а не оправдывался!

- Ваша агрессия мне понятна, но это не оправдывает её. Поймите и вы меня: этот мир - не мой, я не хотел изначально вмешиваться в ход вашей истории, но обстоятельства вынуждают меня пойти наперекор моим изначальным планам. С вашей стороны сейчас будет лучше уйти. С Бадрангом я разберусь сам.

Внизу тут же воцарилась гробовая тишина. Казалось, можно было услышать, как прибрежный ветер шелестит по камням. Воздух стал одновременно густым, давящим на грудь, и каким-то непонятно острым. В нём буквально витали страх и неприязнь.

- Ты был прав, - тихо сказала зайцу мышь. - Он хочет вышвырнуть отсюда Бадранга и править сам. Договориться не удастся.

- Вы ошибаетесь! - в отчаянии крикнул Уэл, забыв про то, что не должен показывать вида, что слышит каждый шепоток собравшихся у ворот зверей. - Мне нет ни малейшего смысла захватывать эту крепость!..

Тем временем на берегу барсучиха махнула лапой и быстро посмотрела на берег. И тотчас же из-за камней вылезли звери, сидевшие в засаде и стали медленно приближаться к воротам. Уэл увеличил масштаб картины каменистого пляжа: каждая мышь, каждая белка, приближавшаяся к замку, была вооружена и держала своё оружие наготове. Лучники были готовы открыть огонь и утыкать врага своими короткими, но очень острыми стрелами, а мечники - атаковать в ближнем бою.

- Мы надеялись, что ты окажешься зверем с головой на плечах и сможешь понять, кто есть добро, а кто - зло, - зловеще начала мышь. - Но мы ошиблись. Нам не нужен ещё один тиран: мы хотим освободить это место от зла. Так что прощайся со своей жизнью, ящерица!

В эту минуту у Уэла не было никакого желания и дальше держаться выбранной позиции о нежелании вести войну. К нему приближался враг, пусть и слабо вооружённый, но зато берущий количеством. И этот враг вполне мог уничтожить синтетическую оболочку Уэла.

"Нет! Стрелять нельзя!" - буквально вопило его механическое сознание, но тут прямо над головой Уэла просвистела стрела. Враг открыл огонь.

Синтет достал свой бластер и быстро снял его с предохранителя. Никакие доводы его машинного разума о том, что может случиться временной парадокс, и что в ход здешней истории вмешиваться нельзя ни в коем разе, больше не являлись чем-то важным. Звери начали стрелять первыми - значит, никаких мыслей о том, что стрелять в них же неправильно, быть не должно.

"Посмотрим, насколько они тут крепкие", -неожиданно для себя подумал Уэл и выстрелил, особо не целясь. Он не думал убивать всех: ему надо было уничтожить хотя бы парочку этих воинственно настроенных мышей, а остальных разогнать было бы куда проще.

Раздался глухой сухой удар энергетического сгустка о песок. Одновременно с этим раздались крики боли, ужаса, даже удивления. Вспышка света, оставленная бластером, не позволяла даже сверхсовременным зрительным сенсорам полностью разобрать картину того, что творилось внизу. Были видны лишь мечущиеся в ужасе чёрные тени.

Уэл даже сам не ожидал, что последствия будут столь разрушительны. В его мире бластер был самым простым оружием с самым большим количеством модификаций. Почти каждый, кроме совсем бедных людей, мог позволить себе купить даже самую простую версию этого оружия. Но сейчас у Уэла было чувство, будто в руках у него был не бластер, пусть и самой последней модификации, но по крайней мере - сингулярный деструктор, самое смертоносное оружие для пехотных войск, разработанное в недрах InoCo. Поговаривали, будто из этой пушки можно при определённой ловкости сбить небольшой истребитель, вроде "Бриганда" или "Яри", но Уэлу никогда не доводилось подтвердить или опровергнуть эти слухи на практике.

Когда свет рассеялся, Уэл снова посмотрел на побережье. Выстрел бластера оставил на песке довольно широкую дымящуюся чёрную воронку с обугленными краями. Рядом с этой воронкой валялись несколько полностью обожжённых тел зверей, которые ещё какие-то ничтожные секунды назад хотели атаковать Маршанк. Уцелевшие (к сожалению, среди них были те самые заяц, барсучиха и мышь, хотя у последней задняя лапа сильно пострадала от выстрела) испуганно и подавленно озирались по сторонам, опасаясь, что Уэл выстрелит вновь.

- Вы вынудили меня пойти на крайние меры. Мне не хотелось этого делать. Но если вы и впредь будете угрожать мне или кому-либо другому в этой крепости расправой, мне не останется иного выхода, кроме как уничтожить вас всех.

Мышь подняла голову. В её глазах сверкали слёзы, а в голосе слышались дикая злоба и боль:

- Мы тебе этого просто так не оставим, скотина! В следующий раз мы вернёмся, и... и... ты за всё заплатишь, за всё!

- Возможно, - не стал отрицать Уэл. - Я дам вам возможность покинуть это побережье, забрать своих раненых и вернуться в свой лагерь. Вас никто не тронет, но в случае вашего повторного здесь появления я опять открою огонь.

- Лагерь? Ты знаешь, где он расположен?! - начала было Диана, но потом, подняв голову, увидела, что говорить ей уже не с кем. Уэл ушёл со стены.

К Диане подошла Дубрябина, держась за обожжённое плечо.

- Плохо наше дело. Плохо. Зря мы сюда пошли...

Тут же к разговору подключились другие звери:

- Вы это видели? Он уложил двадцать зверей одним махом. Двадцать! И трупов осталось только пять! Что же с остальными случилось?

- Сгорели, не иначе. К этой воронке до сих пор лучше не подходить: от неё жар как из преисподней. Так что это и не удивительно, - мрачно заметил какой-то воин-белка.

Мышонок Бром, бывший у лесных жителей лекарем, еле успевал перевязывать раненым обожжённые места. Услышав разговор, он не смог не задать своего вопроса:

- А чем это он так?

- Хороший вопрос, старина! - сказал Баллау. - Мне показалось, будто молнию он метнул, во! Правда, перед тем, как этот паршивец Уэл поджарил нас всех словно лягушат на противне, я увидел, что он держал в лапах такую ма-аленькую штуку...

- И с этой маленькой штукой он кучу зверей положил? Не смеши, Баллау! - фыркнула ещё одна мышь, которой выстрелом обожгло спину. - Тут что-то другое, я уверена!

- Да что бы то ни было, ясно одно: этот Уэл опасен как дьявол. Нельзя даже приближаться к Маршанку, пока он там, - подытожила Дубрябина.

Всё это время, что Уэл беседовал с лесными жителями, Бадранг стоял на соседней стене и видел, чем обернулся разговор между синтетом-полудраконом и обитателями леса.

- Признаться, я за тебя и испугался, - говорил он сейчас Уэлу, положив ему лапу на плечо. - А ты их вон как лихо! Даже косточек не осталось! Теперь пусть только попробуют сунуться: мы им покажем, не так ли, Уэл?

Уэл сбросил лапу Бадранга со своего плеча. Он терпеть не мог, когда его кто-то трогал: каждое прикосновение ощущалось как-то особенно противно.

- Я защищал не твою крепость, а себя, Бадранг. Мне и в самом деле не хотелось убивать кого-либо из этих существ, но когда они угрожали мне же расправой, не было времени думать об этом.

Бадранг хитро ухмыльнулся:

- Вот даже как. А скажи, тебя, такого добренького, сейчас не терзает совесть за то, что ты убил невинных зверей?

- Нет, как бы то странно ни звучало, - сказал Уэл и начал спускаться вниз по лестнице.

6.


- Эй, подожди! - сказал Бадранг, подойдя поближе к лестнице. - Ты мне обещал рассказать про какие-то временные... па... па... ну как их там?

Уэл смерил Бадранга своим взглядом:

- Временные парадоксы?

- Во, точно! Ну так что, расскажешь?

Уэл снова поднялся на стену и встал рядом с Бадрангом, облокотившись на один из зубцов.

- Временной парадокс так же называют "парадоксом дедушки". Если говорить совсем уж просто, то выразить его суть можно словами: "Не исчезну ли я сам, если я перемещусь в прошлое и убью своего дедушку?" На практике эту теорию не удавалось подтвердить ещё никогда: самые передовые отделы нашей корпорации ещё только приступают к работе над машиной времени. И то совершенно нельзя предсказать, удастся ли нам пройти через настолько неизвестную структуру, но сейчас речь не об этом. Временной парадокс очень опасен тем, что даже малейшее изменение истории в прошлом может привести к необратимым последствиям в будущем.

Бадранг слушал Уэла с умным видом и качал головой как китайский болванчик, хотя, по правде говоря, он не понял и половину из всех слов, что сказал ему синтет. Уэл, заметив это, снова мысленно упрекнул себя за то, что всё время забывает, что он не во Внешних Мирах. Тут со всеми надо говорить как с несмышлёными, иначе никто тебя просто не поймёт.

- Не пытайся делать вид, что понимаешь, - сказал Уэл Бадрангу, но, увидев, как у того в глазах снова появился страх, смешанный со злобой, тут же добавил, - Я знаю, что порой говорю слишком путано и долго, но это недостатки моего искусственного мышления. Если тебе надо будет, чтобы я объяснил тебе что-либо попроще - говори.

- Хорошо, - ответил Бадранг. - Ну так ты не можешь всё то же самое сказать, только попонятней?

- Объясню на примере. Представь, что перемещение во времени возможно. И ты перемещаешься в прошлое и убиваешь своего дедушку. И что из этого следует? Твой дедушка не встречается с твоей бабушкой, не рождается твой отец или мать. Второй твой родитель не встречает первого, следовательно, ты сам не появляешься на свет. Пока понятно?

- Пока да, - сказал Бадранг, разглядывая свои когти. - А зачем мне убивать-то моего деда?

- Это уже не столь важно. Но если тебя не устраивает вариант с твоим дедушкой, приведу другой пример. Ты видел, как я несколько минут назад убил лесных жителей. Я - чужой в этом мире, я попал сюда из-за пространственно-временной аномалии. Соответственно, убив их, я мог вызвать такой же временной парадокс, какой мог быть и в случае с твоим дедушкой. В будущем у этих зверей могли родиться дети, которым предстояло сыграть какую-либо роль в истории вашего мира.

Бадранг удивлённо посмотрел на Уэла:

- А, это... ну так это не страшно. Лесных как грязи, если несколько десятков сдохнет - никто и не заметит.

Уэл нахмурился:

- Тебе так только кажется. У всех нас есть какая-то роль в этом мире.

- Если так, - Бадранг нагло ухмыльнулся, - то тебе тем более нечего бояться. А вдруг то, что ты здесь появился, тоже нашей историей предусмотрено?

Горностай хотел вызвать хоть какую-то эмоцию у Уэла. По правде говоря, ему уже порядком успели надоесть его абсолютно безразличные интонации и какое-то странное спокойствие. Поначалу Бадранг думал, что у его странного знакомого просто спокойный характер, но со временем понял: это далеко не так, Уэл тоже способен испытывать самые разные чувства. Просто он старается их не выражать.

- Сомневаюсь, - ответил тирану синтет. - Очень сомневаюсь.

Сказав это, Уэл резко развернулся к побережью, задрал голову к небу и начал внимательно смотреть своими светящимися глазами в одну точку, словно желая заглянуть за серые облака.

- Что там? - забеспокоился Бадранг.

- Я регистрирую ещё одну органическую форму жизни, птицу, предположительно - сову. Буквально несколько минут назад она летала над крепостью, сейчас же - отправилась на юго-запад.

- К лагерю лесных? - обеспокоенно спросил Бадранг, больше всего на свете желая, чтобы Уэл дал отрицательный ответ.

- Да, - ответил синтет, разбив этим все надежды Бадранга о том, что лесные жители оставят его крепость в покое.

Тем временем в лагере лесных жителей сова Болдред сидела на толстом поваленном дереве и с грустью слушала рассказы зверей о том, что произошло у Маршанка. Уэл не только лишил многих зверей их родных и близких, но даже не дал им возможности похоронить убитых. Почти все тела сгорели дотла, а те, что каким-то неведомым чудом уцелели, больше напоминали обугленные деревяшки, нежели зверей. Невозможно было определить, кто есть кто.

Кроме того, почти все были ранены. Жаром от бластера зверям обожгло лапы, хвосты, спины. Звери, ещё только этим утром выглядевшие воинственно, теперь представляли жалкое зрелище.

- Сначала Феллдо, теперь все мы... Что это такое? За что нам это? - слабым голосом говорил отец Феллдо, старик-белка Баркджон.

- А потом ещё этот Уэл таким спокойным голосом заявил: мол, убирайтесь, а то ещё раз вам устрою преисподнюю! - возмущался Баллау. - Каков нахал! Будто не кучу ни в чём не повинных зверей положил, а... а... морковку съел, во!

Диана вздохнула и поправила повязку на задней лапе:

- Ты как всегда о еде, Баллау. Болдред, - сказала она, повернувшись к сове, - лети назад, в Полуденную Долину, и скажи Мартину и Розе, чтобы как можно скорее возвращались. И, желательно, привели с собой побольше зверей, способных драться. Я не думаю, что мы долго протянем, пока в Маршанке правит Уэл.

- А он разве правит? - спросил Баллау, удивлённо подняв уши. - Нет, дорогая моя, насколько я понял, он, слава всем Сезонам, не руководит этой проклятой крепостью.

- Да он, похоже, просто подмял Бадранга под себя, - мрачно заметил один из мышей. - Конечно, я к Бадрангу никогда особых симпатий не питал, но сейчас мне даже жалко его немного. С этим Уэлом лучше никому не связываться.

- Прибереги свою жалость для более достойных зверей, - сказала ему Диана. - В общем, Болдред, лети к Мартину и попроси его привести подмогу как можно скорее.

Сова расправила крылья:

- Когда я летала над Маршанком, я видела Бадранга и этого ящера, Уэла. Судя по всему, горностай и вправду напуган. Если эта ящерица смогла так сильно испугать даже такого бездушного зверя, как Бадранг - то нам стоит и вправду избавиться от него поскорее. Я отправляюсь в Полуденную Долину и скажу Мартину, чтобы он поторопился.

Все посмотрели на сову с благодарностью. Это были именно те слова, которые хотели услышать лесные жители. Болдред тем временем плавно взлетела и скрылась за деревьями.

В воздухе воцарилась тишина. Все звери по-прежнему смотрели туда, где ещё минуту назад сидела сова, словно ожидая, что произойдёт что-то ещё.

И тут раздался тоненький голосок Брома:

- А что мы будем делать?

- Как что? - удивлённо спросила Дубрябина. - Мы будем готовиться к следующей встрече с Уэлом. Уверена, теперь ему будет трудно застать нас врасплох!

Бром с грустью посмотрел вглубь леса, где лесные жители похоронили погибших сегодня, в его глазах на секунду промелькнул ужас - мышонок вспомнил, какая жуткая смерть постигла этих зверей, но затем все эти чувства сменились решительностью.

- Отлично! Покажем хищникам, что им не удалось нас сломать!

Все звери довольно улыбнулись, услышав эти слова, и начали медленно расходиться по лагерю. Каждому захотелось сделать что-то полезное, что-то, что могло приблизить победу мирных зверей над злом и тиранией.

7.


К полудню серые тучи, нависшие и над Полуденной Долиной, сгустились только больше. Тяжёлые свинцовые облака вязко передвигались по небу. Казалось, кто-то всевышний тоже скорбит о погибших у Маршанка.

Серость, царившая вокруг, словно бы заползала в душу, проникая даже в мельчайшие её уголки, а когда ненадолго освобождала её - внутри ощущалась пустота. От этого возникало чувство какой-то непонятной тоски, смешанной с ностальгией. Возможно, ощущая на себе этот гнёт природы, обычно весёлые жители Полуденной долины, так обожавшие лето, в тот день в основном сидели дома. А те, кто и выходил, старался долго не задерживаться на воздухе.

Серая пустота преобразила и реку с нависшими над ней ивами. Даже бодрое журчание воды и мягкий шелест листвы будто стали глуше в тот день. Всё словно замерло. Но под раскидистыми ивами сидел один лесной житель - молодой мышь-воин Мартин, тот самый, у которого Бадранг отобрал меч.

Мартин протянул лапу куда-то в сторону и взял плоский камушек. Было видно, что погода повлияла на настроение мыши. Всё своё недолгое время пребывания в Полуденной долине он стремился проводить со своими друзьями: Розой, Груммом, Паллумом. Но сейчас он оставил их и ушёл на самую окраину долины, желая привести свои мысли в порядок.

Мартин повертел камушек в лапах, затем - бросил его в реку. Камень два раза подпрыгнул с лёгкими шлепками о воду, а затем - пошёл ко дну с весёлым "буль!", оставив на воде лёгкие расходящиеся в разные стороны круги.

Некоторое время Мартин следил за этими кругами, затем - снова поднял голову к серому небу. Ветки ивы заслоняли ему обзор, отчего небо казалось будто испещренным чёрными шрамами. Даже ветерок не дул в тот день, отчего неподвижные ветки резко контрастировали с небом.

Мысли Мартина были тревожны. Он чувствовал себя виноватым перед своим отцом, Люком Воителем. Как, как он, Мартин, мог позволить Бадрангу отобрать его меч? Мартину было противно от одной мысли о том, что меч его отца сейчас держит в лапах тиран, и оружие, созданное чтобы приносить мир и восстанавливать справедливость, сейчас уничтожает невинных зверей.

"Прости меня, папа", - в очередной раз подумал Мартин. Мыли его тут же устремились немного в другом направлении. Где сейчас его отец? Вернулся ли он на Северный берег? Осталось ли там всё ещё его племя, или же лесные жители уже давно переместились в другие края? И, если Люк Воитель вернулся, что он испытал, не найдя своего сына и его бабушку, Уиндред, которая погибла в рабстве у Бадранга?

Мартин медленно поднялся, отряхнулся от земли и травы, приставшей к его шерсти и тунике, и пошёл в сторону домиков.

Но стоило ему только подойти к мосту, переброшенному через реку, как на него с разбегу налетела Роза - хорошенькая юная мышка. В своё время она помогла сбежать Мартину из Маршанка и вчетвером с Мартином, Груммом и Паллумом проделала долгий путь до Полуденной Долины, где правили её родители.

- Скорее, Мартин! - крикнула она, схватив своего друга за рукав туники. - Прилетела Болдред с новостями от наших друзей!

Вся апатия Мартина в тот же момент куда-то улетучилась. Его взгляд приобрёл решимость и твёрдость. Не сказав ни слова, он выхватил свой рукав из лап Розы и побежал в сторону дома Уррана Во.

У дома вождя столпились почти все жители Полуденной Долины, включая и совсем детёнышей с их родителями. Они стояли вокруг совы, которая не торопилась начинать свой рассказ, ожидая Мартина.

Но, завидев в толпе мордочку юного воителя, Болдред царственно взмахнула крыльями, ухнула и начала свой рассказ:

- Увы, я с печальными вестями. В Маршанке теперь не один тиран, а два.

По толпе зверей прокатился вздох удивления и ужаса. Роза испуганно вытаращила глаза, а Мартин в решимости сжал кулаки:

- Кто второй? Не иначе какой-нибудь родственник Бадранга?

Болдред взглянула на Мартина с некоторым осуждением:

- Нет, юный воин. Второй - ящерица, пришедший на Восточное побережье из каких-то очень дальних земель. Выглядит он очень странно - будто весь вымазан светящейся краской, - и не менее странно разговаривает. И этот Уэл, как он сам себя называет, не менее опасен чем Бадранг.

- Ящерицы умеют гипнотизировать, - прошептал кто-то сбоку от Мартина. - Но они обычно живут на юге и никогда не покидают своей территории. Если то, что говорит Болдред - правда, то дела наших друзей очень плохи...

- Болдред нет никакого резона врать! - возмутилась Роза.

- Дело даже не в гипнозе, - покачала своей пернатой головой сова. - У этого Уэла есть какое-то неведомое оружие. И этим оружием он сразил двадцать зверей! Просто сжёг заживо, не оставив даже костей.

Роза испуганно прижалась к Мартину, словно ожидая, что неведомый Уэл может появиться перед жителями Полуденной долины с минуты на минуту.

- А что Бром? Бром... он... - пролепетала Арья, мать Розы и Брома.

- Он жив, - ответила Болдред.

Мартин сжал лапы в кулаки покрепче:

- Один тиран, или два, не имеет значения. Быть может, этот Уэл и вправду умеет испепелять зверей, но меня это не остановит! Я поклялся уничтожить Бадранга и сровнять Маршанк с землёй, и я выполню свою клятву. И никакой Уэл меня не остановит, кто бы он ни был и какой силой ни обладал!

Звери встретили речь Мартина восторженными воплями и аплодисментами. Но тут Болдред снова начала говорить:

- Отвага - это хорошо, Мартин. Но всё гораздо серьёзнее, чем ты думаешь. Уэл фактически захватил Маршанк, подмял под себя волю Бадранга. Когда я летала над крепостью, я слышала их разговор. Не столь важно, о чём они говорили, сколь важно и страшно другое. Бадранг откровенно заискивает перед ящером, стремится ему угодить во всём. Тебе стоит хорошо подготовиться, если ты намерен воевать с обоими.

Мартин подошёл поближе к сове:

- Вы все слышали её слова. Нельзя ждать, пока Бадранг и Уэл, эти тираны, уничтожат наших друзей и дотянутся до Полуденной долины. Я прямо сейчас отправляюсь к Маршанку и помогу Брому, Феллдо и остальным всем, чем смогу. Кто со мной?

- Феллдо убит, - тихо сказала Болдред, - но убит не Уэлом. Он бросил вызов Бадрангу, надеясь на честный бой. Но горностай позвал к себе своих бандитов, когда битва стала принимать дурной оборот для него.

Услышав это, Мартин печально склонил голову. Феллдо бежал вместе с ним из темницы Маршанка, был настоящим воином, не желавшим мириться с тиранией. Тогда, в ту ночь, когда Мартин, Феллдо и Бром бежали, белка и мышь пообещали друг другу вместе станцевать на могиле Бадранга. И вот теперь Феллдо погиб...

- Я отомщу за тебя, друг, - тихо сказал Мартин и снова поднял голову: - Кто пойдёт со мной воевать за свободу?

Мартин ожидал, что снова с ним пойдут только Роза, Грумм и Паллум. Но вместе с мышкой, кротом и ежом вышло ещё много мышей, белок, даже пара выдр. Даже сейчас лесные жители выглядели как самая настоящая армия, пусть и не слишком большая.

- Спасибо, - сказал Мартин, повернувшись ко всем, кто решил пойти воевать вместе с ним. - Я очень благодарен вам.

К Мартину из толпы вышла Роза и протянула ему короткий меч. Когда Мартин только пришёл в Полуденную долину, Урран Во попросил его повесить клинок на дверь. "У нас мирное место, - сказал тогда отец Розы, - и я не хочу, чтобы ты разгуливал с оружием".

С благодарностью Мартин взял короткий клинок и посмотрел на Болдред:

- Чего же мы медлим? Идём!

8.


Клогг, некогда компаньон Бадранга по пиратству, а теперь - раб тирана, вольготно развалился в тачке. Из-за почти постоянных атак лесных жителей никто не собирался следить за тем, как бывший пиратский капитан выполняет свою работу.

Из-под полузакрытых век Клогг наблюдал за обитателями Марашнка. Несмотря на то, что в тот день лесные жители даже не успели атаковать крепость, Бадранг не собирался давать поблажки своим бойцам. На стенах крепости были выставлены лучники, на случай, если лесные жители снова начнут атаку.

Внезапно на морде горностая появилась ухмылка, он подскочил и перевернул тачку. Из длинного дома выходил Бадранг.

- Хо-хо, кого я вижу! Да это же Бадранг собственной персоной!

Лучники на стенах тут же обернулись на его крик. А Бадранг решил сделать вид, что ничего не услышал. Ему уже порядком надоели выходки Клогга и его постоянные насмешки.

- Ну что, Бадранг, как продвигается борьба с лесными жителями? А, разрази меня гром, я ж совсем забыл, что твой новый дружок этим утром угрохал столько мышей, что тебе оставалось только стоять в сторонке и слюни пускать от зависти? Да ты ж за всю твою с ними войну столько не убил, хо-хо-хо!

Бадранг всё ещё продолжал разыгрывать спокойствие, хотя держать себя в лапах ему удавалось всё труднее. Ещё одна подобная выходка - и голова жирного горностая полетит с его плеч!

А Клогг всё продолжал смеяться:

- Теперь тебе будет, за чью могучую спину шкуру прятать. Хо-хо-хо, вся твоя крепость судачит о том, как ящерка твоя сегодня лесных обратила в бегство! А кому ты за это спасибо-то сказать должен? Старому морскому волку Трамуну Клоггу! Не посоветуй он тебе, жабе неблагодарной, привести его обратно, ты бы не досчитался двадцатки своих ребят, а не лесные!

- Сделай доброе дело, не действуй мне на нервы, - прошипел Бадранг. - У меня и без тебя хватает забот.

- Хо-хо-хо, да о чём тебе заботиться-то, Бадранг? - ещё больше развеселился Клогг. - У тебя же теперь такое надёжное прикрытие, что о лесных и забыть можно!

- Поверь, есть о чём.

Бадранг повернулся к Клоггу спиной, всем своим видом показывая, что не желает продолжать диалог.

Клогг не соврал: обитатели Маршанка и вправду были впечатлены сегодняшней расправой над лесными жителями. Те немногие, кто видел это своими глазами, сейчас находились в центре внимания всех бойцов Бадранга. До этого никому никогда не приходилось видеть того, чтобы двадцать зверей были убиты одним ударом.

- Я думал, что от того света ослепну! А от того сожжённого песка до сих пор дым идёт.

- Хотел бы я себе такое оружие, - завистливо сказал хорёк Боггс. - Чтобы р-раз! - и нет двадцати зверей!

- Да все бы хотели, - ответил Боггсу другой хорёк, Синешкур. - Однако, видал я всякое, но чтобы так... никогда. Даже Бадранг не мог бы одним махом столько зверья...

- А кто его знает, может, и смог бы.

Ласка Гнилонос на секунду прекратил рассматривать свой кинжал:

- Ну разве что если бы лесные его сильно допекли. Без слов, Бадранг тот ещё живодёр, но по сравнению с Уэлом он мирный земледелец!

- А я бы хотел повоевать под командованием Уэла, - мечтательно протянул Боггс. - Давно так, с этими лесными надо.

Все бандиты молча и с укором посмотрели на него. Многие из них привыкли к убийствам, порой - даже очень жестоким. Но ни воины Бадранга, ни бывшие пираты Клогга, ещё никогда не видели такой бойни. Ход мыслей их друга несколько напугал их.

А сам Уэл, скрепя своё синтетическое сердце, вынужден был признать перед собой: да, он чувствует себя виноватым перед этими зверями. И даже не за то, что внаглую влез в их историю: это его уже смущало не столь сильно как раньше. Гораздо больше его напрягало то, что обитатели этого мира не могут тягаться с ним в плане технологического развития. Против бластера с мечами и копьями не особо много навоюешь. Кроме того, он превосходил их не только в технологическом, но и в физическом развитии, насколько этот термин можно было применить к синтетическому существу. Говоря простым языком, он просто был сильнее любого живущего тут существа.

Второе исправить было невозможно. Зато первое - вполне. "В чужой монастырь со своим уставом не суются" - вспомнил Уэл старую человеческую поговорку. Так почему бы ему не попытаться воевать не бластером, а любым оружием этого времени и мира?

Выйдя из длинного дома, Уэл осмотрелся вокруг в поисках Бадранга. Сенсоры сообщали ему, что горностай находится на стене. Не желая беспокоить своего знакомого, Уэл просто схватил первого попавшегося ему под лапу бандита, какую-то крысу.

Бывший пират из команды Клогга по имени Вульп вздрогнул, когда холодная скользкая лапа легла на его плечо. Обернувшись, он посмотрел в светло-зелёные глаза Уэла и сказал дрожащим от испуга голосом:

- З...здравств-вуйте, д-да...

- Нет причин меня бояться, я не причиню тебе вреда. Ты можешь сказать мне, где оружейная?

- О... оружейная? - воспрял духом Вульп. - В башне длинного дома, на пятом этаже!

- Благодарю, - сказал Уэл и отпустил плечо пирата. Вульп тут же сел на землю, дрожа от страха.

Но уже через две минуты он перевёл дух и глаза его загорелись энтузиазмом. Он вскочил с песка и побежал к своим приятелям - рассказывать о том, как он говорил с Уэлом и какое тот оставил впечатление у Вульпа.

На лестнице башни длинного дома не было факелов. Идти приходилось почти в кромешной темноте. Свет поступал только через узкие небольшие окошки, расположенные через этаж каждое и через щели между грубыми досками. Кроме того, ступеньки были неровными, и на каждом выступе можно было споткнуться и скатиться вниз по довольно крутой лестнице.

"И как Бадранг только ходит здесь? - раздумывал Уэл, которому благодаря сенсорам ночного видения было идти куда легче. - Со светом было бы куда уж проще. К чему усложнять себе жизнь?"

Дверь в оружейную тоже была сделана из грубых досок и отворилась со скрипом, будто её петли не смазывали давно. Зато в самой оружейной было довольно большое хоть и зарешеченное окно. Света было достаточно, не было больше необходимости тратить энергию на ночное видение.

Уэл подошёл к стене, вдоль которой стояло оружие, думая, что же именно ему взять. Нужно было что-то удобное, подходящее ему по размеру и росту, чтобы его можно было достать фактически мгновенно и не терять в бою драгоценные секунды. Ну и, конечно, состояние тоже должно быть хорошее: что же это за меч, который сломается при первом же ударе?

Но уже буквально через секунду Уэл понял, что ему придётся умерить свои требования. Оружия здесь было очень мало. Пара луков, к ним - колчаны полные стрел, штук девять мечей, три кинжала и связка копий.

"Негусто, - отметил Уэл. - Ладно, сначала надо посмотреть внимательнее: может, что-то стоящее и найдётся". Луком и стрелами воевать ему не хотелось совершенно: это оружие было эффективно только на дальней дистанции. Рукояти кинжалов были слишком малы для его лапы, к тому же, к одному не было ножен. С мечами была почти та же беда: Уэл выглядел почти с любым из них точно так же, как Бадранг с мечом Мартина. Оружие совершенно не подходило ему по росту. Он уже было нашёл себе более-менее длинный меч, но у того было такое щербатое лезвие, что синтет не решился брать его. К копьям он даже не прикоснулся: даже существо менее сильное, чем Уэл, могло превратить древко любого из них в труху, лишь сжав его посильнее.

"Может, у Бадранга есть где-то ещё оружие. Я спрошу у него об этом" - подумал Уэл и уже собирался уйти из оружейной, как тут его взгляд упал на одну вещь, не замеченную им сначала. Это был большой пиратский палаш, не новый, но крепкий. Он лежал в самом дальнем и тёмном углу оружейной, словно бы кто-то специально стремился скрыть его от посторонних глаз.

Уэл осторожно взял ножны с палашом в лапы и извлёк оружие. Клинок блеснул в холодном сером свете. Рукоять идеально подходила к лапе Уэла, сам палаш был не тяжёлым, но довольно острым. Это было как раз то, что нужно.

Закрепив ножны на поясе и опустив в них палаш, Уэл прошёлся по оружейной взад-вперёд, желая убедиться, что оружие не мешает ему при ходьбе. Ножны не били его по задним лапам и не заваливались ни вперёд, ни назад. Определённо, это был лучший выбор.

Жутко довольный собой, Уэл вышел из оружейной, закрыл дверь и начал спускаться по лестнице. Он был уже почти рядом с выходом, как вдруг прямо к нему навстречу выскочил Бадранг:

- Ты где был? - спросил он безо всяких предисловий.

- В оружейной, - ответил ему Уэл. - Я решил, что моё оружие слишком мощное для этого мира, и потому...

- Вот как раз о твоём оружии речь и пойдёт, - перебил его Бадранг. - Я тоже хочу научиться убивать двадцать зверей одним махом. Покажешь, как обращаться с твоим оружием?

Уэл пошёл дальше, сделав вид, что не обратил внимание на наглость Бадранга:

- Я могу рассказать тебе о нём, но не более. Дело в том, что в моём бластере есть идентификатор генокода - система защиты. Кроме меня из него стрелять не может никто. К тому же, у меня осталось лишь двадцать девять патронов, я не могу их тратить впустую.

- А есть у вас оружие помощнее твоего и с большим боезапасом?

- Среди бластерных пушек или же бластеров - нет. С большим боезапасом - есть. У нас имеются даже так называемые "энергобластеры", к ним не нужны патроны. Как видно из названия, основаны они на энергии, одной батареи хватает в среднем на два года, в зависимости от того, как часто стрелять.

- Ну а если не среди... Что это!? - неожиданно вскрикнул Бадранг и отшатнулся назад от Уэла.

Синтет взглянул на него удивлённо:

- Что случилось?

- Что это? Что? Что? - твердил Бадранг, показывая пальцем на висящий на поясе синтета палаш.

Уэл пожал плечами:

- Повторяю: я решил взять себе оружие, соответствующее этому миру. Из тех немногих видов вооружения, что там были, мне подошёл только этот палаш. Надеюсь, ты не возражаешь, если я оставлю его себе?

- Нет... не возражаю, - выдавил из себя Бадранг. - Слушай... давай завтра ты мне об оружии расскажешь, хорошо?

- Хорошо, сказал Уэл и сдвинул занавеску, закрывающую вход в длинный дом. Оказавшись во дворе Маршанка, он ещё раз вытащил палаш из ножен и внимательно осмотрел его. И что в нём такого особенного, что столь сильно напугало Бадранга?

- Прошу прощения, но... можно задать вам один вопрос? - робко спросил кто-то из-за стены.

Уэл обернулся. Рядом с ним стоял тот самый бандит-крыса, у которого он узнавал, где в Маршанке оружейная.

- Только отойдём... - продолжил он, не дожидаясь ответа. - Не хочу, чтобы Бадранг услышал...

Уэла это всё насторожило, но он пошёл за незнакомцем. Как только они оказались за задней стеной длинного дома, крыса снова робко посмотрел на Уэла и спросил:

- Скажите, пожалуйста, а зачем вам палаш Трамуна Клогга?

9.


Уэл посмотрел на свой палаш, будто бы тот мог дать ответ на вопрос крысы-пирата вместо него самого.

- Я не знаю Трамуна Клогга. Кто это?

Крыса поднял глаза и испуганно посмотрел на Уэла:

- Это... это наш бывший капитан. Теперь он - раб Бадранга, Бадранг у него этот палаш отобрал сразу же...

Вульп сам не знал, зачем он сказал Уэлу о бывшем владельце его палаша. Сейчас он ожидал от синтета-полудракона какой угодно реакции: от вспышки гнева до нежелания больше даже прикасаться к этому оружию. Но тот оставался всё так же спокоен, а голос его не выражал никаких эмоций:

- Старые друзья стали врагами, и один сделал другого своим рабом. Я правильно понимаю?

Вульп вытаращил глаза от удивления.

- Да никогда они друзьями не были. Просто вместе когда-то плавали, но грызлись постоянно. А... откуда вы это знаете?

Уэл положил свою скользкую холодную лапу Вульпу на плечо. По правде говоря, никаких приятных ощущений у пирата это не вызвало, ему хотелось стряхнуть с себя склизкую отвратительную синтеплоть, но он боялся этого сделать. К этому моменту история про уничтожение двадцати зверей одним выстрелом обросла такими подробностями, что пират считал стоявшее перед ним существо чуть ли не за полубога и очень боялся навлечь на себя его гнев.

- Меняются поколения, проходят года. Не меняется устройство мира. В моём мире тоже есть "друзья", способные в любой момент, образно выражаясь, вонзить тебе в спину нож.

- В вашем мире? - удивлённо спросил Вульп. - А... расскажите мне о нём!

Уэл в этом мире чувствовал себя как отец большого семейства. Без слов, он не мог полностью утверждать это, поскольку у него никогда не было и не могло быть детей, но ему казалось, что любой многодетный родитель чувствует себя именно так же. Та самая база данных, к которой хакер открыл для него доступ, позволила ему понимать людей куда лучше.

"Это даже немного забавно и в то же время умилительно: наблюдать за тем, как они искренне интересуются простыми вещами, - подумал синтет. - Они любознательны, что отличает их от людей. Порой мне даже начинает казаться, что людям не важно ничего, кроме денег."

- Мой мир отличается от вашего только тем, что мы воюем другим оружием. В остальном - всё так же. Есть свои рабы, свои тираны, торговцы и даже пираты. Забавно, что названия последних двух видов деятельности совершенно не изменились.

Сказав последнее, Уэл отпустил плечо Вульпа и пошёл в сторону центра двора Маршанка.

Клогг всё так же дремал в тачке, не обращая внимания ни на кого. Его нисколько не смущало то, что он был рабом: своим униженным положением он мотивировал своё нежелание общаться ни с бандитами Бадранга, ни со своей бывшей командой. Хотя, по правде говоря, ни у кого не было желания общаться с толстым горностаем, который не мог вести разговор без того, чтобы сыпать оскорблениями.

Но тут он аккуратно, стремясь не шуметь, вылез из тачки. Это было более чем странно, ибо обычно Клогг буквально выпрыгивал из неё с таким грохотом и шумом, что весь Маршанк оборачивался на шум. Бывший пират не считался ни с кем.

Выбравшись из тачки, Клогг пошёл в центр двора Маршанка, что тоже было ему не свойственно. Зная, как Бадранг его ненавидит, он стремился не показываться на глаза тирану и его шайке. Но сейчас он уверенно шёл через двор, не обращая внимания на недоуменные взгляды.

- Эй, драконья башка, поди-ка сюда!

Уэл убрал палаш в ножны и повернул голову в сторону Клогга.

- Да не бойся ты! - продолжил Клогг. - Поговорить хочу, всего-то лишь.

Уэл пожал плечами, проверил, надёжно ли закреплены ножны на его поясе и пошёл навстречу Клоггу.

Когда синтет подошёл совсем рядом к толстяку, тот взял его за лапу и повёл к северной стене. Уэл нисколько не сопротивлялся: для него было даже наоборот, приятным сюрпризом то, что в этом мире есть хоть кто-то, не опасающийся его и не испытывающий отвращения от скользкой синтеплоти Уэла. Но, как оказалось позже, в последнем Уэл ошибся:

- Фу, ну и гадкая же у тебя кожа, дружище, - сказал горностай, отряхивая лапу. - Ну точно дохлая жаба, разрази меня гром!

Очевидно, в тот момент на морде Уэла отразилась вся гамма чувств, которую тот испытал при этих словах, поэтому Клогг сразу же добавил:

- Да не переживай, я не хотел тебя обидеть. Просто сказал, что думаю, хо-хо-хо! Наша пиратская традиция: никогда ничего не прятать от друга, говорить всё как есть!

Клогг на секунду остановился, а затем продолжил:

- А этот ублюдок Бадранг - не пират никакой! Виданное ли дело - старому другу клинок под рёбра вонзить! Я его крепость защищал, пока он со своими зажравшимися зверями пошёл рабов ловить! А потом я же и виноватый оказался: мол, его крепость захватил...

Последние слова толстый горностай произнёс с притворным плачем в голосе, но синтета это нисколько не разжалобило.

- Меня это мало волнует, - равнодушно ответил Уэл.

Клогг пару раз удивлённо моргнул, затем взял себя в лапы и сказал:

- Эх, как же несправедлив этот мир... Ладно, в общем, слушай меня. Парень ты, я вижу, с головой, слов на ветер не бросаешь. Думаю, сам Морской Дьявол вручил тебе в лапы моё оружие.

- Ты - капитан Трамун Клогг, не так ли?

- Ну да, это я, - удивился Клогг. - В общем, слушай меня, дружище. Бадранг - тот ещё слизняк, он тебе кинжал в спину воткнёт сразу же, как ты с лесными разберёшься. Так вот что я тебе предлагаю: может, ты быстренько порешишь его этим палашом , передашь прощальный привет от меня и будешь править этой крепостью сам, как считаешь нужным? А я тебе пригожусь. Уверяю тебя, ты не пожалеешь, дружище!

Уэл старался всем своим видом не выдавать, насколько он зол. Откуда во всех органических существах - что в людях, что в этих зверях - такая эгоистичность? Или, может, это что-то с ним, с Уэлом не так, раз каждый стремится сделать его именно своим слугой и натравить на своих же врагов, не считаясь с интересами самого синтета?

- Бадранг, эта дохлая медуза, сжёг мой корабль! - продолжал проклинать своего бывшего товарища Клогг. - Ты только дай мне дерево для ремонта, и я обещаю, я уплыву и никогда-никогда не вернусь на это проклятое Восточное побережье! Ну, что скажешь?

Уэл молчал. Тогда Клогг задал ещё один вопрос:

- Ну и что ты молчишь? Согласен?

Уэл начал сжимать и разжимать свои пальцы, чтобы хоть немного успокоиться. Затем он посмотрел на Клогга и начал:

- Я не собираюсь...

Продолжить синтет не успел. Откуда-то с неба прилетела горящая стрела и упала совсем рядом с пиратом и бывшим главным администратором. Позабыв о Клогге, Уэл закричал:

- Боевая тревога! Боевая тревога!

Тем временем ещё три горящие стрелы упали на песок недалеко от длинного дома, откуда в спешке вылетел Бадранг, уже державший свой меч наготове:

- Всем на стены!

Диана ещё раз натянула до отказа лук и пустила ещё одну горящую стрелу в сторону Маршанка:

- Это тебе за всех, кто погиб сегодня, сволочь! Надеюсь, что ты сгоришь живьём вместе с этим проклятым замком!

Баллау на мгновение опустил свой лук и посмотрел на мышь:

- А вы жестоки, юная леди!

Сказав это, заяц тоже выстрелил горящей стрелой в крепость. Лесные жители решили отплатить врагу той же монетой: напав под покровом ночи, сжечь заживо обитателей Маршанка и их крепость. Кроме того, это была своеобразная дань памяти погибшему Феллдо: именно он первый придумал атаковать Маршанк горящими стрелами.

Темнеющее небо озарялось заревом от огненных стрел, падающих с неба как кометы, но стрелки не собирались прекращать огонь. Наоборот, чтобы закрепить успех, они обрушили на Маршанк целый рой горящих стрел.

На стенах Маршанка были выставлены лучники и вели постоянный огонь по лесным жителям. Другая часть бандитов Бадранга тушила горящие стрелы, чтобы они не причинили вреда крепости.

Сам тиран тоже стоял с луком наготове, но никак не мог понять, откуда именно стреляют. Огненные стрелы указывали лишь примерное местоположение врага, точное же понять было невозможно.

- Они уже как-то раз проделывали подобное, - процедил сквозь зубы Бадранг. - Теперь снова взялись за старое. Ух, пропади они пропадом с их проклятыми стрелами!

Сказав последнее, Бадранг выстрелил в стоявший на берегу тёмный силуэт. Стрела попала точно в цель, лесной житель моментально повалился в песок.

- Не трать стрелы зря, Бадранг, - сказал тирану стоявший рядом Уэл. - Это одна из их целей: лишить твоих бойцов боезапаса.

Бадранг опустил лук:

- Ну и что же ты предлагаешь делать? А ну-ка, - оживился он, - ударь-ка по ним из своего оружия, пусть попляшут. Хотели огня - вот пусть его же и получат!

- Они его получат, - загадочно ответил Уэл, - но не сейчас. Пока в этом нет надобности. Лучше дай-ка мне свой лук.

Диана и Баллау посылали стрелу за стрелой в ворота Маршанка, в то время как остальные Воины Свободы - так себя называли лесные жители - стреляли именно во двор крепости. Мышь и заяц прекрасно понимали: падут ворота - враги сразу потеряют половину своего пыла, уничтожить их будет куда легче.

- Интересно, эта сволочная ящерица уже сдохла?

- Не сомневайся, подруга, - приободрил её Баллау. - Среди хищников на стене его нет. Либо он уже подох, любо настолько струсил, что сейчас сидит у стены, поджав хвост и трясясь от ужаса, во!

Диана мрачно улыбнулась, представив себе эту картину. Запалив очередную стрелу, она привычным движением положила её на лук и отправила в дверь Маршанка.

Бадранг с некоторой боязнью смотрел, как Уэл натягивает лук. Он ещё никогда не видел, чтобы кто-то так обращался с этим оружием. Верхний конец лука уже чуть ли не соприкасался с нижним. Тетива, казалось, сейчас оборвётся в лапах синтета, но Уэл точно знал, где проходит грань напряжения и не пересекал её.

- Я их вижу и могу рассчитать траекторию полёта стрелы так, чтобы она поразила почти любого из атакующих. Кроме тех, что стоят далеко, - пояснил Уэл. - В кого стрелять?

Бадранг всё ещё не мог оторвать глаз от лука:

- Тебе видней, - поспешно ответил он, всё ещё боясь, что лук просто-напросто треснет пополам.

- Прикажи своим бойцам прекратить огонь.

Уэл ещё раз просканировал побережье и выбрал себе в качестве целей двух зверей, стреляющих прямо в ворота. Разрушения ворот никак нельзя было допустить, так что Уэл влез на зубец крепости и, прищурив глаз, стал целиться в ближайшего к нему зверя.

Баллау пустил очередную стрелу и потянулся за следующей:

- Не успеет наступить утро, как мы очистим Восточное побережье от злодеев, во! Воротам-то скоро крышка, к тому же, они перестали стрелять!

Диана махнула лапой зверям, стоявшим чуть поодаль. Это были мечники, которые должны были первыми вбежать в Маршанк после того, как будут разрушены ворота, и убить тех, кого не успели убить лучники.

Диана не думала, что лесные жители смогут продолжать атаку так долго. Она думала, что дальше атаки лучников дело не пойдёт: Бадранг откроет стрельбу сам, и придётся уходить. Но сейчас всё складывалось как нельзя лучше. Неужели кто-то из этих двух деспотов, Бадранга и Уэла, убит, и их армия теперь абсолютно лишилась боевого запала?

Мечники были уже совсем рядом, но тут Баллау схватил Диану за плечо и испуганно сказал:

- Смотри!.. Там... на стене...

Диана подняла голову и не смогла сдержать сдавленного вопля страха. Слева от неё, в том же самом углу, что и утром, на зубце стоял ни кто иной как Уэл! Его зеленоватое сияние освещало в вечернем полумраке кусок стены замка ярко-зелёным светом, сам ящер стоял на одном колене и держал в лапах туго натянутый лук.

Диане стало страшно. Ведь все эти громкие её высказывания о том, что она смогла бы убить Уэла голыми лапами, лишь попадись он ей в удобном месте, были не более чем пустыми словами, в которые верили все, кроме неё самой. Она на самом деле панически боялась этого ящера, боялась так, как ни кто другой из лесных жителей. Для них иконой ужаса всё ещё был Бадранг.

Время словно бы замедлило свой ход, а зрение приобрело необычайную остроту, какой позавидовала бы любая хищная птица. Диана буквально могла различить, как напряжены мускулы Уэла, каждую чешуйку на его лапах, каждую шерстинку в гриве. Пальцы синтета с мощными когтями отпустили тетиву.

- Попал! - Бадранг от радости аж подпрыгнул на своём месте. - Прямо в грудь этой мыши!

Уэл моментально положил на лук ещё одну стрелу:

- Не знаю, насколько тебя порадует или огорчит эта маленькая подробность, но моя стрела прошла насквозь. Пусть твои лучники продолжают стрелять.

Бадранг махнул лапой, отдав тем самым своим лучникам приказ открыть огонь. В ту же секунду темноту снова пронизали стрелы.

Баллау едва успел отскочить в сторону, иначе бы стрела, летевшая с невероятной скоростью, задела бы и его. Несколько раз глубоко вдохнув и уняв дрожь, заяц опустил лук и посмотрел на неподвижно лежавшую рядом с ним Диану:

- Да, подружка, вынужден признать, этот ублюдок славно обращается с луком... - начал было заяц и замолк. Что-то невыразимое, бывшее в позе лежавшей мыши, сильно напугало его. Он склонился над своей боевой подругой и осторожно перевернул её мордой вверх.

- О нет, только не это, - пробормотал Баллау, глядя на Диану.

Не было никакого сомнения, что мышь мертва. Стрела пробила ей грудь насквозь. Ещё недавно горевшие огнём решимости и гнева глаза Дианы остекленели и пусто смотрели в уже почти чёрное небо. На тунике медленно расплывалось красно-бурое пятно крови. Тоненькая красная струйка бежала и изо рта мыши.

Сама стрела, покрытая брызгами крови от наконечника до оперения, воткнулась в песок немного дальше позиции мыши и зайца. Красных брызг крови на белом оперении было не так уж много, но почему-то в тот жуткий вечер они были видны особенно чётко.

В тот же момент темноту прорезала вторая стрела, летевшая с невероятной скоростью. В этот раз она полетела в сторону отряда мечников и воткнулась в горло одного из воинов, белки.

- Отступаем, - быстро бросила Дубрябина, видя, что ряды лесных жителей стремительно редеют. Мечникам не было нужды повторять дважды: со всех лап они бросились в лес, опасаясь, что следующая смертоносная стрела настигнет кого-то из них.

Когда Уэл выпустил стрелу во второй раз, тетива довольно сильно хлестнула его по внутренней стороне лапы. Синтет не способен был чувствовать боль, так что он не сразу понял, насколько сильно тетива его поранила.

Полупрозрачная светло-зелёная "кровь" медленно стекала по его меху. Слизнув её и приложив здоровую лапу к ушибленному месту, синтет отдал команду лучникам Бадранга:

- Прекратить огонь! Они отходят.

Лучники убрали стрелы в колчаны, положили луки и подошли поближе к Бадрангу с Уэлом:

- Значит, в этот раз опять мы их?

- Да, - сказал Бадранг, чья морда буквально светилась от радости. - Раздери меня дьявол, Уэл, да ты и без своих молний чертовски опасен!

- Рад помочь, - ответил ему синтет, смущённо разглядывая свои массивные сапоги. - Хотя, если быть честным, я стрелял из лука в первый раз.

Один из лучников удивлённо посмотрел на него:

- В первый раз? У меня было чувство, будто вы... будто вы родились с этим луком в лапах, по крайней мере! Как вы этих двух, - перевёл он тему в иное русло, - жалко только то, что они быстро удрали...

- Нет смысла в пустых сожалениях. Насколько сильны повреждения ворот?

- Думаю, за эту ночь мы их восстановим полностью, - ответил ему другой лучник.

Уэл смерил стоявших перед ним хищников взглядом:

- Не стоит терять время.

Те сразу всё поняли. По-прежнему весело переговариваясь, они пошли к лестнице, попутно обсуждая сегодняшний бой.

- Ну что, Бадранг, - сказал синтет, повернувшись к тирану, - это уже второй раз, когда я помогаю тебе отбиться от этих зверей.

Глаза Бадранга смотрели несколько злобно, но он всё-таки смог обуздать свой гнев:

- Это намёк на то, что я должен тебя наградить? Говори сразу: сколько?

Уэл покачал головой:

- Мне не нужны ни деньги, ни сокровища: как главный администратор, я располагаю большими средствами. Скорее, это даже я должен выплатить тебе награду за то, что ты даёшь мне потрясающую возможность почувствовать себя всесильным. В моём родном мире это мне бы не удалось никогда.

- А почему? - спросил Бадранг.

- Потому что трудно быть всесильным среди тех, кто создал тебя и очень долго не позволял тебе мыслить свободно, - ответил синтет и облокотился на стену. Тучи, свисавшие над Восточным побережьем на протяжении всего дня, рассеялись к ночи: над Маршанком было ясное усеянное звёздами небо. Уэл снова посмотрел на расстилавшееся перед ним море, которое игриво блестело в свете луны - точно так же как и прошлой ночью.

10.


Пенные брызги весело блеснули и с шипением и громким стуком обрушились на борт барки "Водяная лилия". На барке не было уже ни одного сухого места, всё: её борта, лавки, паруса - промокли насквозь. Казалось, судно перевернётся с минуты на минуту, но пока барка вполне уверенно преодолевала порог за порогом.

- Держитесь! - раздался крик Старворта, капитана "Водяной лилии". В тот же момент на барку снова обрушился дождь из пенных брызг.

Мартин и Роза забрались ещё глубже под скамейку, боясь, что их смоет. В ту же секунду барка словно бы взмыла в воздух, а затем - ухнула вниз. Роза, испугавшись, подползла поближе к Мартину, схватила его за лапы и зажмурилась.

Брызги попадали в глаза, затрудняя видимость. Кроме того, повсюду из воды высовывались острые камни. Столкновения с любым из них нельзя было допустить ни в коем разе.

Днище "Водяной лилии" с плеском ударилось о воду, барку затрясло. Доски, из которых было сложено днище, жалобно заскрипели, вода начала просачиваться и между ними. Уже было чувство, будто дерево расползается под лапами, что вот сейчас "Водяная лилия" развалится, но тут...

Странная тишина, нарушаемая лишь лёгким журчанием воды, несколько напугала Розу. Мышка открыла глаза.

Она всё ещё была на борту "Водяной Лилии", сидела под скамейкой. Рядом с ней был абсолютно мокрый Мартин.

- Всё позади? - удивлённо спросила мышка.

Мартин выбрался из-под скамейки, отряхнулся от воды и протянул Розе лапу. Когда мышка вылезла, он осторожно приобнял её за плечи:

- Да, моя дорогая.

Над "Водяной лилией" и целой флотилией долблёнок, сопровождавших её на пути в Маршанк, поднималось солнце. От вчерашнего пасмурного дня с его тяжёлыми серо-свинцовыми облаками не осталось и следа. И оттого даже на душе было как-то легче.

- Старворт, - обратился Мартин к выдре-капитану, - когда мы приплывём к Маршанку?

- К полудню будем там, - ответила за капитана его жена, Настурция.

Мартин посмотрел в безмятежное светлое небо. Сегодня ему, Мартину, вновь предстоит встретить своего заклятого врага, Бадранга. И, возможно, для кого-то из них эта встреча будет последней.

Воины Свободы всю ночь хоронили своих павших. На долю лесных жителей выпало слишком много горя, так что у многих просто не осталось сил грустить. Большинство из них были просто злы на себя - за то, что не уберегли друзей, - и на хищников - за то, что те с появлением Уэла начали одерживать победу за победой.

Сейчас остатки армии лесных жителей сидели на берегу Восточного побережья за перевёрнутой телегой. Из Маршанка постоянно летели стрелы, телега напоминала какого-то громадного ощетинившегося ежа.

К Баллау и Дубрябине осторожно подполз Бром - как всегда, со своей лекарской сумкой на плече.

- Может, нам удастся договориться? - жалобно спросил он?

Уши Баллау даже порозовели от гнева и встали торчком:

- Договориться?! Старина, я надеюсь, ты шутишь? Да это же значит сдаться этим поганцам, во! Что же мы за воины, которые фактически предали самих себя?

Бром хотел было что-то ответить, но лишь тяжело вздохнул и сел рядом с зайцем. Он взял горсть песка и стал смотреть, как тоненькая струйка золотистых частиц выбегает из его лапы.

- Как думаешь, Баллау, - неожиданно задал он ещё один вопрос, - долетела ли та сова, Болдред, до Мартина?

- Долететь-то долетела, я не сомневаюсь. Но только, похоже, Мартин доберётся до нас не скоро. Кроме того, какую помощь могут оказать нам четыре зверя... - протянул Баллау и прикрыл глаза, будто бы собираясь уснуть.

Мышонок отвернулся от зайца и стал чертить на песке какие-то причудливые узоры. Заяц был прав, Бадранг с Уэлом фактически заперли лесных жителей на берегу. Оставалось только ждать смерти, которая рано или поздно придёт за каждым Воином Свободы.

А тем временем в Маршанке Бадранг стоял перед своими воинами и выкладывал им свой план:

- Вчера мы знатно потрепали лесных, их осталось чуть больше трёх десятков. Но глупо рассчитывать, что они уйдут, даже потеряв такое количество бойцов. Мой план сейчас таков: отряды Синешкура, Крестозуба и Ломоноса выходят из крепости и добивают лесных и их повозку. Остальные прикрывают их со стены. Всё ясно?

- Да, Властитель! - раздался в ответ нестройный хор голосов.

Как только звери разошлись, Бадранг посмотрел на широкую рваную рану, проходившую от запястья до локтя. Это было одно из увечий, которое нанёс тирану тот самый бельчонок, убивший больше пятидесяти бандитов в шайке горностая. Бадранг почувствовал мрачное торжество: сегодня он наконец-то сможет уснуть спокойно, не тревожась из-за этих проклятых мышей!

- Это был глупый шаг, - прервал мысли Бадранга знакомый хриплый голос.

Тиран обернулся и впился взглядом своих красных глаз в светло-зелёные глаза Уэла:

- С чего это такие мысли?

- У тебя осталось мало бойцов. Нет смысла в таком случае рисковать жизнями оставшихся солдат. Эта атака – отчаянный шаг, он может закончиться плачевно для тебя.

Бадранг всё продолжал внимательно глядеть Уэлу в глаза. Со стороны могло даже показаться, будто синтет и горностай играют в "гляделки", но на деле Бадранг, который всё ещё побаивался Уэла, хотел таким образом показать ему обратное.

- Их надо добить как можно скорее, - наконец, сказал Бадранг. - Так что в этот раз ты ошибся. Пошли на стену, хоть стратег ты никудышный, но вот воинов как ты надо поискать.

Мартин не мог поверить своим глазам. На поляне перед ним стояла целая толпа самых разных зверей: мышей, ежей, выдр. Юный воин среди этого зверья увидел и тех, с кем он встречался по пути в Полуденную долину: воинственные белки из Племени Гоо, карликовые землеройки и их королева Амбалла, которая подарила Мартину свой короткий меч, над всеми величественно возвышалась огромная цапля - Страж Болотного Холма.

С Мартином из Полуденной долины шло много зверей, но сейчас у него была самая настоящая армия. Грозная, готовая уничтожить любого врага, вставшего на её пути.

- Все живущие рядом с Восточным побережьем звери решили пойти за тобой, Мартин, - сказала ему Болдред, заметив удивлённый взгляд мыши-воителя. - Они верят, что только ты способен привести их к победе, разрушить Маршанк, убить Бадранга и освободить эти земли от зла.

Мартин покрепче сжал рукоять своего маленького меча:

- Где Маршанк?

- Прямо за этим холмом, - сказала ему сова.

Мартин посмотрел на свою армию. Его лапа с зажатым в ней мечом Амбаллы взметнулась вверх, а из груди вырвалось одно лишь слово:

- Вперё-ё-ё-ё-ёд!!!

Маленькому отряду Баллау, отважно сражавшемуся на берегу, приходилось туго. Хищники Бадранга, чувствовавшие близость долгожданной победы, были беспощадны к своим врагам. Лесные жители были менее опытными воинами, потому их ряды стремительно редели.

С огромным трудом Баллау пробился к Дубрябине и Брому:

- Плохо... дело, - сказал он, тяжело дыша. - Они нас добьют...

Барсучиха ударила своей здоровенной лапой по макушке какую-то крысу:

- Если мы и умрём, то умрём же героями! За свободу!

На стене Маршанка стояли Бадранг, Уэл и Боггс - тот самый пират, которому так хотелось повоевать под командованием Уэла. Все трое наблюдали за битвой на берегу.

- Вот видишь, Уэл, - безмятежно и даже несколько насмешливо сказал Бадранг, - мы побеждаем. Уже сегодня вечером этот песок будет усеян телами моих бывших рабов, а мы будем пировать!

Но ни Боггс, ни Уэл, не разделяли безмятежности горностая. Оба напряжённо смотрели в сторону леса.

- Что там? - всё тем же беспечным тоном спросил Бадранг.

Боггс посмотрел на своего командира:

- Я слышу какой-то странный шум... Будто гром гремит!

- Гром? Не смеши меня, какой гром в такой-то ясный день?

С лёгкой улыбкой Бадранг повернулся к Уэлу, ожидая, что тот подтвердит его слова. Но синтет всё так же напряжённо смотрел в лес:

- Мои датчики регистрируют множество живых существ. Они приближаются к Маршанку.

- Ха! - сказал Бадранг, скрестив лапы на груди. - Ты просто слишком долго пробыл на солнышке, дружище, вот твои "датчики" и показывают тебе всякую ерунду...

Вместо ответа Уэл взял голову Бадранга обеими лапами и повернул её в сторону леса, не обращая внимания на злые взгляды тирана. Бадранг уже было хотел со всего размаху огреть синтета мечом по голове за такую наглость, но тут у него в горле словно застрял сухой ледяной комок. Из леса со всех сторон к Маршанку бежали лесные жители: белки, мыши, ежи. Над ними летели здоровенная сова и цапля, а впереди всей толпы бежал, размахивая коротким мечом, Мартин, тот самый мышонок, у которого Бадранг отобрал меч.

- Это он!.. - только и смог выдавить из себя Бадранг, чью беспечность в тот же миг как лапой сняло.

Боггс поспешно слез со стены, оставшиеся в Маршанке солдаты засуетились. Один лишь Уэл внешне оставался спокоен:

- Кто именно?

На негнущихся лапах тиран дошёл до стены и показал на бегущего впереди мышонка, вооружённого чем-то очень похожим на кинжал.

- Он... Его зовут Мартин, у меня его меч, - ответил Бадранг, с трудом сглотнул и осел рядом с зубцом стены.

"Похоже, в этот раз придётся командовать самому", - подумал Уэл и сразу же начал отдавать приказы:

- Лучники, ко мне! Открыть огонь по правому флангу врага. Боггс! Ты должен вернуть в крепость отряд, который сражается сейчас на берегу. Бадранг, дай мне свой меч.

Всё так же медленно, словно бы он был в каком-то подобии транса, горностай поднялся и протянул Уэлу свой клинок:

- Я тоже буду сражаться, ты рано списал меня со счетов, - сказал он, криво ухмыляясь.

- Я не "списывал тебя со счетов", как ты выражаешься, - неожиданно серьёзно ответил Уэл. - Я просто не хочу твоей гибели.

Воины Бадранга, ещё совсем недавно беспощадно нападавшие на изнурённых зверей, сейчас бежали в крепость со всех лап, не желая попасться никому из неожиданно появившихся на Восточном побережье лесных жителей. Но Мартина они волновали меньше всего. Не обращая внимания ни на что, он рванулся к воротам Маршанка, но тут пусть ему преградила Болдред:

- Не так быстро, юный воин. Твои друзья хотят сказать тебе пару слов.

Баллау, Дубрябина и их бойцы вернулись к перевёрнутой повозке. Бром перевязывал зайцу рану на задней лапе, пока тот рассказывал Мартину обо всём, что произошло за последние два дня.

К концу рассказа юный воин не мог сдержать слёз. Ведь многих их тех, кто был убит Уэлом, включая и мышь Диану, он знал очень хорошо. Вместе они преодолевали все тяготы рабства, мечтали о свободе, слишком много общего было у Мартина с этими зверями, слишком многое пережили вместе. И тогда, слушая рассказ Баллау, он ещё раз поклялся самому себе превратить Маршанк в руины и уничтожить всех его обитателей.

- Нет времени ждать, - сказал Мартин, вставая с песка, - пошли!

Шумно переговариваясь, лесные жители пошли следом за своим молодым командиром.

11.


- Прекратите огонь!

Град стрел со стены Маршанка моментально прекратился. Лучники опустили свои морды вниз, в сторону ворот, где уже собралась целая толпа лесных жителей.

- Разрази меня гром, я никогда не думал, что в одном месте может собраться столько зверей! - сдавленно прошептал кто-то. Но тут же этот шепоток потонул в громком вопле Мартина:

- Бадранг! Я хочу поговорить с тобой!

А Бадранг тем временем прижимался спиной к одному из зубцов и только одним глазом смотрел на побережье. Он всё ещё боялся этих зверей, враждебность которых чувствовалась даже на расстоянии.

Горностай взял за лапу стоявшего рядом с ним Уэла и сказал:

- Давай... лучше ты, хорошо?

- Хорошо, - ответил ему Уэл и легко взобрался на зубец.

Мартин даже прищурился, глядя на стену Маршанка и стоявшую там тварь светло-зелёного цвета.

- Уэл собственной персоной, - мрачно прокомментировал Баллау.

Мартин посмотрел на зайца удивлённо:

- Да это же не ящерица, это целый дракон!.. - начал было он, но тут его взгляд упал на правую лапу Уэла, в которой тот держал короткий меч с резной гардой и крупным кроваво-красным камнем на верхушке рукояти...

Меч Люка Воителя!

У Мартина в глазах даже потемнело от злобы. Ему хотелось взобраться на стену, вырвать меч отца из лапы Уэла, этого исчадия ада, чьи лапы по локоть в крови невинных зверей и отрубить ему этим самым мечом голову! Но он заставил себя подавить гнев.

- Я уполномочен вести переговоры от имени Бадранга, - начал тем временем Уэл. - Если у вас есть какие-то требования - выдвигайте их сейчас.

- У тебя меч моего отца! - крикнул ему Мартин, в чьём голосе всё ещё клокотал гнев.

Уэл посмотрел на клинок:

- Ты хочешь получить его назад, не так ли? Что же, я готов вернуть тебе это оружие, но только при одном условии. Ты и все стоящие за тобой звери немедленно покинут это побережье и больше сюда не вернутся.

По правде говоря, дипломатия была не самой сильной стороной Уэла. Ему ещё никогда не приходилось вести переговоры с вооружённым противником; в задачи главного администратора входил по большей части лишь контроль внутренних дел корпорации. Но сейчас всё зависело именно от дипломатического таланта синтета.

- У меня тоже есть своё условие! - ответил ему мышь-воин. - Ты отдаёшь мне меч и мы позволяем тебе - именно тебе - беспрепятственно уйти из Маршанка. Иди куда угодно, только больше не попадайся нам на глаза. Я не прощу тебе убитых тобой зверей, но я готов пощадить тебя. Что скажешь, драконья морда?

Уэла это предложение даже привело в некоторое замешательство. С одной стороны, можно было бы и уйти. В конце концов ему что, мало было проблем в его мире? Пусть Бадранг сам разбирается с этими злобными мышами. Сам нажил себе проблемы – пусть сам их и решает. С другой - Уэл за тот краткий срок, что он пробыл в Маршанке, успел привязаться к обитателям этой крепости. Всё больше они напоминали ему иноковцев, но в хорошем смысле. Без слов, у всех были свои недостатки. Были они и у живущих тут зверей. Но Уэл был готов смириться с ними: в целом обитатели Маршанка были вполне дружелюбными существами, готовыми принять в свои ряды почти любого. Да и злопамятностью они не отличались.

Кроме того, кто такой этот мышонок, чтобы выдвигать такие ультиматумы? Не ему решать, кто где должен жить и с кем общаться! Чем больше Уэл узнавал лесных жителей, тем больше они напоминали ему сепаратистов из его же родного мира. Те тоже постоянно на кого-то нападали, захватывали порой целые системы ценой невероятных гражданских жертв, но объяснить, зачем они это делают, не могли никогда.

"Мне жаль тебя, мышонок, - подумал Уэл. - Без слов, рабство - не самая хорошая вещь. Но, освободившись, тебе надо было уйти отсюда, а не рисковать своей жизнью и жизнями твоих друзей. Ради чего ты это делаешь? Ради какой-то железки, меча? Как глупо."

Кто-то осторожно потрогал Уэла за лапу, прервав его размышления. Синтет обернулся и посмотрел в глаза Бадрангу:

- Уходи, если нужно, - тихо сказал ему тиран. - Держать тебя не буду, я тебе и так по гроб жизни благодарен. Спасибо за всё.

Уэл отвернулся от тирана и снова посмотрел на собравшихся перед Маршанком зверей. Некоторые из них опустили оружие, поскольку пока надобности в нём не было.

- Ну что? - снова раздался голос Мартина. - Говори своё решение!

Губы Уэла раздвинулись в жестокой ухмылке, обнажая ряд длинных острых зубов, напоминавших наконечники стрел. Лапа синтета отточенным привычным движением вытащила бластер из кобуры.

"Что-то тут не так..." - промелькнуло в сознании Мартина, когда он увидел, что ящер снял что-то со своего пояса и слегка наклонил голову, словно прицеливаясь. Но сформулировать до конца свою мысль юный воин не успел.

- Вот моё решение! - жёстко сказал Уэл и три раза нажал на сенсорную гашетку.

- Мартин! Берегись!

Мышь-воин едва успел прижаться к воротам, иначе бы один из выстрелов задел и его. Волна жара, поднятая энергетическими сгустками, ударила ему в морду. Мартину казалось, будто жаркий воздух, хлещущий морду словно тысячи плетей, сейчас проберётся под шерстинки и сотрёт его кожу в порошок.

Ничего не было видно. Свет, песок, чьи-то тени повсюду, пропитанный болью и гарью воздух разъедает глаза. Всё это напоминало какой-то кошмарный сон. Отовсюду слышались крики ужаса. Было чувство, что земля разверзлась под лапами, и сейчас, вот в эту секунду, из-под земли вылезут посланники ада во главе с самим дьяволом.

Но вот всё немного успокоилось. В ту же секунду Мартин протёр глаза от песка. Ему было чудовищно жарко, мех на лапах всё ещё дымился, но он не обращал на это внимания. Отойдя от ворот, он гневно посмотрел на Уэла, который стоял на стене, как ни в чём не бывало.

- Ты мне за это дорого заплатишь, падаль!!!

Уцелевшие звери, не обращая внимания на раны, обернулись на голос Воителя. Песок, поднятый выстрелами, ещё не осел, что сильно затрудняло обзор. Но гневный голос Мартина перекрывал весь царящий вокруг хаос.

- Скажи, что мы сделали лично тебе, за что ты сжигаешь нас заживо? - всё так же злобно продолжал Мартин. - Неужели тебе нравится смотреть на чужую боль? Тебе это приятно, не так ли?!

Уэл по-прежнему стоял на зубце стены Маршанка, словно бы ничего не произошло. Когда он воспользовался своим бластером в прошлый раз, звери стояли не так плотно, поэтому ему удалось накрыть только двадцать из них. Сейчас же три его выстрела уничтожили и покалечили намного больше живых существ. Три огромные чёрные раскалённые воронки, каждая чуть дальше предыдущей, зияли в песке. Ещё совсем недавно грозно выглядевшая армия Мартина теперь смотрелась жалко. Меньше чем за секунду лесные жители потеряли больше половины своих бойцов, а те, кто не погиб, пострадали от энергетической волны.

В вакууме и искусственном воздухе, который был более разреженным, нежели настоящий, энергетическая волна распространялась не так быстро, поэтому оружейный отдел InoCo сильно увеличил её мощность и дальность. Кто бы мог подумать, что в самом обычном воздухе она будет способна нанести столь большой ущерб?

- Нет, - ответил Уэл Мартину. - Мне это, без слов, неприятно, но вы сами же и вынуждаете меня открывать по вам огонь. Я буду находиться в Маршанке ровно столько, сколько посчитаю нужным, равно как и выбирать, на чьей стороне сражаться и сражаться ли вообще. Но у вас ещё есть шанс избежать полного уничтожения. Назовите мне ваши требования.

Мартин отошёл от ворот и снова впился своим взглядом в синтета:

- Требования, говоришь? Раньше я хотел убить Бадранга и его шайку, теперь же у меня есть ещё одна цель: убить тебя, скотина!

Уэл поставил бластер на предохранитель и опустил его в кобуру.

- Если тебе больше нечего мне сказать, то я бы попросил тебя и твою армию покинуть территорию Восточного побережья. Если вы не уходите прямо сейчас, то я опять открываю огонь. У вас двадцать земных минут на это.

- Хорошо, - сказал Мартин, сглотнув слюну. - Даю честное слово, что мы уйдём, и больше ты нас здесь не увидишь. Надеюсь, ты не будешь стрелять в спину отступающим.

Остатки армии Мартина медленно пошли в сторону леса. Те, кто пострадали меньше, поддерживали своих тяжело раненых друзей.

- Третье поражение за два дня! Третье! - печально говорил Баллау. - Что-то Фортуна совсем от нас отвернулась, друзья мои...

- Завтра она отвернётся от Уэла, Бадранга и всех их прихвостней, я вам обещаю, - мрачно процедил сквозь зубы Мартин. - Проклятая ящерица ещё не раз пожалеет, что убила наших друзей столь вероломно...

Уэл отдал Бадрангу его меч:

- Как я уже говорил, мне нет нужды брать чужое.

Бадранг слабо улыбнулся: шок от появления отряда Мартина всё ещё не прошёл.

- Ещё раз спасибо тебе, Уэл. Правда, не ожидал я от тебя такой жестокости...

- Это не жестокость, - покачал головой синтет. - Я уже убедился, что от этих зверей бесполезно чего-либо добиваться, как и бесполезно вступать в переговоры. Они понимают только язык силы. Грубой силы.

Бадранга поразило то, что последние слова синтет произнёс с какой-то совершенно не свойственной ему стальной жёсткостью. Эмоции были не свойственны Уэлу.

- Зачем ты дал им уйти? - тихо спросил он. - Они же вернутся.

- Я взял с них честное слово, что больше они не придут сюда никогда, - всё так же жёстко ответил Уэл. - А если они вернутся - то я уничтожу их полностью.

- Ваша повозка ещё может ездить? - спросил Мартин Баллау.

Заяц постучал лапой по повозке, оценивая её крепость. Затем он прищуривался, думая над чем-то и протянул:

- Ну... думаю, старина, что да. Правда, вряд ли она поможет нам уйти отсюда...

Мартин даже нахмурился:

- Уйти? Баллау, уж не думаешь ли ты, что я и вправду больше не вернусь к Маршанку? Я сказал Уэлу неправду, запудрил ему мозги!

Заяц, не ожидавший такой реакции, даже отступил назад и сказал извиняющимся тоном:

- Нет-нет, Мартин, я просто...

Но тот его уже не слушал. Повернувшись к своим друзьям, Розу, Грумму и Паллуму, которым тоже удалось избежать гибели от выстрелов Уэла, он начал что-то говорить им вполголоса.

12.


Ночь подходила к концу, но рассвет не спешил на небо. Лес, окутанный мягким предрассветным сумраком, казалось, тихо спал, набираясь сил для нового дня. Спало и море, шелест волн которого был почти не слышен.

Обитатели Маршанка тоже спали спокойным сном. Вчера Бадранг закатил целый пир в честь победы над лесными жителями, и бандиты славно там отдохнули. Так что не было ничего удивительного, что спали даже часовые на стенах.

Не спал только один зверь, сидевший на соломенном тюфяке у бывшего загона для рабов. Уэл, который на вчерашней гулянке не выпил ни грамма спиртного, и которому спать не надо было в принципе, сосредоточенно чертил на песке какой-то план. План дальнейшего развития Маршанка.

"Итак, что мы имеем? - думал он, не отрываясь от своего чертежа. - Расположена крепость довольно удачно, со стороны моря она защищена скалами, возможность морской атаки почти исключена - это плюс. Минусы: абсолютная незащищённость со стороны суши, две стены и главная башня сделаны из дерева, что может сослужить плохую службу при атаке огненными стрелами, маленькое внутреннее пространство, главные ворота ничем не защищены. В первую очередь необходимо выкопать ров, чтобы обезопасить Маршанк максимально от атак с суши. Затем..."

Уэл прекратил рассматривать свой чертёж и резко вскочил со своего тюфяка. Не было больше времени на размышления. Тепловизор буквально сходил с ума, регистрируя огромный источник тепла, стремительно приближавшийся к Маршанку. Вокруг него собрались лесные жители.

Огонь! Мартин и остатки его армии решили сжечь ворота!

"Боевая тревога!" - хотел было крикнуть Уэл, но его опередил один из неожиданно проснувшихся часовых:

- Пожар! Пожар! Просыпайтесь!

Уэл выхватил палаш из ножен и рванулся к воротам. На стену бежать не было смысла, равно как и не было смысла открывать огонь из бластера. Энергетическая волна могла уничтожить не только лесных жителей, но и солдат Бадранга.

- Что происходит? - глупо спросил Бадранг, выходя из длинного дома. Он всё ещё не проспался после пира.

- Они вернулись, Властитель! - испуганно сказал ему Боггс. - Ворота будут разрушены с минуты на минуту!

Бадранг сгрёб испуганного хорька за шкирку и прошипел:

- Тушите ворота, идиоты! Они не должны быть уничтожены! Где Уэл?

Боггс заискивающе посмотрел на тирана:

- Н-не знаю, Властитель...

Бадранг отшвырнул хорька и сам побежал к воротам.

Дубрябина посмотрела на горящие ворота и повернулась к Воинам Свободы:

- Когда ворота падут, первый и второй отряды начинают атаковать Маршанк горящими дротиками, чтобы прикрыть Мартина и его бойцов. Всем всё ясно?

Тут же раздался хруст, треск, прочные дубовые ворота Маршанка упали, оставив после себя сноп красно-оранжевых раскалённых искр. Крепость больше не являлась надёжным убежищем для хищников, лесные жители могли теперь добраться до каждого обитателя Маршанка.

- Пли!

Рой горящих дротиков обрушился на Маршанк.

По стенам крепости взбирались ловкие белки из племени Гоо и тут же скидывали сети - чтобы по ним могли взобраться и остальные лесные жители. Видя такое, многие обитатели Маршанка стремились убежать как можно скорее из крепости, но лесные жители не щадили никого. Все, кто пытался удрать с поля боя, были убиты.

Уэл, отбиваясь от лесных жителей, которые словно бы появлялись из ниоткуда, в отчаянии сканировал пространство, пытаясь найти Бадранга. Сенсоры фиксировали самых разных зверей, но именно того, кто сейчас был ему нужен, найти не могли.

Всюду шёл жаркий бой, лесные жители и хищники дрались не на жизнь, а на смерть. Мыши, ежи и белки были беспощадны к своим врагам: уже два раза Уэл видел, как они стреляли в спину пытавшимся убежать из этого ада хищникам. Это зрелище было настолько отвратительно, что синтету хотелось самому напасть на них со спины и разорвать их голыми лапами, благо сил на это у него бы хватило. Но нельзя было терять ни минуты.

"Надо объединиться с Бадрангом, дальше мы их разобьём!" - лишь одна мысль заполняла собой искусственное сознание Уэла. Ему не было жаль себя: чужак в этом мире, он и так слишком много всего тут сделал. Куда больше ему было жаль Бадранга: хоть он и был порой груб, часто не желал слушать доводов разума, но Уэл знал, как дорога ему эта крепость. Он не желал допустить, чтобы какие-то мыши разрушили мечту его если не друга, то очень хорошего знакомого.

Внезапно в глазах синтета появился радостный огонёк, лапа, державшая палаш, сжалась ещё крепче. Сканеры нашли Бадранга: он, окружённый какими-то зверями, отступал в сторону бывшего загона для рабов - именно туда, где Уэл был меньше чем пятнадцать минут назад.

"Я поступил глупо, оставив это место, - упрекнул себя Уэл. - Надо было удерживать позицию до упора". В тот момент он даже не думал о том, предвидеть будущее он не был способен никогда.

Рубанув со всей силы палашом какую-то неосторожно подошедшую к нему близко белку, он со всей доступной ему скоростью побежал в сторону загона.

"Где этот Уэл, где же он?!" - злился Бадранг, чьё дело было очень плохо. Мартин, тот самый мышонок, сражался как лев и загнал Бадранга фактически в угол. Горностай уже не ждал подмоги, поэтому решил попытаться удрать из Маршанка. Лучшим вариантом для этого он видел подкоп, по которому ещё один отряд лесных жителей проник в крепость. Но лесные жители, видя это, всеми силами старались помешать горностаю. На него до Мартина напало уже двое, крот и мышь. Крота удалось отогнать, ударив по его оружию, а мышь Бадранг просто оттолкнул, чтобы она не мешалась на его пути. Что с ней стало - его волновало меньше всего.

Но от Мартина, который наступал всё яростнее, так же просто избавиться не удалось. Вот юный воин, не отводя своего короткого меча от Бадранга, со всей силы пнул его задней лапой по животу. Тиран ударился о каменную стену Маршанка.

Бежать было некуда. Туннель далеко, добежать до него он не успеет. А впереди - Мартин с пылающими уже даже не гневом, но чем-то более страшным, глазами. Словно раскат грома прозвучал для Бадранга его голос:

- Я предупреждал, что убью тебя, падаль!

Никогда в жизни Бадранг не боялся кого-либо так, как этого мышонка. Он посмотрел на Мартина взором, в котором читались мольба и испуг:

- Не убивай меня!..

Большая барсучиха с дубиной в лапах преградила Уэлу путь:

- Не так быстро, дракон! Что же, нападать на тех, кто меньше тебя, ты умеешь. А слабо сразиться с тем, кто подходит тебе по росту? Ну же, смелее!

У Уэла не было ни времени, ни желания обмениваться с барсучихой пустыми фразами. Замахнувшись, он попытался ударить Дубрябину по голове, но та увернулась. Удар пришёлся в бок. Сжав зубы от боли, барсучиха кинулась на Уэла, размахивая дубиной, но тот, как в тот кажущийся таким далёким вечер, когда он встретился с Бадрангом впервые, просто отошёл в сторону и со всей силы рванул её за платье. Дубрябина пошатнулась, пытаясь вернуть себе равновесие. Уэл уже собирался было нанести ей смертельный удар палашом, как тут удар дубины пришёлся прямо по голове синтету.

Уэл повалился на землю: такой страшной силы удар нанесла ему Дубрябина. Изображение двоилось, сфокусировать взгляд не было возможно ни на чём. Светло-зелёная полупрозрачная "кровь" с рассечённого лба вязко стекала в песок.

Дубрябина подождала ещё некоторое время, желая убедиться, что враг мёртв. Она даже несколько раз пнула Уэла, но тот не двигался.

"Наконец-то убит", - мрачно подумала барсучиха и с рычанием бросилась на оставшихся хищников.

Мартин вышел из загона для рабов. Юный воин был весь покрыт ранами, его голова была опущена, но на поясе висел отцовский меч. Хоть и много сезонов прошло с тех пор, как отец отдал ему это оружие, но меч всё ещё был не по росту юному воину и при ходьбе бил его по лапам.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая Маршанк и бывших там зверей. Свет был мягким и нежным, словно свет памяти о тех, кто пал за свободу в этом бою.

- Бадранг убит! - выдохнул Мартин, но тут его взгляд упал на лежавшую ничком у стены фигурку. - О нет, нет, нет!

Мартин взял Розу за лапу и стал хлопать её по щекам, трясти, приговаривая:

- Роза, мы победили, ты слышишь? Вставай, я отведу тебя к твоим родителям в Полуденную долину, мы будем жить вместе, нам больше никто...

Звери смотрели на него с сочувствием. Многие из них потеряли своих родных друзей в боях с армией Бадранга, так что они прекрасно понимали, каково сейчас юному воину.

Мартин повалился в беспамятстве рядом с телом Розы. Некоторое время все звери молчали, затем Баллау решил прервать эту тягостную тишину:

- Скажите, господа, все ли хищники убиты? И где этот паршивец Уэл?

Дубрябина положила свою лапу зайцу на плечо и опустила голову:

- Убит. Я сама лично так его по голове дубиной приложила, что выжить он просто не мог.

Печально опущенные уши зайца немного приподнялись. Это известие немного облегчило ему горечь от потери друзей.

- Собираемся. Надо уходить из этого проклятого места.

"Синтета надо бить в грудь, - подумал Уэл, оттирая засохшую "кровь" со лба. - Мне повезло, что они этого не знают". Его ультратитановый скелет был достаточно прочным, чтобы дубина не смогла его разрушить. А необходимые для нормального функционирования элементы тоже не пострадали: они были там, где у обычных людей находится сердце. Повреждения получил лишь тепловизор, но и то он мог частично восстановиться спустя два часа. Но сейчас Уэлу было не до этого.

Полудракон поднялся с земли и спрятался за почти сгоревшим деревянным столбом. Судя по всему, лесные жители собирались уходить их крепости. Они собирали своих убитых, клали раненых на носилки и зачем-то ощупывали лежавшие на земле тела врагов.

"Чтобы добить выживших, не иначе", - промелькнуло в мыслях Уэла. Осторожно, не желая выдавать своё присутствие ничем он подошёл к стене. Уэл всё ещё не терял надежду найти Бадранга. Кто знает, вдруг он выжил в этой мясорубке? Сейчас главное - добраться до него раньше лесных жителей.

Лесные жители явно забыли про загон. Все они собрались у того, что осталось от длинного дома и оживлённо о чём-то беседовали. Воспользовавшись моментом, Уэл пролез между двумя обгоревшими досками и оказался в бывшем загоне для рабов.

Он был тут впервые за всё своё время пребывания в Маршанке. Но, если говорить честно, загон не представлял из себя ничего особенного. Подпаленные соломенные тюфяки, сшитые из какой-то грубой ткани и сваленные в одну кучу, какие-то ещё тряпки, явно служившие когда-то одеялами - и больше ничего. Крыша загона сгорела, лучи рассвета освещали всё внутреннее пространство места, где когда-то жили рабы. А у каменной стены, привалившись боком к тюфякам, сидел один-единственный зверь. Забыв обо всём, Уэл кинулся к нему.

Бадранг, казалось, не замечал присутствия синтета. Он сидел, безвольно склонив голову на грудь и раскинув передние лапы. Уэл осторожно потрогал его за плечо.

- Как ты? Живой? - спросил он и тут же замолчал. Бывший тиран завалился набок как тряпичная кукла. В тот же момент взгляд Уэла упал на грудь Бадранга. Там была дыра, оставленная явно мечом. Не самым большим, таким должна владеть мышь или белка, но очень острым.

Его собственным мечом. Тем самым, который когда-то принадлежал Мартину. Значит, мышонок всё-таки смог вернуть себе своё оружие и убить им своего заклятого врага...

Осторожно Уэл посадил мёртвого горностая обратно и стал отцеплять свой палаш от пояса. Битва проиграна, к чему ему теперь оружие? Эх, Уэл, Уэл, не пытался бы ты строить из себя бойца, мальчик для битья из тебя определённо выходил уж куда лучше. Только множество зверей погибло...

Неожиданно Уэлу вспомнились дела очень давно минувших дней. Тогда он тоже потерял много народу. Очень глупо потерял...

... У старенькой военной станции, выкрашенной синей краской, шёл жаркий бой. Ошмётки истребителей разлетались повсюду, тут и там вспышки взрывов ненадолго освещали систему XK-10. Космоса было почти не видно из-за взрывов и обломков крупных кораблей.

Пираты, чувствовавшие себя хозяевами в ближайших к XK-10 Приене, КаДи и Ханое, решили заграбастать себе ещё одну систему. "Жертва" была выбрана очень удачно: располагалась она недалеко от их основного ареала обитания и в те годы была слаба. Даже несмотря на то, что рядом находились столь развитые и защищённые системы как Гаоба, Хеос и Лидау - центральная система InoCo. Корпорация просто не вкладывала особых денег в развитие системы, которую все считали "бесперспективной". Она служила чем-то вроде коридора в более развитый сектор InoCo.

Этой слабостью и воспользовались пираты. Но InoCo не собиралась никому отдавать свои системы, пусть и "бесперспективные".- В тот же день, как первые силы пиратов прибыли в XK-10, туда был направлен отряд боевиков корпорации, возглавляемый Уэлом.

В те времена "Мантикора", авианосец Уэла, ещё только строился, поэтому синтет в том бою управлял корветом класса "Бутчер", мощной, но совершенно неповоротливой машиной. Кроме того, управление корвета было заточено только под людей, что сильно мешало Уэлу использовать возможности "Бутчера" по полной.

Активировав модуль связи, синтет обратился к своим бойцам:

- Враг вызывает себе подкрепление с интервалом в пять минут. Надо лишить пиратов этой возможности.

- И как же ты предлагаешь это сделать, жестянка? - насмешливо ответил ему СБ-шник. - Зачистить всю КаДи, а то и вместе с Приеном и Ханоем? Идея-то, конечно, хорошая, только...

- Вы не дали мне договорить до конца. На борту моего корабля есть бомбы. Я могу заминировать портал, но мне нужно прикрытие, иначе есть риск, что мой корабль будет уничтожен.

Насмешливость корпората как рукой сняло.

- Сколько?

- Сколько - чего? Попрошу уточнить.

Военный снова усмехнулся. "Жестянки", что ещё с них взять-то? Зато с ними весело...

- Сколько кораблей сопровождения?

- Не более шести. Остальные должны защищать центральную станцию. Следовать строго за мной, не отклоняясь от курса.

Тут же от основного отряда отделились шесть кораблей - "Хримтурс", четыре "Стилета" и "Трайдент". Убедившись, что "эскортом" он себя обеспечил, синтет развернул "Бутчер" в сторону портала на КаДи.

Уже минут через пять было видно, что пилотам истребителей скучно. Они постоянно выписывали какие-то пируэты в вакууме, перестраивались, даже отлетали на небольшое расстояние - в общем, не знали чем себя занять. Поскольку по заданию им запрещено было сильно отклоняться от курса и ввязываться в бой, их скука была вполне понятна. К тому же "Бутчер" летел уж очень медленно, хотя двигатели его были запущены на полную мощность.

Пару раз за весь перелёт появились звенья пиратов - все из четырёх кораблей, но особых трудностей они не вызвали. Пираты следовали своей традиции: сначала уничтожать большой корабль, затем - охрану, и подлетали слишком близко к "Бутчеру" Уэла, где и попадали под перекрестный огонь его турели и четырёх тяжёлых орудий. А тех, кого не успевал сбить корвет, добивали истребители.

Но вот уже вдалеке показался портал. Радар регистрировал с ним лишь два звена по три корабля - разделаться с ними было довольно просто. Но так лишь казалось на первый взгляд.

Это были не лёгкие "Стилеты" или "Рэпторы", что составляли в основном флот пиратов. "Тройки" у портала состояли из двух "Трайдентов" - довольно маневренных и мощных истребителей поддержки и "Ганслингера" - тяжёлого истребителя с мощной бронёй и тремя тяжёлыми орудиями. Покрытые обшарпанной красно-чёрной краской, с бортами, украшенными "заплатками" - следами былых боёв, они выглядели как хищники, выжидавшие свою добычу.

Уэл, тогда не знавший, каким будет исход боя, не собирался отклоняться от курса. Он даже не предложил пилоту "Хримтурса" открыть ракетный огонь по истребителям врага, поскольку статистический анализ был в пользу иноковцев. В семидесяти случаях из ста они должны были выиграть этот бой.

Но вот неожиданно обе "тройки" сорвались со своего места и полетели навстречу корпоратам.

- Даю разрешение открыть огонь, - коротко бросил Уэл своей охране, даже не думая останавливать "Бутчер". Пусть истребители отвлекут пиратов на себя, заминировать портал куда важнее!

Строгий порядок, в котором летели истребители InoCo, тут же нарушился. Корабли начали перестраиваться для атаки. В тот же момент в космосе появился белый след от ракеты, выпущенной одним пиратом, но противоракетная система кого-то из бойцов InoCo тут же сбила её с курса.

Наконец, корвет Уэла подошёл на нужную дистанцию для заминирования портала. Мало заботясь о том, что там с истребителями, Уэл собирался отправить первые две мины в гиперпространство, но тут...

Портал активировался, залив всё пространство вокруг себя голубоватым светом. В космосе в тот же момент появились два красно-чёрных "Стилета" и, едва завидев корвет, повернулись в его сторону.

"Вероятность моей победы над ними - восемьдесят восемь процентов", - только и успел подумать Уэл, как тут портал активировался вновь. Появились четыре морально устаревших истребителей: два "Яри", "Нагината" и "Бриганд". Вероятность победы над всеми ними упала: теперь она составляла лишь 82%

"Вероятность победы всё ещё высока: нет никаких оснований полагать, что меня собьют", - снова промелькнуло в мыслях у синтета, но тут из гиперпространства вышла третья часть подкрепления пиратов - два "Ганслингера". Возможность победить теперь составляла не более сорока процентов, кроме того, "Стилеты" уже открыли огонь. Система защиты от лазерного оружия, установленная на "Бутчере", была бесполезна против кинетических пушек, под выстрелами которого заряд защитного поля стремительно уменьшался.

"Если они будут так стрелять дальше, то в скором времени защитное поле отключится. А ремонтная система на этом корабле отсутствует", - вспомнил синтет и активировал модуль связи:

- Внимание, говорит "Бутчер", я под обстрелом. Повторяю, я под обстрелом! Запрашиваю огневую поддержку.

Через шипение и грохот, доносившиеся из модуля связи, послышался голос пилота:

- "Бутчер", мы сами под обстрелом! Нас осталось четверо, врагов вокруг нас - столько же, мы не можем сейчас прийти к вам на помощь. Конец связи.

Тут же корвет затрясся: один из врагов открыл ракетный огонь. Противоракетная система "Бутчера" справилась со своей задачей, но торпеда - а, судя по мощности взрыва, это была именно она – всё равно сдетонировала из-за противоракетных ловушек.

Уэл нажал на комбинацию кнопок, позволяющих начать выкладку мин в гиперпространство, и немного поднял "нос" корвета вверх: чтобы угол обзора был шире. По расчётам Уэла, установка мин должна занять примерно пять-семь минут.

Вот "Бриганд", сделав максимально крутой разворот, какой позволяла ему его маневренность, на всей доступной ему скорости полетел к "Бутчеру", словно бы намеревался протаранить его собой. Но тут же попал в перекрестье очередей скорострельных пушек корвета. "Бриганд" был самым слабым кораблём, что имелся в свободной продаже, поэтому долго стрелять в него не пришлось. Некоторое время разваливающийся корабль ещё пытался лететь, но вскоре от него остались одни ошмётки.

Турели выгодно отличались от просто больших пушек тем, что ими совершенно не обязательно было управлять. Достаточно было лишь задать ей все цели - и она бы стреляла по ним сама. И вот сейчас скорострельная турель "Авенджер", установленная на "Бутчере", сбила один "Яри" и задела другой.

Уэл ещё немного развернул корабль и сверился с хронометром. "До окончания установки мин осталось 5 земных минут", - гласил прибор. Главное - их продержаться, не дать уничтожить корвет... На своё синтетическое тело Уэл в тот момент был готов наплевать - Космос с ним, он вполне может существовать и в виде голограммы. Только бы не провалить задание...

Наконец, впереди показался ещё один пиратский корабль - "Ганслингер". С этим разобраться было гораздо сложнее: он был защищён уж куда лучше и обладал большей маневренностью. Уэл даже взял турель на ручное управление, чтобы побыстрее разделаться с опасным противником.

Щиты "Ганслингера" были повреждены, что немного упрощало задачу. Первая очередь "Авенджера" полностью уничтожила силовое поле и даже задела обшивку. В тот же момент корабль стал каким-то невероятно гладким и блестящим, словно сделан был из жидкого металла. Такая глянцевая серебристая поверхность появлялась только в одном случае: когда пилот использовал ремонтную систему.

И тут же в заднюю часть корвета выстрелил один из "Ганслингеров", приблизив таким образом щиты Уэла к нулю. Ещё одного такого залпа они точно не выдержат. Зная об этом, синтет ещё раз решил попытать свою удачу:

- На связи "Бутчер", у меня критическая ситуация. Щиты почти пробиты, возможно, потребуется ремонт. Система ремонта на корабле отсутствует, я окружён. Запрашиваю огневую поддержку.

- Вас понял, "Бутчер", вылетаем, - весело прозвучало в ответ. - Нас всё так же четверо, пираты не сбили больше никого. Будем на месте через полминуты. Конец связи.

Уэл снова перевёл турель в режим автоматического управления. В ту же секунду "Авенджер" открыл огонь, сбив повреждённый "Яри", а в перекрестье появился "Стилет". Прицелившись как можно точнее, Уэл выстрелил по нему из всех четырёх пушек разом, снеся щиты и часть обшивки. Но "Стилет" тоже не остался в долгу: на "Бутчер" обрушился целый шквал кинетических снарядов.

"Внимание: силовое поле отключено. Повреждения обшивки составляют 98%" - высветилось на экране статистики корвета.

"Где же подкрепление?" - думал Уэл, даже не пытаясь взглянуть на радар. И тут же словно в ответ откуда-то издалека прилетела торпеда и со всего размаху впечаталась в борт "Ганслингера". Истребитель был уничтожен, а все находящиеся рядом с ним корабли получили повреждения.

- А вот и мы! - радостно заорал пилот "Хримтурса". - Ну как, Уэл, соскучился?

Тут же появились и остальные три корабля, несколько потрёпанные, но нисколько не утратившие от этого боеспособность. Космос тут же озарился фейерверком из лазеров и лёгких кинетических зарядов малых пушек. Уэл моментально присоединился к военным InoCo, снова взял турель на ручное управление и прошёлся очередью точно по "брюху" неудачно пролетевшей слишком близко "Нагинаты".

- Готов поспорить, бомбы не установлены, да? - спросил всё тот же пилот ракетоносца.

- Вы ошибаетесь. Установка бомб завершилась примерно четыре секунды назад.

Сказав это, Уэл начал разворачивать "Бутчер" к порталу. Пусть воюют истребители, в задачу Уэла входило лишь заминировать портал. Он никогда не был хорошим стрелком.

Бой продолжался недолго. Пиратов было значительно больше, чем иноковцев, но вооружены они были слабее. К тому же, порой забываясь, пираты подлетали слишком близко к корвету, а там тяжёлые орудия "Бутчера" тут же превращали их в обломки.

Через некоторое время корвет и истребители, снова выстроившиеся в одну линию, уже возвращались к центральной станции. Так как портал был заминирован, пираты должны были вернуться не скоро. А за это время в XK-10 можно было перебросить ударную группу для обороны и, возможно, даже небольшой зачистки КаДи - чтобы пираты знали, как соваться к одной из сильнейших корпораций во Внешних Мирах.

Когда до станции оставалось лишь несколько световых километров, Уэл попытался выйти с ней на связь:

- Центральная, это Уэл. Портал заминирован, потери моего звена незначительны. Центральная, как слышите меня?

Уэл повторил свой запрос, но станция всё равно не отвечала. На сканеры в тот момент полагаться было нельзя: большое количество обломков сильно затрудняло их работу. А на свои собственные датчики Уэл в космосе тоже не надеялся - не заточены они были под такие большие расстояния.

Но даже когда "Бутчер" подлетел ближе к центральной станции, понять, что произошло, было нельзя. Обзор заслоняли обломки, радар фиксировал лишь то, что станция на месте, но ни уровень её повреждений, ни число выживших после боя охранников узнать было нельзя.

Сканер зарегистрировал излучение двигателей. Из-за обломков вылетел сине-белый "Трайдент" со следами от лазеров на обшивке.

- А, наконец-то! Ну как, заминировали портал?

- Да, - ответил ему Уэл, всё ещё сканируя пространство. - Что тут произошло? Центральная станция не отвечает на запросы, связь установить невозможно.

- Э... в общем, как сказать-то... прошу, короче, прощения, но центральная станция уничтожена. Пираты её главный отсек бабахнули...

У Уэла даже потемнело в глазах от этих слов. На центральной станции была куча персонала, пилоты, их корабли, в конце концов, постройка новой станции обойдётся InoCo в крупную сумму! И что скажет Рейнольдс, узнав о том, что станция уничтожена?

- Среди персонала станции есть выжившие?

- Нет, - тихо ответил пилот. - Ни одной спаскапсулы. Нет, мы сейчас, конечно, ищем, но как-то нет особой надежды, что найдём хоть кого-то...

Не сказав ни слова, Уэл развернул "Бутчер" в сторону портала на Гаобу.

13.





Оливер Рейнольдс ещё раз просмотрел отправленный ему Уэлом отчёт о бое в XK-10 и смерил главного администратора взглядом:

- Я всё-таки не понимаю: почему потери флота составляют чуть меньше сотни, а людей - больше тысячи. Ты ошибся в расчётах?

Последние два слова Рейнольдс сказал с особым нажимом, давая таким образом понять, что не собирается прощать Уэлу такие "ошибки". Синтет посмотрел Рейнольдсу в глаза и начал объяснять:

- Центральная станция системы XK-10 была уничтожена. Отсюда такие большие потери среди персонала корпорации.

Глава InoCo отложил отчёт в сторону, встал со своего гравикресла и подошёл к окну. Внешне он оставался спокойным, но его резкие движения выдавали то, как напряжён и расстроен был он в тот момент.

- Но, несмотря на столь большие потери, XK-10 всё ещё принадлежит InoCo... - добавил Уэл, желая приободрить Рейнольдса. Но тут он резко перебил синтета:

- Я разочарован в тебе. Очень разочарован. Мы создавали тебя как инструмент контроля и оптимизации всех ресурсов, в том числе и человеческих. Ты же оказался неспособным контролировать человеческий ресурс.

- Моя программная архитектура предусматривает возможность некоторого числа человеческих жертв, - решил всё-таки настоять на своём Уэл, но потом понял, что это был ошибочный шаг. Рейнольдс бросил на главного администратора гневный взгляд через плечо и зло сказал:

- Не зазнавайся, "жестянка", полномочий у тебя на то нет. Лучше иди и работай.

Уже подходя к силовому полю кабинета Рейнольдса, Уэл попытался извиниться снова:

- Ещё раз прошу прощения за этот инцидент, но...

- Иди работай, - повторил Рейнольдс и взял ещё какой-то электронный лист, всем своим видом показывая, что разговор окончен...

"Новая станция была построена менее чем за два месяца, новый персонал я найти смог, больше пираты на нас не нападали, - подвёл черту под своими воспоминаниями Уэл и снова взглянул на лежавшего рядом с ним мёртвого Бадранга. - Только вот контролировать человеческий ресурс я всё ещё не способен".

Уэл прекратил отвязывать ножны с палашом: в этом не было смысла, мертвецу палаш без надобности. Синтет хотел положить его рядом лишь подражая людям: те тоже на похоронах всегда давали покойнику какую-то вещицу, которая могла пригодиться или понравиться ему в этой жизни. Глупый бессмысленный ритуал, но люди слепо следовали ему уже где-то более четырёх тысяч лет.

Уэл, дитя высоких технологий, был абсолютным материалистом и не верил во все эти "загробные миры", "бога" - так люди называли выдуманное ими фантастическое существо, якобы создавшее Вселенную - и "бессмертие души". Трудно задумываться об устройстве мира с точки зрения теологии, когда смерти для тебя - не более чем сухие цифры на электронной бумаге. Погибших пилотов, без слов, было даже немного жаль, но всё равно это была какая-то дальняя смерть, которую совершенно невозможно было переживать глубоко. К тому же, впереди куда более важные дела - там на станции что-то взорвалось, тут нужны деньги на новый флот, а здесь провалился очередной перспективный проект...

Но сейчас, когда рядом с Уэлом лежал убитый зверь, у которого ещё вчера были свой характер, свои надежды, мысли, планы, синтет полностью понимал всё это бессилие от невозможности что-либо исправить. Кроме того, он был очень зол на себя за то, что во время боя просто бессмысленно метался по Маршанку, пока не отгрёб дубиной по голове от той самой барсучихи.

"Нельзя исправить? - неожиданно насмешливо прозвучало в его голове. - Да плевать на это! Ты ведь и сам знаешь, что делать дальше..."

Наплевать? Вполне возможно. Что же, лесные жители выиграли, но выиграли лишь это сражение. Не всю битву. Кроме того надо показать этому зазнайке и вруну Мартину, что есть на свете существа, умеющие держать данное ими слово.

Уэл взял бластер, снял его с предохранителя и пошёл туда, где ещё этой ночью были ворота Маршанка. Там сейчас собралась целая толпа лесных жителей.

Увидев, что Бром плачет, Баллау осторожно присел рядом с ним и приобнял его за плечи:

- Ну, малыш, не плачь. Мы этим гадам за всех отплатили сполна. Никого в живых не осталось.

Бром утёр слёзы тыльной стороной лапы:

- А мои родители? Что с ними будет, когда они узнают, что Роза... мертва?

- Они будут очень расстроены, Бром, - тихо сказал Баллау. - Но я уверен: они не забудут того, что Роза погибла как настоящая героиня: ведь если бы она не отвлекла на себя Бадранга, Мартин бы никогда его не победил!

Мышонок тяжело вздохнул и пошёл дальше. Заяц, на морде которого тоже отразилась печаль, лишь развёл лапами и снова погрузился в свои мысли.

Но тут через весь двор Маршанка к Баллау подошла Дубрябина, всё ещё державшая в лапах дубину.

- Я пойду с ранеными, - коротко бросила она.

- Куда? И когда вернёшься?

Барсучиха вздохнула:

- Тут недалеко живёт очень хорошая кротиха, Полликин. Вот туда я и пойду. А когда все раненые вылечатся - я отведу их в Полуденную долину и вернусь в труппу.

Уши зайца немного приподнялись. Мыслями он был уже там, в будущем, когда ужасная война осталась лишь неприятным воспоминанием, а бродячая труппа "Шиповник" вновь беспечно странствовала по свету, развлекая добрых зверей.

- Хорошо. Буду скучать и...

Это были последние слова Баллау. Откуда ни возьмись прилетел голубоватый энергетический сгусток, напоминавший небольшую шаровую молнию и ударил зайца прямо в грудь. Вслед за первым сгустком ещё два ударили по толпе остальных лесных жителей.

Уэл сначала сомневался, хорошо ли это будет с его стороны - добивать раненых и фактически стрелять в спину. Но потом он вспомнил, как всего-то несколько часов назад эти звери сам нападали со спины, а потом - добивали выживших хищников, и все сомнения отпали. На губах синтета снова появилась жестокая уверенная улыбка, и он ещё три раза выстрелил в почти разбитую армию лесных жителей.

- Это же этот... как его... Уэл! - испуганно-жалобно закричал крот Грумм, показывая на светящийся силуэт синтета. - Мы его... это самое, не убили...

Договорить он не успел. Взрывной волной от следующего выстрела кроту снесло голову. А Уэл лишь осмотрелся вокруг, ища ещё источники тепла. Тепловизор его почти восстановился, работал он с небольшими помехами, но уловить теплоизлучение всё-таки мог.

Лесные жители, плача от ужаса, разбегались кто куда, но беспощадные «шаровые молнии» настигали их везде. Если же Уэл промахивался, то энергетическая волна обязательно догоняла любого убегавшего и фактически варила его заживо, отрубая лапы или разрубая тело напополам.

Тут Уэл задрал голову к небу. Над крепостью летели две большие птицы: цапля и сова. В ту же секунду синтет вскинул бластер и выстрелил.

Болдред и Страж, желавшие узнать, как идут дела у их друзей, не ожидали, что на них могут напасть. Но как только они подлетели к Маршанку, раздался какой-то сухой шелест, глухой удар - а за ним - жуткая боль, разрывающая тело изнутри на части...

Уэл посмотрел на индикатор патронов. 16 штук. В этом мире он расстрелял даже меньше чем пол-обоймы. "Можно было бы и ещё воспользоваться бластером: эх, если бы я знал, как всё обернётся..." - ещё раз укорил себя синтет, убрал бластер, взял вместо него палаш и пошёл вдоль оставленных его оружием чёрных воронок.

"Наверное, дубина всё-таки что-то важное мне повредила, - отметил Уэл, чувствуя, что он снова не может сфокусировать взгляд ни на чём, а ноги его подкашиваются при каждом шаге. - Что же, если я и должен прекратить своё существование сейчас - то я готов. В этом мире нет ни компьютеров, ни каких-либо ещё носителей информации, значит, с уничтожением синтетического тела, моей электронной личности некуда будет переместиться."

Совершенно некстати Уэл вспомнил ту самую теологическую теорию о "душе", по сути - такой же личности, заключённой в каждом человеке. Ведь людям тоже некуда её перемещать. Так куда девается их личность после смерти физического тела?

В биологических лабораториях InoCo уже не первый месяц велась практика по созданию электронных слепков личности человека. Грубо говоря, если этот электронный слепок помещался в компьютер, то человек "оживал". У него были все те же качества, что и у "прототипа", тот же характер, тот же голос... Но то был лишь электронный слепок, по сути, та же "жестянка", несущая в себе определённый набор алгоритмов.

Он сначала посчитал эту свою слабость лишь результатом нехватки энергии, но её уровень был в норме. Значит, тут дело было в чём-то другом. Скорее всего, удар барсучихи как-то повлиял на центральный процессор, а, двигаясь, Уэл лишь только больше повредил его. Если так, то существовать ему осталось лишь какие-то ничтожные минуты...

"Если душа и существует, то у меня её точно нет, - как-то горько подумал Уэл. - Я синтет, искусственная тварь, что-то вроде большого калькулятора, способного говорить. По крайней мере, создавался я именно с такой целью - производить расчёты..." А молочно-белая дымка становилась всё плотнее, ноги, обутые в тяжёлые пилотские сапоги, вязли в песке, глаза закрывались сами собой. Никогда ещё Уэл не чувствовал себя более живым, чем сейчас.

Он опустил голову. Перед ним лежали носилки, на удивление почти не повреждённые его пальбой. А на носилках лежал лесной житель - Мартин, тот самый мышонок, из-за меча которого и разгорелась эта бессмысленная война. Тот самый меч, корень зла, лежал рядом со своим юным хозяином. Его гарда и лезвие почти расплавились и покрывали песок золотистой и серебристой расплавленной металлической массой, блестевшей в тусклых лучах рассвета.

Сенсоры показывали, что Мартин ещё жив. Это было удивительно: он был единственным, кто выжил после такого шквального огня. Но Уэл не собирался помогать ему. Мало того - он хотел добить этого мышонка, по чьей вине пролилось столько много крови.

"Ведь он фактически отнял у меня этот мир, его обитателей, - думал Уэл, сжимая покрепче палаш. - Меня скоро не будет, все мои знакомые из этого мира убиты. За эту напрасную бойню, которую он тут устроил, я просто обязан аннигилировать его."

Сквозь белую пелену, застилавшую глаза, было уже почти ничего не видно, силы покидали синтета, но он, собрав всю свою волю в кулак, со всего размаху ударил Мартина в грудь палашом и сам тут же упал рядом с носилками. У него просто не было сил дальше стоять.

В последний раз Уэл взглянул на Маршанк, его разрушенный двор, лежавшего рядом мёртвого Мартина, и закрыл глаза, будучи не в силах бороться и дальше со смертельной усталостью, которую он испытывал впервые за всё своё существование.

Эпилог.

Воздух стал холоднее и стерильнее. Послышался ровный гул, а механический голос произнёс:

- До выхода из гиперпространства осталось сорок земных секунд.

Уэл открыл глаза. Перед ним был край приборной панели "Мантикоры" и передний иллюминатор с тусклыми бликами. А вокруг - лишь непроглядная чёрная тьма гиперпространства, через которую авианосец Уэла летел с невероятной скоростью.

"Внешние Миры? Но как я вернулся сюда?!" - подумал Уэл, хотя прекрасно знал, что ответить на этот вопрос он не сможет никогда. Всё произошедшее с ним было настолько невероятно, что больше походило на больной сон, нежели на явь. Но какие сны могут сниться синтету, искусственно созданному существу?

Уэл посмотрел на свою левую руку. Ни меха, ни чешуи, ни когтей на ней больше не было. Он снова стал подобием человека по внешности, а не мантикорой- полудраконом, существом, которого на Восточном побережье могли бояться и ненавидеть, но всё-таки уважали его мощь.

Но что это? Чуть ниже внутренней стороны локтя был широкий след, словно бы кто-то провёл чем-то острым по синтетической коже. След был не таким свежим, уже через пару дней от него останется лишь едва заметный шрам, а то и вообще ничего... Синтетическая кожа обладала хорошей регенерацией.

Это ранение я получил в Маршанке прошлой ночью: тетива лука при отдаче хлестнула меня как раз по внутренней стороне левой руки, - вспомнил синтет. - Тогда... тогда всё усложняется".
P { text-indent: 30px }

В то, что это был сон или обман зрения, он не верил. Уж слишком чётким был обман, уж слишком долго он длился. К тому же, чтобы обмануть сверхсовременные сенсоры Уэла - и не один, а все сразу! - потребуется куча времени и людей. О защите данных иноковцы всегда заботились хорошо. К тому же, откуда след на руке, если это был мираж?

Пытаясь во всём разобраться, синтет для начала проверил хронометр. Он вновь заработал, малопонятные символы исчезли. И показывал он именно тот день, когда Уэл отправился на помощь тем ребятам в XT-24. И что самое странное - в Маршанке он пробыл три дня, но хронометр показывал, что с момента входа в гиперпространство прошло лишь двадцать три секунды!

Синтет вытащил бластер из кобуры. В нём по-прежнему была лишь одна обойма. А если говорить точнее - то где-то половина её. Шестнадцать патронов.

Уэл вспомнил, что после того, как он расстрелял оставшихся лесных жителей, у него оставалось именно такое число зарядов в обойме. Значит, всё то, что было с ним - никакой не обман зрения?

Но самое большое удивление ждало Уэла впереди. На его поясе висели ножны с тяжёлым пиратским палашом - оружие, некогда принадлежавшее Трамуну Клоггу, бывшему другу Бадранга.

Уэл осторожно дотронулся до рукояти палаша, единственным осязаемым доказательством того, что тот самый мир, населённый говорящими зверями, действительно существует, и попасть туда вполне реально. Кто знает, может быть, существуют и другие параллельные миры? О, если так, то исследовательский отдел InoCo сойдёт с ума от счастья! Когда-то давно они пытались найти доказательство существования других миров, но результатов их поиски и эксперименты не принесли. Тогда Совет Директоров принял решение свернуть эту программу, велел главе отдела "не заниматься научно- фантастической дурью" и снова сосредоточиться на обломках кораблей Предтеч, древней расы, о которой тоже толком не известно было ровно ничего...

Уэл повертел свой бластер, рассматривая его, словно бы видел его в первый раз. Неожиданно для себя он понял, что ничего не хочет говорить людям о том, что он пережил в параллельном мире. А зачем? Чтобы ещё раз услышать что-то вроде "Не ври, жестянка"? Лишний раз убедиться в том, что люди не доверяют ему? Теперь ему были даже противны эти существа, создавшие его фактически как собственного раба.

"Зачем они создали именно личность? - Уэл задал себе этот вопрос впервые за всё своё существование. - Если им нужен был просто инструмент для эффективного управления ресурсами и персоналом корпорации - для этого совершенно не обязательно было давать этому "инструменту" возможность мыслить. У меня есть только одно объяснение этому: им нужен был именно раб".

Только в этот раз иноковцы опять ошиблись. Два искусственных интеллекта - предшественники Уэла - вышли из-под контроля в своё время и были уничтожены. Раньше Уэл их осуждал. А сейчас у него созрел один простой вопрос: а за дело ли? Быть может, они так же в какой-то момент начали ставить себя вровень с людьми, а те, не желая видеть в своих рядах "жестянок", решили разобраться с ними поскорее?

Да. Ведь именно так всё и было. Люди решили избавиться от своих "слишком умных" творений как от заразы. Ну что же, пусть те двое погибли, но Уэл сделает всё что будет в его силах, чтобы не умереть от человеческих предрассудков.

Его пустые размышления прервало очередное сообщение систем "Мантикоры":

- Выход из гиперпространства произведён.

Темноту гиперпространства сменил грязно-синий космос XT-24. Эта система была расположена в самом центре туманности XT, поэтому всюду были пылевые облака и астероиды. К тому же, излучение центральной звезды системы было настолько сильным, что все системы корабля, включая радар, работали крайне нестабильно.

Уэл сверился с радаром. Координаты для выхода из гиперпространства он задал с почти абсолютной точностью. Прямо перед ним была большая пиратская станция, вокруг которой кипел жаркий бой. Команда, на помощь к которой он летел, яростно сражалась с целым отрядом пиратов. Бандиты перевешивали числом, к тому же, знакомые Уэла лишились в бою своего авианосца. Радар не регистрировал их базу поблизости.

Всюду были пыль, туман, астероиды, заслонявшие обзор. Рядом с пиратской станцией летали обломки транспортников. Корабли были явно уничтожены не так давно, потому как от обломков до сих пор исходил жар.

Не было времени это всё рассматривать. Уэл переключился на ангар и отдал команду своим звеньям берсерков:

- На вылет. Цели - пиратские корабли в квадрате 4-38.

Убедившись, что корабли берсерков покинули ангар, Уэл взял турели "Мантикоры" на ручное управление. Две лазерные турели класса "Дага" в тот же момент ударили по первому пиратскому кораблю.

"Возвратиться к фанфикам"