Глава XIV
Спиночёс и его приятель Хвосторез, связанные, молча смотрели на зверей, которые возвышались над ними.
Большой ёж, выдра, крысёнок и полёвка также хранили молчание.
Их лапы судорожно сжимали отобранное оружие – тесак Костохруста, кинжалы ласок и кухонный нож, который полёвка снова вернула себе.
Молчание красноречиво говорило о том, что сейчас решалась их судьба.
Спиночёс понял, что дело плохо… Витч старался не смотреть ему в глаза, а это значило…
Было понятно, чего враги боялись. Если отпустить их, Спиночеса и Хвостореза, то, конечно же, для ласок было делом чести вернуться и отомстить. Продать в рабство мелкого ежонка или убить кого-нибудь… И они слишком ясно показали свои намерения, чтобы просто так умолять о пощаде.
Но Спиночёс не мог не спросить:
- Что случилось с Костохрустом?
Ласка смотрела на крысёнка.
- Мне пришлось его убить, - наконец, ответил Витч.
Тишина стала настолько напряжённой, что, казалось, насекомые замолчали.
Почему-то Спиночёс поверил «малышу Витчу». Что-то внутри него ёкнуло, сердце упало вниз живота. Что-то настолько интуитивное, животное, подсказало ласке, что это – правда.
И ещё – Витч сказал «пришлось», он не хвастал: «я его порешил» или что-то подобное, и вот это «пришлось» напугало Спиночёса намного сильнее.
Потому что сейчас им придется убить и его, Спиночёса.
Ужас охватил ласку, он вдруг понял, что ему так хочется жить, ещё день, ещё минуточку, ещё хотя бы одно мгновение! Тёплое солнце позднего лета пригревало его мех, птицы пели над головой и мир был так прекрасен…
Он не выдержал, и жалко заскулил:
- Прошу… Пощадите…
Он даже не узнал свой голос, и внезапно ясно вспомнил, как умоляли его те, безымянные, которых он отправлял к адским вратам.
Выдра и крыса шагнули к ласкам, вытащив кинжалы, и те закрыли глаза.
Тем удивительнее было почувствовать, что их лапы свободны.
- Я надеюсь, вы понимаете, что в том случае, если вы вернетесь в эти места, пощады вам уже не будет, - тихо проговорил Веслохвост.
- Мы отправим послание в Рэдволл, и эту часть леса проверят выдры, - сказал Эньен просто так, как будто ни к кому не обращаясь.
Витч и Синтия молчали.
Спиночёс чувствовал, что почти покинувшая его тело жизнь возвращается к нему, ярко и полно ощутил, как бьется его сердце, как кровь бежит по жилам, он чувствовал, как его лёгкие наполняются воздухом, эти простые, незаметные действия, но которых он мог сейчас лишиться.. Погрузиться в пустоту и темноту.
- Мы не вернемся… - пробормотало он. – Спасибо вам…
Он готов был пообещать что угодно, потому что ясно понимал, что его жизнь висела на волоске. Он не думал ни о реванше, ни о том, чтобы ещё раз попробовать поживиться за счёт кого-нибудь. Ему действительно хотелось убраться отсюда.
Звери вернулись к дому Эньена, к тому времени его жена, Оливия, нервно расхаживала около норы, держа на лапах капризничающего сына. Она не могла заставить себя остаться внутри, рядом с трупом Костохруста.
Увидев, что муж возвращается целый и невредимый, да и еще в компании хороших зверей – выдры и полёвки, ежиха окончательно поверила рассказу крысёнка и тому, что он не враг им.
С трудом отцепив от себя плачущую от облегчения жёнушку, Эньен, с той самой рассудительностью, о которой часто шутили его приятели, дал каждому задание – Витчу и друзьям вымыть лапы с их сыном Ирвином, а Оливии – собрать ягод на будущий пирог.
Когда все разошлись, большой ёж, чертыхаясь, вытащил тело Костохруста и поволок его подальше в лес, чтобы там закопать его.
Он не слышал, как за его спиной кто-то прошептал.
- Маленькая крыса убила большую… Скрел молодец, что не торопится. Скерл еще подождёт…
Уже поздним вечером звери сидели в чисто вымытой после всех происшествий норе и с аппетитом уплетали ужин.
Над щекой Витча похлопотала и Оливия и Синтия , различные примочки сбавили опухоль, и теперь крысёнок, сидевший рядом с Веслохвостом и Ирвином выглядел почти нормально.
- И куда же вы теперь отправитесь? – задала вопрос ежиха. – Вы такие юные, вам не следует ходить в одиночку. Было бы лучше отправиться в Рэдволл…
Синтия опустила глаза, ковыряя пирог. Нет, ей нельзя назад. Нельзя в Рэдволл. Нет…
- Мы ищем мой дом, - ответил Веслохвост. – Я хочу найти мою сестру.
- А где твой дом? – простодушно поинтересовался маленький Ирвин.
- Я не помню, - серьёзно ответила выдра. – Я не видел его с тех пор, как был таким же малышом, как и ты.
- Я не малыш! – ежонок смешно выпятил вперед нижнюю губу. – А как ты его тогда найдешь, если не помнишь?
- Не приставай к Веслохвосту, Ирвин! Это невежливо, - прикрикнула на сына Оливия.
Ужин подошел к концу и звери стали готовиться ко сну. Ежиха постелила друзьям в так называемой «гостевой комнате», где у них останавливались многочисленные родственники.
Веслохвост устало нырнул в тёплую и мягкую постель. У него защемило сердце – это забытое ощущение дома и настоящей постели. В походе, когда они шли вместе с Матиасом, всё равно была кочевая жизнь, а до этого…в рабстве…это было какое-то забытье, не сон, они просто падали без сил на каменный пол и теряли сознание. Но это… подушка, мягкое одеяло и матрас…
Выдра закрыла глаза.
Ощущение дома…
Эти блики на воде, этот серебристый смех…
- Веслохвост, догоняй!
Он бежит за ней, поскальзывается, пытается встать. Он слышит ее звонкий смех, и сам смеётся.
Лучи солнца такие яркие, что он не может увидеть её, её мордочку. Она брызгается в него водой, солнечные лучи отражаются в каплях воды миллионами огней.
- Росинка, перестань!
Росинка…
Сон уходил также внезапно, как и пришёл, Веслохвост отчаянно цеплялся за него, слёзы потекли у него из глаз в тот момент, когда он почувствовал, что эта радость от встречи с сестрой – ненастоящая, что это ему только приснилось! Сон ускользал, как сверкающая вода сквозь пальцы, и он ничего не мог с этим поделать.
Росинка…
Выдра лежала на кровати, до крови закусив губу, прислушиваясь к ровному дыханию спящих друзей. Он так и не смог больше заснуть в эту ночь.
вчера брат скинул милое видео)