Сакстус

СЛЕГАРЧИК Taneli Друзья мои, дак этож что же получается? Настоящие герои были только в двух-трёх книгах? А в осталбных что? В "Мэриэл из Рэдволла" - Скраббаг Воитель, в "Жемчуге Лутры" - Змея Воитель, в "Клятве Воина" - Щит Воитель, в "Походе Матиаса" - Колодец Воитель... ну и т.д.

СЛЕГАРЧИК Что ты хотел этим сказать?

СЛЕГАРЧИК Что ты хотел этим сказать?

СЛЕГАРЧИК Не у всех реакция, как у человека-паука Ифира Возможно, колокол тронул его только краем и этого хватило. А так, скорее всего, колокол на добрую часть провалился в пол, который, если не ошибаюсь, был деревянным. Вот и раздавило Клуни в лепёшку. Так что с этой темой всё нормально. Уж колокол точно честно победил.

Таких у меня много. На первом месте у меня Сварт, и это врядли изменится. Потом Фераго, Расконса и многие другие: Барранка, Острозуб, Ромска, Габул, Кривоглаз, Шрад, Флинки, Кроликобой, Джанго(просто жалко), Гоффа,Трёхпалый, Агал, Оскал, Прохвост, Свирепый Глаз и Рвущий Клык.

Таких у меня много. На первом месте у меня Сварт, и это врядли изменится. Потом Фераго, Расконса и многие другие: Барранка, Острозуб, Ромска, Габул, Кривоглаз, Шрад, Флинки, Кроликобой, Джанго(просто жалко), Гоффа,Трёхпалый, Агал, Оскал, Прохвост, Свирепый Глаз и Рвущий Клык.

Витч - обычный беспризорник, которых в Лесчу Цветущих Мхов всегда немало. Но мне его немного жаль, хоть он гнида последняя. Ведь он, бедняга, так восхищался Слэгаром, думал, что действительно ему дорог, а тот просто воспользовался его схожестью с мышью, для достижения своих целей, а потом выкинул, как ненужную вещь.

Ифира Когда Клуни Хлыст пришёл в Рэдволл, он потребовал, что бы ему отдали всё - еду, жилища, землю, имущество и живых существ. Короче говоря, у рэдволльцев было два варианта: умереть или сдать самих себя в рабство. Но зачем устраивать какие-то переговоры, если Клуни не согласен ни на что другое? Это и говорит о его простоте. Он хочет казаться настоящим завоевателем, а на самом деле он всего лишь атаман шайки головорезов. Клуни как бы играет в военачальника. Поддельность всех церемрний и субардинации хорошо видна. А так, всё что он может, это грабить, убивать, разрушать и т.д. Но не подумайте, что я смеюсь над ним. Своё мнение о нём я изложил в соответствующей теме.

Клуни Хлыст простой разбойник. Нет, безусловно воин он хороший, но правитель, мне кажется, некудышный. Он не Вердога Зеленоглаз, он скорее как Риггу Фелис (Вриг Феликс). Захватить-то захватит, а вот управлять нормально не сможет, и в конце концов будет убит своими же рабами.

Я пришёл сюды с redwall.ru, там, как и здесь я Сакстус. Всем знакомцам и незнакомцам доброго здравия.

ГЛАВА 4 Когда три пирата и черно-зелёный крыс вошли под полог леса, первое, что их поразило – тишина. Старые кривые ели не пропускали через свои раскидистые ветви ни луча света. Баршону стало не по себе и он решил заговорить, что бы отогнать страх: - Сожри меня акула! Темно, хоть глаз выколи! Дорлас заставил его замолчать одним лишь взглядом. Затем он кивнул Мёртвой Голове, который вёл на верёвке пленника. Хорек Мёртвая Голова, прозванный так за своё изуродованное во время пожара лицо, понял что хочет капитан. Притянув проводника как можно ближе к себе, он коснулся ножом его горла. - Только дёрнись, каналья, живо к праотцам отправлю. - Еле слышно прошипел хорёк. – Ты нас не обдуришь. Проверив, свободно ли вытаскивается меч, Дорлас пошёл дальше. За ним последовали и его спутники. Пираты не заметили, что по мере того, как они углубляются в лес, их пленник становится всё уверенней. Здесь дикарь чувствовал себя в своей стихии. Он давно приметил своих сородичей, которые бесшумно перебирались по вервям ни на шаг не отставая от непрошенных гостей... Тем временем в лагере, на опушке Леса Крашенных царила полная неразбериха. Заводилой был рыжеватый горностай Жаренный, второй помощник капитана. Он давно точил на Дорласа зубы. И на то были причины. Дорлас держал при себе ласку (речь идёт о Баршоне), а, значит, такому же горностаю, как он сам, доверял меньше! И теперь, когда оба отсутствовали, он не терял время, убеждая матросов быть за него. - Говорил я вам, парни, наш капитан уже не тот. И скажу снова. Он потерял не только хватку, но и мозги. Если бы мы тогда свернули на юго-запад, как я и говорил, то сейчас у нас была бы богатая добыча. Заплыли бы на какой-нибудь островок, отвели бы душу. Всё бы у нас было: жратва, грог, девки. Дак нет же! Зачем? Попёрлись на этот чёртов Сарамантастон, или как его там. Ребята похлеще нашего капитана пытались его брать, и косточки их теперь на солнце белеют. А теперь мы в такое дерьмо вляпались, что и вылезем едва ли. Послышались одобрительные возгласы. Пираты были в таком настроении, что пошли бы за кем угодно, лишь бы уйти. Однако Пеплоглаз Жаренного не слушал. Несмотря на свою жестокость, этот хорёк не был честолюбив, не рвался к власти. Должности боцмана ему вполне хватало. Дорлас его устраивал, и на его место он не метил. К тому же Жаренного он вообще никогда всерьёз не воспринимал. - А у тебя язык подвешен как надо, рыжая ты харя! – презрительно окликнул Пеплоглаз разбушевавшегося горностая. – Но вы, парни, не слушайте этого пустозвона. В котелке у него ветер, он вас уму-разуму всё равно не научит. Жаренный особой смелостью не отличался, но сейчас большинство матросов было на его стороне, и он не боялся даже такого уважаемого члена экипажа, как Пеплоглаз, а поэтому решил отплатить той же монетой: - Откуда раздаётся этот поганый визг? Неужто вонючка Пеплоглаз опять права качает? Ты никак заступаешься за этого голодранца?! Наступила гробовая тишина. Никто не мог припомнить такого непочтительного обращения к боцману. Сам же Пеплоглаз, до этого момента спокойно лежавший в сторонке, вскочил и, вытащив из-за пояса боевой топорик, зарычал: - Ты что, шельмец, забыл, кого надо боятся? Дак я тебе напомню! – тут боцман осёкся, вспомнив, что он один против двадцати, и стал искать поддержки у матросов. – Братва, нежели вы не видите, куда он метит? В капитаны захотел! Да какой из этого труса малодушного капитан? Жаренный раскрутил свой кистень и указал им в сторону Пеплоглаза. - У тебя было достаточно времени, что бы высказаться, хорь, - процедил горностай, - кончай его, ребята! Матросы бросились на боцмана, но тот, с ловкостью кошки, запрыгнул на пень, и несколько раз махнул перед собой топором. - Назад, оборванцы, коли шкура дорога! – кричал хорёк. Даже при численном превосходстве пираты не решались нанести удар. Больше Пеплоглаза, они боялись, пожалуй, только Дорласа. Сейчас же они стояли, размахивали оружием, покрывали «капитанскую шестёрку» бранью, но нападать не спешили. Пеплоглаз наслаждался своей властью. Держа топор наготове, он продолжил прерванную речь: - Посудите сами, парни, что вы получите с моей смерти? Кинете капитана и пойдёте за этим оболтусом?! Да, говорить он мастак, но каков на деле? Вместо того, что бы вызвать Дорласа на бой, накрутить его кишки на свой кистень и самому стать по праву вашим предводителем, он дожидается, когда капитан уйдёт, и начинает распускать всякие сплетни как бабка на базаре! Хорош вождь, не так ли? Бьюсь об заклад, что когда запахнет жаренным, ваш же Жаренный сдаст вас с потрохами! – и боцман рассмеялся над собственным каламбуром. Пираты переглянулись. Невозмутимый Фланн, которого не особо интересовало, кто им командует, пожал плечами: - Не знаю, может Пепел и прав. Жаренный нас на капитана травит, а сам, подлая душонка, какую ещё поискать надо. Кое-кто начал поддакивать, но и у Жаренного осталось немало сторонников. Аджвар, такой же морской крыс, как и Фланн, лихо взмахнул абордажной саблей и крикнул: - Ты, Фланн-болван, на любую чепуховину поведёшься. Всяк знает, что у Дорласа давно штурвал снесло. Совсем, гад, осатанел, подойти страшно! Пеплоглаз уже жалел о сказанном, ибо понимал, что выступлением своим лишь подлил масла в огонь. Тихий речной берег огласился руганью, пираты спорили, пререкались. Разногласия переросли в потасовку, и, может быть, дело дошло бы и до поножовщины, если бы один из матросов не крикнул: - Братцы, глядите! Лес горит! И вправду, к востоку, над хвойным лесом поднимался чёрный столб дыма. - Проклятие! Там же капитан, Барш, и Мёртвая Голова! – заорал Фланн, и все понеслись без всякого порядка к лесу, оставив добычу у берега Добежали быстро, но когда вошли в лес на миг остановились. Внутренний голос предостерегал их. Но вот, до них донеслись неясные звуки и они снова бросились вперёд сломя голову. Раздался глухой удар и Пеплоглаз растянулся на земле. Тихонько выругавшись, хорёк оглянулся посмотреть, обо что же он споткнулся, и его передёрнуло. В траве лежал череп лисы! Тут же норка Душегуб указал пальцем на сосновую ветвь, сгибающуюся под тяжестью двух кроличьих скелетов. - Мы в ловушке! – протянул матрос. Лес мгновенно ожил. Жуткие крики разносились прямо над головами пиратов. - Рвём когти, братва! Это родня того размалёванного! – зарычал Жаренный, поворачивая назад. - Все за мной! Спасаем шкуры! – вторил ему Пеплоглаз, вставая и выбегая вперёд. Матросы же разделились на два отряда. Один последовал за боцманом, другой за вторым помощником. А маленькие чёрно-зелёные крысы, перепрыгивая с ветки на ветку, гнались за ними, пуская им в спины заострённые палки, и оглашая ужасный лес дикими воплями. ГЛАВА 5 Прошедший день для старого аббата Винфора оказался не из лёгких. Барсук-табура Грэди Шатун ушёл с первыми лучами солнца, как и обещал. Уйдя, он оставил своему другу не только сумку с записями, но и ответственность за то, что бы донести до остальных рэдволльцев страшные известия. Оратором аббат Винфор никогда не был, поскольку решаемые им проблемы ограничивались, как правило, сбором урожая или организацией праздника. Поэтому пришлось говорить как есть. Конечно, старый настоятель не стал говорить о том, как там учатся из луков стрелять, хотя его рассказ большого впечатления на рэдволльцев не произвёл. Наверное, потому, что они не до конца осознали, что всё так серьёзно. Да Винфор и сам-то не особо верил. Надо же, всю жизнь всё было хорошо, а тут на те! Кражи, конечно, случались. Один раз даже нескольких жителей аббатства похитили. Но чтоб война – об этом в этих краях давно не слышали. У старого настоятеля опускались лапы и ему хотелось плакать, когда он представлял, как Рэдволл будет воевать с приближающимися захватчиками. Мало того, что в аббатстве не было не одного воина, да ещё и жители настолько изнежились мирной размеренной жизнью, что зачастую вели себя как дети. После своего утреннего заявления аббат Винфор собрал, так называемый, Совет Старших, в который входили самые почтенные обитатели аббатства. На тот момент в нём состояли, собственно, сам настоятель, кротоначальник Растороп, матушка Гертруда, сестра Омела, брат Карстэн, Рой Жёлудь, и крот-погребщик Уоррен со своей супругой Холли, родители кротоначальника. Все выше перечисленные собрались после завтрака в келье аббата, что бы обсудить сложившееся положение. Первым высказал своё недоумение брат Карстэн: - Не могу поверить, Рэдволл ждёт война! Самая настоящая война! Что нам предпринять? Куда подевался этот таруба, или как его там? - Тише, тише, брат, - начал успокаивать его настоятель, - табура Грэди Шатун отправился в барсучью гору за подмогой. Зайцы выручат нас, тем более, кто сказал, что враги прибудут с минуты на минуту? У нас пока нет точных сведений о том, где они и сколько их. Рано ещё себе могилы копать. Матушка Гертруда покачала своей большой полосатой головой. - Но ведь это не значит, что надо сидеть, сложа лапы, – сказала барсучиха - жители Леса должны как можно скорее укрыться в аббатстве. Лучше раньше, чем позже. - Это я могу взять на себя. – Заявил Рой Жёлудь – Я наш лес как свои пять пальцев знаю, быстро управлюсь. Аббат встал со своего места. - Вот и хорошо! – сказал он. – Когда ты отправишься, Рой? - Да хоть сейчас, батюшка... - Ну вот и отлично. Тогда поспеши. Рэдволл – единственная в округе крепость. И если мы не собираемся сдаваться без боя, то должны все укрыться тут. Да присмотри кого-нибудь, кто ратное дело знает... - Да уж, хурр-хурр – подтвердил Уоррен - Знаете ли, ср-ражаться - не кар-ртошку копать. Господин Жёлудь кивнул и вышел из кельи. Аббат Винфор повернулся к остальным. - Кстати, о картошке, - снова начал настоятель, - если нам грозит осада, надо подумать о провианте. К тому же, в аббатство скоро потянутся беженцы с юга и жители ближайших окрестностей. Придётся сократить рацион, а проще говоря, пояски затянуть, да покрепче. - Да без пр-роблем, батюшка-настоятель, - сказал Растороп, - если надо голодать, значит будем голодать. Хурр-хурр, вы же меня знаете – я за Р-рэдволл гр-ремучке пасть пор-рву, ежели дотянусь. Старик-аббат не смог сдержать улыбки: -Знаю я, Растороп, ты не подведёшь. Рад, что вы все отнеслись к этому серьёзно, но что с другими? Хм-м... Ладно. Итак, что пока от вас требуется. Во-первых, Холли и Уоррен, мне нужна полная опись продуктов. Гертруда, поговори с Валлией, пусть разыщет своего братца, его помощь нам очень понадобиться. Сестра Омела, поройся в летописях, может удаться найти что-нибудь об этих бурокрысах. - Это я вам и так могу сообщить. – заверила мышь, протирая свои кругленькие очки – Никогда в Рэдволле о таком не слыхивали. Были серые, были чёрные, морские, но чтоб бурые – это вряд ли. Хотя во времена аббата Даукуса на Рэдволл напали, а точнее попытались напасть какие-то бурокрысы во главе с настоящим великаном Грунтаном Курдли. Но они-то были простыми разбойниками, а не захватчиками. Не думаю, что между ними есть какая-то связь. Разве что шкура одного цвета... - Но всё равно спасибо, – сказал аббат Винфор. – Я, кажется, тоже знаю эту историю. Рэдволльцы и бурокрысы даже не сошлись в битве. Сам Грунтан сгинул где-то в лесу, а его бандиты разбежались. Но, к тому же, у Рэдволла тогда был огромный барсук, и свой воитель, причём ёж! Звали его Орквил, фамилию не помню. - Вот именно! – заявил брат Карстэн – А сейчас у нас никого. Какие барсуки, землеройки-то пропали! Их в этих краях уж год, как не видели. Аббат хмуро взглянул на лекаря: - Мы это знаем. Итак, все наши надежды заключаются в трёх словах: «зайцы нас выручат», дак ты ещё и эти надежды рушишь! - Простите, отец настоятель, но если мы не хотим отдавать Рэдволл врагам и обрекать себя на погибель, то мы должны приступать к делу, и незамедлительно. - Дак приступай, – сказала Гертруда, осуждающе глядя на монаха. – Делом уже все занялись. Один ты стоишь, как вкопанный. Всё, что мы можем, это спрятать всех в аббатстве, запастись припасами и собрать ополчение. Если у тебя есть ещё какие-то идеи, то говори, а не обвиняй других! Брат Карстэн понял, что не прав, но бездельником выглядеть не хотел, а поэтому сказал: - Думаете, я не знаю, чем заняться? Пойду прямо сейчас в лес, и наберу всего необходимого, для лечения. Об этом кто-нибудь подумал? На войне всегда есть раненые, а я хоть и не полевой врач, но сделаю всё, что в моих силах. - Это хорошо, - подытожил настоятель, - пусть все займутся своим делом, и не ссорьтесь, пожалуйста. Растороп, дружище, проверь-ка со своими ребятами стены и ворота, а то вдруг там всё по швам трещит. - Хурр-хурр, всё сделаем, батюшка-настоятель! -Ладно, друзья, можете быть свободны. Когда все уходили, аббат окликнул Уоррена и Холли, с которыми он был знаком с детства. Дверь закрылась, и в келье осталось только три зверя. - Простите, что задерживаю, мне просто больше некому рассказать, – сказал отец Винфор. - Хурр-хурр, ничего, батюшка. – Успокоила его Холли, очень воспитанная и добрая кротиха. - Дело в том, - продолжал настоятель, - что я уже давно ожидал этого события, правда не думал, что всё будет так мрачно. То-то мне всякая чертовщина снится в последнее время. - А что именно? – спросил Уоррен. - Ну вот сегодня, например, приснилось. Стою я у окна. Ночь ещё, а снаружи светло, но свет этот не радует. Он исходит от пожара, а горит наше аббатство. Всюду слышны женские крики и детский плач. По Рэдволлу гоняются какие-то дикие тени, но что именно это за звери, не разобрать. Тут я вижу, как несколько этих существ выносят на лужайку наш гобелен, и рвут его на куски, а затем топчут лапами... Ужас... ужас... Всюду смерть, мучения... Что это? Ведь это крах нашего Рэдволла! Неужели так и будет? ГЛАВА 6 - Ух-ха! Ух-ха-ха! Не сплясать ли трепака? Раз дорожка так мила, А на сердце праздник! Ух-ха! Ух-ха-ха! Буду я плясать с утра, Ведь плясун я хоть куда, То ещё проказник! Шедший по старой северной дороге путник высоко подпрыгнул и повторил очередной припев, сочиняемой на ходу песни. Этот весёлый путешественник был крепким горным зайцем, по-простому – беляком. Звали его Треем, а фамилия у него была самая, что ни наесть, заячья – Кочерыжка. И вот, этот Трей Кочерыжка, одетый в потрёпанный, но очень нарядный зелёный комзольчик, шаркнул здоровенной задней лапой, хлопнул ушами, и запел новую песенку: - Тру-ля-ля! Тру-ля-ля! Нет в мешочке трюфеля! А я трюфели люблю, Пойду ёжика убью! Тут заяц осёкся, понимая, что сморозил что-то не-то. И в этот миг раздался молодой звучный голос: - Хорошо, косой, горланишь! Может и нам споёшь? Из-за придорожных кустов вышел молодой паренёк-ласка. Он так же был очень нарядно одет и выглядел весьма опрятно. Не смотря на довольно юный возраст, паренёк был вооружён – на узорчатом ремне висел короткий меч. Трей Кочерыжка смерил наглеца презрительным взглядом, в котором была и тревога. От кого - от кого, а от этих ласок да горностаев, горячих голов, можно было ожидать только неприятности! Хотя, что может какая-то ласка против зайца? Да и молодой он к тому же... - А ты, сосунок, за словом в карман не полезешь! – отвечал заяц. – Учти на будущее - твой острый язык может дорого тебе обойтись. Не все такие добрые, как я. - Ты не в том положении, что дерзить, ушастый! – раздался со спины противный басовитый голос. Кочерыжка резко развернулся - сзади, на дороге, стоял жирный неряшливый хорь, перекидывавший из лапы в лапу устрашающего вида дубину. - Выворачивай карманы, быдло лопоухое, грабить будем! – просипел откуда-то сбоку ещё более неприятный голос, и на дорогу вылез невероятно тощий горностай с жутким рубцом на лбу, а следом за ним ещё одна ласка – с необычной, крапчатой окраской меха. У первого были два кривых ножа, у второго пернач. Трей Кочерыжка, поняв, что он попал в лапы грабителей, постарался не выдать своего волнения. Встав в боевую стойку, он вызывающе крикнул: - Чего же вы ждёте? В моём узелке, правда, добра не много, но таким заморышам, как вы, вполне будет достаточно! Хорёк бросился в атаку, занеся дубину высоко над головой, но заяц подпрыгнул так высоко, что она угодила в пустоту. Разбойник качнулся вслед промаху, и в ту же секунду «ушастый» основательно огрел его по шее, что тот свалился, как подкошенный. Трей хотел, было, вывести из боя и паренька-заводилу, но тот оказался куда проворней своего тучного друга. Ловко увернувшись от удара страшной заячьей лапы, он отскочил в сторону, выхватил меч и закричал: - Хватай его, что встали?! Пятнистый поначалу сдрейфил, а вот горностай пошёл в наступление. Он лихо вертел перед собой своими ножами, не давая зайцу подойти близко. Молодой главарь бегал вокруг, размахивая мечом, но сам бросаться в бой не спешил. Трей Кочерыжка на миг пришёл в замешательство, и дал похрабревшему пятнистому прицелится и бросить пернач. Оружие достигло цели, пусть и ударило рукояткой, а не железными пластинами. Полу оглушённый заяц покачнулся и упал. Тут же трое разбойников налетели на него. Трей, находясь в лежащем положении, пытался отбиться от наседающих грабителей своими мощными задними лапами, и это у него неплохо получалось, пока не очнулся толстяк-хорёк. Разобравшись, что к чему, тот бросился к зайцу, и придавил горло дубиной, которую держал, как скалку, угрожая задушить жертву. - Держу, держу! – орал запыхавшийся хорёк. Понимая, что проиграл, Трей Кочерыжка прекратил сопротивление. Тут же горностай и пятнистая ласка стали связывать ему передние лапы. Парнишка же, которого звали Драйден, спрятал меч обратно в ножны и сказал: - Ну что, допрыгался, зайчик-побегайчик? Задние лапы тоже свяжите, парни, волоком потащим, не то он нас до смерти запинает. - Да на кой он нам нужен, Драй? – спросил толстый хорь. - Любезный Бухтеря, - начал растолковывать Драйден, - видишь ли, заяц в этих краях гость не частый. Это тебе не белка и не мышь. К тому же он с севера, возможно, Корлагор его знает. Отведём его к атаману, хуже-то не будет. Бухтеря не стал спорить. Ему не было дела до того кто этот заяц. Он знал, что заяц это тяжёл и нести его до самого лагеря будет не просто, но главным был Драйден – его лучший друг, которого он знал с пелёнок, и которого считал самым умным и справедливым, а поэтому никогда не прекословил. И вот, вся эта разношёрстая компания отправилась через лес, волоча за собой бедолагу-зайца. Но тот покоя им не дал. - Эй, полегче, ты, неудачная пародия на хорька! – орал он на Бухтерю. - Все вы шаныги паршивые! Ошибки природы! Жалкие недоразумения! Если бы один на один, я бы всыпал бы каждому из вас по первое число, так-то! - Если б да кабы, на носу росли грибы! Не выпендривайся, длинный, не то передумаем, пырнём ножом, да и швырнём подыхать тебя в канаву. Так, Меченный? Трей Кочерыжка опять хотел что-то возразить, но тут встретил обезображенную морду горностая Меченного и замолчал. - Так, так, начальник, - приговаривал горностай, поигрывая ножами, - Лежи, не дёргайся, ушастый. Ты атамана нашего не знаешь. Наплачешься ещё, что мы тебя в живых оставили. Соплями и кровью изойдешь.

ГЛАВА 1 Стоявшее почти в зените августовское солнце опаляло жаркими лучами укромную бухточку на северо-западном побережье Страны Цветущих Мхов. Этим утром прибой вынес на берег обломки огромной пиратской галеры «Чёрный Коршун». Судно затонуло минувшей ночью и увлекло за собой почти всю команду. Те немногие, что смогли выплыть на берег, отдыхали теперь в берёзовой роще, вплотную подступавшей к каменистому берегу. Среди выживших пиратов был и капитан корабля – поджарый горностай по имени Дорлас. Он носил красный безрукавный камзол; на плетеном ремне висел в ножнах меч; в ушах покачивались латунные серьги; огненно-красным рубином сверкало кольцо на указательном пальце правой лапы. Умный и коварный, Дорлас не знал на море равного себе противника. Однако судьба порой шутит злые шутки даже с везучими корсарами. Сильный ураган вынес «Чёрного Коршуна» на мель, а яростные волны разбили его вдребезги. Слава зверя, наводившего ужас на все портовые города, потонула в морской пучине вместе с его кораблём. Дорлас бросил взгляд на остатки своей команды – морские крысы, ласки, горностаи, норки и хорьки выглядели довольно жалко. Горностай выхватил меч и вскочил на, поваленное бурей дерево. - А ну, стройся, доходяги кособокие! – рявкнул он. Раздалось приглушённое ворчание, но перечить Дорласу никто не посмел. Через несколько минут пираты, потирая ноющие конечности, предстали перед своим капитаном. Тот обвёл их презрительным взглядом, подсчитывая что-то в уме. - Так-так… - спокойнее сказал горностай – Негусто нас осталось. Всего две дюжины, а ведь было почитай две сотни. Досадно, но с такой «ордой» барсучьей горы нам не взять. Ну да чёрт с ней. Жили без неё раньше, проживём и нынче. Теперь нам надо лапы с берега уносить. Если не ошибаюсь, нас занесло на Северное Побережье – а оно входит во владения Сайласа Тугого Кошелька. - А это кто таков? – спросил кто-то из матросов. - Старый хитрый ёж, – отвечал Дорлас – очень богатый. Его холопы патрулируют берег до самой Мшистой. Сейчас мы можем только упрятаться в лесах на востоке и переждать. А уж потом найдём местечко поуютней и заживём припеваючи! А сейчас отдыхайте, выйдем на закате. Пеплоглаз, возьми троих ребят и дуй на разведку. Аджвар и Мёртвая Голова, в дозор. И запомните, братцы, нет на свете такой силы, которая сломила бы волю капитана Дорласа! Отец Винфор, настоятель аббатства Рэдволл, проснулся в холодном поту. Кровь тяжёлыми ударами билась в висках. - Беистин! – выдохнул он с хрипом. – Беистин!.. Дверь распахнулась и в келью влетел молодой мышь-послушник. - Воды! – держась за сердце, попросил аббат. Приняв из лап послушника ковш, Винфор дробно стучал зубами о его край, пока не выпил всё до дна. - Что стряслось-то, батюшка? – спросил Беистин. - Страшен чёрт, ежели во сне привидится, - сказал он, успокоившись, - сон, мне, дурной приснился, Беистин. Ступай, а я за тобой следом. Мышонок поклонился и молча вышел. Внизу, на кухне, подавали завтрак. Брат Эрмолд умел превращать самые простые блюда в шедевры кулинарии. По этой причине он и исполнял обязанности главного повара. Сейчас он суетился, подгоняя своих помощников. Завидев настоятеля, монах почтительно снял свой белоснежный колпак. - Доброе утро, отец Винфор. - А, брат Эрмолд! Что у нас на сегодня? – спросил аббат, всеми силами стараясь выглядеть беззаботным. - Овсянка с мёдом, батюшка, запеканка с яблоками, морковный салат, грушевая настойка… Доклад повара прервал проходивший мимо кротоначальник Растороп: - Хурр… Можешь не пр-родолжать. Жизни не хватит всё пер-речислить. – сказал он повару, а затем повернулся к настоятелю - Пойдем-ка, отец Винфор за стол. Кашка стынет. Суетня постепенно улеглась и все стали рассаживаться. Аббат восседал во главе стола. По правую лапу от него сидел кротоначальник, а по левую – брат Карстэн, главный монастырский врачеватель. Напротив же настоятеля, на другом конце стола, в большом резном кресле, сидела матушка-барсучиха Гертруда. -Да, не повезло Гертрудушке – всю ночь не спала, малышей успокаивала - сказал брат Карстэн. -Хурр… Слыханное ли дело, ур-раганище такой, – согласился Растороп. – конечно, р-ребятки испугались. Сидевший неподалёку ёж-погрёбщик Айзек Захохлыш тихо усмехнулся: - А кто этой ночью спал спокойно? Аббат Винфор, который и слыхом не слыхивал не о какой грозе, поднял лапу. -Я спал не спокойно, но при этом сон мой был непрерывен, – заявил он. Молодой крот Вестон из артели кротоначальника поскрёб по носу своим копательным когтём. - Везёт вам, батюшка. Спите, как бр-ревно, и гор-ря не знаете… Хурр-хурр… - Хурр-хурр… Пр-ридер-ржи язык, - пригрозил ему Растороп, - с настоятелем всё-таки р-разговар-риваешь. Вестон собирался что-то возразить, но тут неожиданно раздался колокольный звон. Он возвещал о приближении гостей. Все разговоры прекратились, а рэдволльцы повскакивали со своих мест. -Тихо, тихо! Сядьте все! – начал успокаивать их отец Винфор. – Нет нужды выбегать целой толпой. Пойдём, Гертруда, возможно, мне понадобится твоя помощь. Настоятель и барсучиха вышли из здания аббатства, и направились к главным воротам, что в западной стене. Там их ждали ещё два рэдволльца: старая домовая мышь-привратник брат Катберт и Рой Жёлудь, коренастая белка средних лет, славящийся на всю Страну Цветущих Мхов как отличный плотник и столяр. - В чём дело? Кто-то идёт? – обратился Винфор сразу к обоим. - Брат Ракитник говорит, что с юга идёт какой-то барсук.- Пожал плечами Рой Жёлудь. Аббат с недоумением посмотрел на плотника: - Ну и что же вы ждёте, открывайте скорее! Брат Катберт в нерешительности топтался на месте. - Барсуки ведь разные бывают, отец настоятель, - ответил он – мало ли что. Аббат недовольно хмыкнул и, не смотря на преклонный возраст, стал стремительно взбираться на стену. Все остальные последовали за ним. Когда они оказались наверху, то устремили свои взгляды на пыльную дорогу, где, опираясь на палку стоял путник. То был старый барсук в сером балахоне и зелёном плаще. Голову скрывала широкополая шляпа с пером зимородка. Барсук покуривал трубку. Увидев настоятеля, он приподнял свой головной убор в приветствии: - Мир дому твоему, отец Винфор, - начал он, постепенно расплываясь в улыбке – не пустишь ли ты в него старого бродягу, пропахшего костром? Аббат Винфор в ответ улыбнулся ещё шире: - Мир тесен, Грэди Шатун, видишь, вопреки твоим сомнениям мы снова встретились! Откройте ворота этой толстой книжке с лапами! ГЛАВА 2 Далеко к северо-западу от аббатства Рэдволл, рассекая холмистую местность, течёт речка Северная Вилка. Невдалеке от берега этой речушки сидели капитан Дорлас и его первый помощник ласка Баршон. Вокруг них, вповалку, лежали товарищи, плотным кольцом окружая своих предводителей. Царившую тишину нарушал лишь гул воды, а рядом со станом этих пиратов дымился Ивовый Куст - селение полевых мышей, взятое ими накануне на копьё и выжженное дотла. Хорёк боцман Пеплоглаз отменно справился со своей задачей разведчика. Он наткнулся на Ивовый Куст вчера вечером. В то время все мыши собрались в одном большом доме, так что в деревне было пусто. Пеплоглаз со своей группой матросов быстро осмотрел поселение, гордо возвышающееся посреди этих диких, необжитых земель. К Дорласу разведчики вернулись уже после захода солнца. У несчастных мышей не было ни шанса. Но всё же им повезло, поскольку пираты были слишком голодны, что бы потешаться над пленными, поэтому их просто убили. Припасов, взятых из деревни было не так-то много и пиратам надо было думать о новой добыче, более существенной. Их полное вооружение указывало на то, что они не собираются останавливаться на Ивовом Кусте, но будут промышлять своим гнусным трудом дальше, уходя в глубь страны. Первым нарушил молчание Баршон. - Куда нам теперь податься? Надо было хоть пару этих слизняков оставить, чтоб проводниками были, – сказал он не к кому особо не обращаясь. - Я же сказал, что нам в леса надо уходить, - ответил капитан, - единственное охраняемое место в этой стране это западное побережье, и от него нужно держаться подальше. Пеплоглаз глубоко вздохнул и сказал: - Господа! Вы только вдохните этот воздух, воздух свободы! Здесь мы сами себе хозяева и никто нам не указ. - Ты прав, мой сероглазый боцман, - согласился Дорлас, - не наша вина в том, что на этой земле нет не властей не законов. Мы спалили эту деревеньку, а через несколько месяцев какой-нибудь убогий пройдёт мимо и скажет: «Вот ведь что бывает, когда неосторожно обращаешься с огнём». Команда дружно заржала. Смеялись все кроме сурового вида матроса-норки по кличке Душегуб. - И всё же с проводниками было бы спокойнее, – обратился он к капитану, недоверчиво поглядывая в сторону леса,- мало ли какая нечисть тут водится. Капитан удивлённо посмотрел на него: - Ты что, дурень суеверный, какая нечисть, в леших веришь? Команда снова засмеялась, а Душегуб насупился и повернулся обратно к лесу. Тут он завидел какого-то зверя, который, заметя пиратский стан, торопился ускользнуть из его вида и поспешно своротил в сторону. Не вымолвив ни слова, Душегуб быстро вскочил и, выхватив из-за пёстрого кушака устрашающего вида тесак, бросился вдогон. Пираты опомнились лишь тогда, когда норка скрылась из виду. - Куда это наш верующий намылился? Проводника что ли увидел? – съязвил Баршон, высвобождая ятаган. - Похоже на то – поддержал кто-то из матросов. Не успели пираты снятся с места, как увидели Душегуба, возвращающегося назад. Он шёл не один, а тащил за собой какое-то странное существо. Когда Душегуба окружили его товарищи, он заставил своего пленника встать на колени. Приглядевшись, пираты поняли, что это мелкий крыс, не пойми какой пароды. Шкура его была выкрашена в чёрно-зелёный цвет. Пленник рассматривал чужаков, всё время скалясь, злобно посвёркивая своими дикими глазами. Капитан Дорлас подошёл к Душегубу и сердечно пожал ему лапу. - Душегуб, приятель, - изрек он, с трудом сдерживая смех, - прости меня, дурака, ведь лешие и впрямь существуют. И твой новый друг тому доказательство. Теперь смеялись все, включая Душегуба. - Да-а, капитан, - довольно протянул он, - этот чумазый – парень хороший, и говорит смешно, да вот не черта не понимаю я из того, что он бормочет. - Да неужели, - не поверил горностай, - ну-ка, леший, скажи что-нибудь. Как звать? В ответ дикарь заорал что-то невнятное, совершенно непонятное. - Да не понимает он по-нашему. Что толку от такого проводника? Порешить его надо, и всё тут. – Предложил рулевой Фланн, плотный морской крыс. - Что значит «не понимает по-нашему»? – спросил Пеплоглаз, недобро ухмыляясь, - по-нашему он как раз всё поймёт, как надо! С этими словами он так сильно двинул дикарю в живот, что тот согнулся пополам и стал хватать ртом воздух. Матросня зашушукалась: « Да, вот это по-нашему! Старина Пеплоглаз с любым общий язык найдёт». Боцман собирался ударить во второй раз, но Дорлас поймал его лапу и оттолкнул хорька в сторону. - Не забывайся, Пеплоглаз, я ещё здесь капитан, и я решаю, как разговаривать с пленниками. Затем горностай подошёл к дикарю и стал втолковывать ему, помогая себе жестами. Он просил его, чтобы тот провёл пиратов в ближайшее селение. В замен за эту услугу он отпускал его. Объяснение пришлось повторить несколько раз, прежде, чем чёрно-зелёный крыс понял, что к чему. - Вот и славно, – в заключение сказал капитан, - сейчас же и отправимся на разведку. Баршон и Мертвая Голова, со мной. Всем остальным оставаться здесь, ждать нашего возращения. Пираты молча поблагодарили судьбу. В глубине души многие разделяли опасения Душегуба, и не спешили идти в хвойный лес, зловеще темнеющий на востоке. А капитан с двумя своими напарниками и проводником прямиком шагали к этому самому лесу, который жители Страны Цветущих Мхов окрестили Лесом Крашеных. ГЛАВА 3 Колокола Матиас и Мафусаил отбили четырнадцать раз, спугнув своим звоном двух галок, спорящих на крыше колокольни. Брат Ракитник, рэдволльский звонарь, который не раз на своём веку становился жертвой этих вороватых птиц, довольно усмехнулся: - Поделом вам, плутовки пернатые, будете знать, как чужое присваивать! Спустившись с колокольни, мышь-монах прошёл мимо монастырского кладбища, пересёк лужайку, и вошёл в главное здание аббатства. Он знал, что некоторые рэдволльцы до сих пор сидят в Пещерном Зале и слушают рассказы Грэди Шатуна с самого утра. Конечно, такие ответственные и трудолюбивые, как кротоначальник, ушли заниматься своими делами ещё после завтрака, и успели уже отобедать. Дел в аббатстве всегда хватало, особенно в это время года. Лето подходило к концу, близилась осень, и пора было подумывать о сборе урожая. Гертруда вместе со своей подругой выдрой Валлией повела диббунов (так в Рэдволле называли малышей) в лес на прогулку, так что работать никто не мешал. В Пещерном Зале, в кресле матушки-барсучихи сидел Грэди Шатун (дело было в том, что в Рэдволле на тот момент было всего одно кресло, в которое мог бы усесться взрослый барсук). Теперь уже все поняли, почему аббат назвал его «толстой книжкой с лапами». Грэди был не простой барсук, а табура. Табуры странствовали по свету, собирая знания, которые потом передавали другим зверям. Грэди посчитал, что в монастыре его труды сохранятся, как нигде лучше. Итак, старый табура рассказывал о своих приключениях, о разных странах, в которых побывал, о разных зверях, которых повстречал. Кроме отца Винфора, его слушали сестра Омела, оживленная лесная мышь, летописец и архиварий Рэдволла, погребщик Айзек Захохлыш (последнего интересовали исключительно рецепты заморских напитков), а также некоторые другие рэдволльцы, которые отлынивали от работы, ссылаясь на свою любознательность. А как же? Грех не послушать речей такого мудрого зверя. Брат Ракитник по-тихому зашёл в Пещерный Зал, держа кружку сидра, взятую на кухне. - Всё сидите, разглагольствуете. - Упрекнул звонарь собравшихся слушателей, неодобрительно качая головой. Все собирались было на него шикнуть, но Грэди Шатун сам встал и кивнул в его сторону: - Прав, ты, братец, засиделись мы, плесенью скоро покроемся. - Куда вы так торопитесь? Вы же нам ещё не всё рассказали! – изумился Айзек Захохлыш. Он-то знал, что ему сегодня дежурить на кухне, да ещё с кем! С этим занудой братом Пвилом! - Нет, дружище, - отвечал барсук, - всё, что мог, рассказал. Я оставляю аббатству свои записи и карты, они в той большой сумке. Надеюсь, они пригодятся обители. Рад был с вами пообщаться, господин Захохлыш. Кстати, ваш эль намного лучше южноземского. Погребщик улыбнулся так, как способны улыбаться только ежи. - Ну, мы, ежи, в чём в чём, а в эле толк знаем! Грэди хмыкнул, повернулся к настоятелю и сказал: - Выйдем, Винфор, на воздух, покурить мне надо. Да сказать тебе кое-что с глазу на глаз. - Пошли, что ли в сад. Там и потише. - Ответил настоятель, когда они уже поднимались по лестнице. В саду и вправду было тихо и спокойно. Старые друзья сели на скамейке у кустов крыжовника. С минуту они слушали песню малиновки, пока аббат не задал соответственный вопрос: - Ну и что ты хотел сказать мне, Грэди? - Знаешь, Винфор, - начал барсук, заметно мрачнея, - ведь не всё так хорошо, как я там сказал. - Ты это о чём? – не понял настоятель. Шатун глубоко вздохнул и проложил: - Я им не сказал, чтоб не пугались. А тебе скажу. Дело в том, что той Страны Цветущих Мхов, которую мы знали, возможно скоро не будет. И в Рэдволл я не пришёл, а убежал. Скоро другие придут, кто ещё не погиб и не попал в плен. Аббата Винфора аж передёрнуло: - Что значит в плен? На нас что, кто-то собирается напасть? - Напасть? Нет, не напасть, а захватить и поработить. Его величают Калгак Завоеватель, сын Рабуллы, Вождь Бурой Орды и Хозяин Южных Пределов, впрочем, уже не только пределов. Южноземье, и всё, что находится за Великой Южной Грядой – его владения. Я прибыл, как только смог, Винфор! Теперь черёд вашей страны. Собирай народ, вооружай, и пусть встают на стены аббатства. Рэдволл – это единственное место, где мы сможем дать отпор. К вам придёт посланец, скажет, мол, сдавайтесь. Если стадитесь, пойдёте в рабство. Стариков убьют сразу, тех, кто помоложе, пошлют строить дворцы и крепости для Калгака и его воинов. Это не звери, Винфор, им доставляет радость, мучить других. Никто не уходил от них живым. Дети военачальников упражняются в стрельбе из лука на связанных пленниках. Их великая сила, они почти не спят и почти не едят. Их ведёт этот Калгак, и там, где они проходят, остаётся выжженная земля да руины. А ещё в воздухе витает смрад смерти. Его ощущаешь везде, земля насквозь пропитана кровью, невинной кровью. Грэди умолк, и посмотрел на настоятеля – тот сидел так, будто на него упала целая скала. - Кто хоть они такие, что за звери? – спросил отец Винфор придя в себя, не узнавая собственного голоса. - Крысы, правда бурые, здесь такие почти не встречаются. И их очень много. Но они дикари, и наши ценности им неведомы. Они убивают, потому что так надо, и понимают только силу. Ты меня понял? Да, - отвечал настоятель, - никаких переговоров, не сдаваться, и не идти на уступки. Закрыться в Рэдволле и держаться до тех пор, пока... Вместо него закончил табура: - Пока я не вернусь с подмогой из Саламандастрона, друг. Я знаю тайную тропу через горы, поэтому доберусь до места раньше, чем кто-либо другой.

Однозначно Кроликобой! (я имею в виду книжного Кроликобоя) Уж очень я люблю хорьков. Он хитрый весёлый, чем-то Гонфа и Флинки напоминает. Мне всегда такие пройдохи нравятся. В банде Клуни были в основном только крысы, а он, хорёк, добился расположения хозяина, и при этом не вызвал ненависти со стороны прочих солдат, как Доходяга.

У меня Клуни в списке отрицалов где-то по серединки. Он намного лучше Унгатта Транна или Вилу Даскара, но ему далеко до Сварта с Фераго. Чем он мне нравится? Стратег и правитель из Хлыста непутёвый, но с него, атамана разбойничего, и спрос меньше. Меня прежде всего поразила личнось Клуни. Да, он сильная личнось. Могучая воля, великая слава... Хороший воин, но при этом не лишён осторожности. Умеет воодушевить и повести за собой, что для лидера очень важно. Да и вообще, если бы Клуни мне не нравился, стал бы я регистратироваться на этом сайте?

Глупый вопрос. Конечно же потому что он несёт зло в мирные селения. Мне отрицалы нравятся не потомучто они злые, а потомучто жизнь у них куда насыщенней , чем у положилов .

Из этих меня никто не бесит. Правда не очень нравится Констанция - нехорошо с Краснозубом получилось, ведь он нереально меньше её.

На войне все средства хороши. Не забывайте кто такой Клуни, а кто такой Матиас. Первый - безжалостный разбойник, убийство для которого - проффесия, а второй - скромный монастырский послушник, призванный помогать всем и вся. Силы были слишком неравны, вот Матиас и скинул колокол. А если б он спустился, Клуни убил бы его по трём простым причинам - он старше, он он сильнее, он опытнеее.

Витч немало досадил рэдволльцам, помогая Слэгару, но они всё равно простили его и взяли с собой обратно в аббатство. Но Витч беспредельно восхищался Слэгаром, даже не смотря на то, что тот его предал. Он даже тогда хотел остаться на стороне Хитрейшего, вот и побежал, а Маттимео просто хотел его остановить, потому что ненавидел по вполне понятным причинам. А Слэгар убил Витча просто испугавшись, что он его обнаружит рэдволльцам.

Витч немало досадил рэдволльцам, помогая Слэгару, но они всё равно простили его и взяли с собой обратно в аббатство. Но Витч беспредельно восхищался Слэгаром, даже не смотря на то, что тот его предал. Он даже тогда хотел остаться на стороне Хитрейшего, вот и побежал, а Маттимео просто хотел его остановить, потому что ненавидел по вполне понятным причинам. А Слэгар убил Витча просто испугавшись, что он его обнаружит рэдволльцам.