LostGhost

Ага. Ну, во-первых, сама ситуация с верёвкой, на которой висел колокол. Верёвка слабая, а колокол, как говорилось везде, огромный. Перетереться она бы успела за много лет до Матиаса - с учётом-то того, что этот колокол постоянно раскачивают. То бишь, чудовищно непрактичное решение, ну да ладно, возможно, я придираюсь. Так что перейдёт непосредственно к Клуни. Ну не могли быть у колокола настолько толстые стенки, что он бы неминуемо зашиб любого, кто стоял бы под ними. С куда большей вероятностью Клуни просто бы накрыло колоколом, но не убило. Плюс, пока такая махина летит, всегда можно успеть отбежать. Инстинкт самосохранения у зверей, как правило, силён, и частенько берёт верх даже над страхом (к вопросу о том, что Клуни мог быть всё ещё деморализован ожившим кошмаром). Можно, конечно, предположить, что его зашибло языком, но это тоже как-то... не особо оправдать можно. Вроде как, язык у колоколов по размеру короче, чем сам колокол. И даже если нет, то больше Клуни, чтобы раздавить его, он быть не мог. Потому что тогда колокол был бы настолько огромным, что мыши не могли бы его раскачать. Ну никак.

Я тут недавно опять перечитал "Воина Рэдволла" и наткнулся там на вот такие слова: Друзья осторожно двинулись вперед по идущему вниз лазу, лапами они цеплялись за стенки, чтобы не скатиться вниз, - что скорее всего и случилось с Гуосим. Наконец лаз выровнялся, и они остановились, чтобы глаза привыкли к темноте. Пол здесь был ровным, а ход таким широким и высоким, что они могли свободно, не пригибаясь, идти рядом. Они пошли дальше, Лог-а-Лог то и дело молча указывал на странные знаки и рисунки, выцарапанные на камне. Несомненно, этот подземный ход был естественного происхождения, но, по всей видимости, он служил логовом уже не одному поколению змей, они-то и оставили на стенах эти знаки. Вскоре ход расширился еще больше и привел друзей в небольшой грот, из которого выходили два коридора. - Я пойду направо, а ты налево, - прошептал Матиас. - Время от времени рисуй мечом стрелку на стене, и я тоже буду рисовать стрелы своим кинжалом. Так мы не заблудимся. Заметишь Асмодеуса - сразу же возвращайся сюда, в этот грот. А если он заметит тебя - беги от него со всех ног и кричи изо всех сил. - Удачи тебе, воин, скоро увидимся, - ответил Лог-а-Лог. Держа кинжал наготове, Матиас пошел вправо - ход оказался чуть уже первого, но таким же высоким. Стены здесь были из желтого мягкого песчаника. Затаив дыхание, Матиас осторожно продвигался вперед, он был рад, что влажные песчаные стены гасят звук его шагов. Через каждые несколько ярдов он рисовал на стене стрелку. Вскоре до ушей мышонка донесся звук падающих капель, звук, который казался странным и неуместным в зловещей тишине подземелья. Лапа мышонка нащупала слева в стене прямоугольную нишу. Матиас с отвращением обнаружил, что она была набита сброшенными змеиными кожами, сухие и сморщенные, они кучей лежали на земле. Он вздрогнул, представив себе их владельцев, у него даже шерсть встала дыбом, и мышонок поспешил поскорее покинуть это мрачное место. Этот ход оказался намного длиннее первого, и однажды, вырезая на стене очередную стрелку, Матиас заметил, что змеиные знаки на стенах здесь более старые и примитивные. Нет сомнения: змеиное логово существовало задолго до того, как вырыли карьер. Значит ли это всё, что змеи когда-то тоже существовали как отдельная народность, а Асмодей - последний потомок этой... цивилизации? "Говорят, что если ты сорвёшь с него кожу, то увидишь, что под ней нет абсолютно ничего. Потому что он пуст как пропасть". (с)

Я тут недавно опять перечитал "Воина Рэдволла" и наткнулся там на вот такие слова: Друзья осторожно двинулись вперед по идущему вниз лазу, лапами они цеплялись за стенки, чтобы не скатиться вниз, - что скорее всего и случилось с Гуосим. Наконец лаз выровнялся, и они остановились, чтобы глаза привыкли к темноте. Пол здесь был ровным, а ход таким широким и высоким, что они могли свободно, не пригибаясь, идти рядом. Они пошли дальше, Лог-а-Лог то и дело молча указывал на странные знаки и рисунки, выцарапанные на камне. Несомненно, этот подземный ход был естественного происхождения, но, по всей видимости, он служил логовом уже не одному поколению змей, они-то и оставили на стенах эти знаки. Вскоре ход расширился еще больше и привел друзей в небольшой грот, из которого выходили два коридора. - Я пойду направо, а ты налево, - прошептал Матиас. - Время от времени рисуй мечом стрелку на стене, и я тоже буду рисовать стрелы своим кинжалом. Так мы не заблудимся. Заметишь Асмодеуса - сразу же возвращайся сюда, в этот грот. А если он заметит тебя - беги от него со всех ног и кричи изо всех сил. - Удачи тебе, воин, скоро увидимся, - ответил Лог-а-Лог. Держа кинжал наготове, Матиас пошел вправо - ход оказался чуть уже первого, но таким же высоким. Стены здесь были из желтого мягкого песчаника. Затаив дыхание, Матиас осторожно продвигался вперед, он был рад, что влажные песчаные стены гасят звук его шагов. Через каждые несколько ярдов он рисовал на стене стрелку. Вскоре до ушей мышонка донесся звук падающих капель, звук, который казался странным и неуместным в зловещей тишине подземелья. Лапа мышонка нащупала слева в стене прямоугольную нишу. Матиас с отвращением обнаружил, что она была набита сброшенными змеиными кожами, сухие и сморщенные, они кучей лежали на земле. Он вздрогнул, представив себе их владельцев, у него даже шерсть встала дыбом, и мышонок поспешил поскорее покинуть это мрачное место. Этот ход оказался намного длиннее первого, и однажды, вырезая на стене очередную стрелку, Матиас заметил, что змеиные знаки на стенах здесь более старые и примитивные. Нет сомнения: змеиное логово существовало задолго до того, как вырыли карьер. Значит ли это всё, что змеи когда-то тоже существовали как отдельная народность, а Асмодей - последний потомок этой... цивилизации?

Да и добро там весьма и весьма относительное. Не могу я считать добрым кого-то, кто чудовищно мстителен и не умеет своё слово держать. Кроме того, колокол изнутри полый. Вероятность выжить была, и огромная.

Ну в ролевой, если кому-то так сильно захочется, и таракан самым опасным злодеем может стать. А ещё я, пожалуй, выскажусь о самом главном, на мой взгляд, недочёте - моменте гибели Бадранга. Итак, что мы имеем? Бадранг застревает лапой в разбитой наполовину решётке, стоит боком к самой яме, пытается вернуть себе равновесие и роняет меч. Мартин этот меч быстренько подхватывает и в тот же момент Бадранг падает, Мартин не теряется, выставляет вперёд лезвие, и Бадранг со всего размаху налетает на него. Да это даже звучит как абсурд полнейший!11 Во-первых, если он застрял в решётке лапой, при чём, не с её краю, а в середине, то, даже когда бы он и падал, эта лапа осталась бы у него в решётке. Даже ещё сильнее там застряла бы. Затем - так как он стоял к яме боком, он бы с большей вероятностью упал бы вперёд, чем в сторону. А упади он в сторону - приземлился бы на остатки решётки. Далее - яма не так уж и глубока, он не мог лететь так долго, чтобы Мартин, энное количество времени сидевший в прострации, успел бы вовремя выставить вперёд не самое лёгкое лезвие. И тело Бадранга, довольно крупного зверя по сравнению с Мартином, всё-таки тоже тяжёлое. Не мог, ну просто не мог Мартин удержать ровно меч с Бадрангом на нём! Лезвие обязательно бы завалилось куда-то в сторону. Ну и самое главное - то, с чего это всё и началось: Мартин дёрнул Бадранга за плащ, и тот лишился равновесия, ненароком угодив лапой в эту злосчастную решётку. Да происходи оно на самом деле, Бадранг бы просто слегка дёрнулся назад, ну на худой конец - шагнул бы назад же. Но никак не прошёл бы назад два шага и не угодил в эту решётку! Куда больше это напоминает не случайно доставшуюся победу, а самоубийство. Хотя о чём это я. Просто добро должно было как-то выиграть.

А зачем его вообще надо захватывать и разрушать? Повторяю свои слова о том, что аббатство вроде бы как бы должно быть мирным местом, сохраняющим нейтралитет практически во всех войнах (ну разве что изредка посылающее добровольцев, но и то это уже крайний случай). В любом случае, все войны должны обходить его стороной. Такая уж у него должна быть репутация - мало кому придёт в голову грабить-убивать монахов, всё богатство которых - пара икон (или что там у них) да рясы. Этого даже для самотуверждения не хватит, да и свои же потом могут осудить. Особенно - те, кого уже принимали в этом аббатстве как гостя дорогого. А что мы имеем на самом деле? Рэдволл - далеко не мирная обитель. У неё есть свой военный гарнизон, свои воины, да и их главная реликвия - это и вообще меч, который не просто висит на стене как нечто неприкосновенное, а используется полным ходом. И нападают на Рэдволл не как на аббатство, а как на настоящую, военную крепость. И ладно бы был там один Клуни и его армия - есть разбойники, для которых нет ничего святого. Нет, враги идут на них волна за волной... регулярно терпя поражение. Разве могут ли мирные, слабые монахи в одиночку разгромить какую-никакую, а армию с настоящим оружием? Да вряд ли. Даже если среди них вдруг чудом и окажется парочка бывших воинов. Но здесь же воевать умеют абсолютно все. Так что вывод отсюда только один: Рэдволл аббатством только называется. Да, судя по всему, у них такое случается чуть ли не каждые пять сезонов. И дело это что-то "противным" им не кажется. У них даже дети за оружие берутся. Стоит вспомнить хотя бы Самкима, любимая игрушка которого - лук. Да если бы его воспитывали в духе настоящего монаха, то у него один бы вид этого лука вызывал острую неприязнь! Ну или хотя бы то, как они, отбив атаку Курды (так уж и быть, сглажу этот острый угол - не хочу сейчас вдаваться в ещё большие подробности), поплыли на Рифтгард. Мирные монахи плывут в чужое королевство, чтобы его разгромить! Какого, прочтите, чёрта?! Ну и возвращаясь к той же Курде. Знаете, господа хорошие, как поступили бы настоящие монахи, явись к ним некто и начав упорно требовать некую корону? Да они бы уж скорее просто впустили бы его - вот, посмотри, убедись, что живём мы не так уж и богато, и не надо нам чужих атрибутов власти. А по слухам она может быть вот там и там. И если у них есть проводник - предоставили бы. А так... одна лишь любимая фразочка рэдволльцев: "И лапы хищника в Рэдволле не будет!" или как-то так просто вымораживает.

Видишь ли, я, честно говоря, до сих пор не понимаю, почему они - аббатство. Вроде как должна же быть какая-то хотя бы религия, раз у них есть и колокола, и монахи, и настоятель - иначе название этих должностей как-то... не особо обоснованно. И уж тем более странно, что они, аббатство, мирное место, куда все, вроде как, должны бежать от суеты мирской и прочего такого, постоянно влезают в войны. Как раз наоборот - они должны проповедовать только мир, быть беззащитными, это их должны защищать, а не они- чуть чего бросаться с мечом. Иначе это напоминает какой-то форпост некоего не самого мирного сборища.

Уж вряд ли. Раз пошла она за ним на войну, где все априори - смертники, почти без оружия, то тут-то последовать за ним она бы однозначно смогла. Ну или она не простила его за то, что он о её смерти её родителям не сообщил.

Возможно, дело в том, что Роза-то умерла задолго до основания Рэдволла. Ей совершенно не обязательно его охранять. Она же даже о нём не знала. Вот Полуденную долину - вполне возможно. ну или это как-то связано с тем, что Мартина в ТЛ почему-то... нет.

Немного набросков. Что-то на берегу моря совершенно никак не рисуется. Легион по канону, фем-Джек, снова поне, Императрица, Моргана.

А что им ещё делать-то? У них, по сути, только три вида занятий - жрать, воевать и разгадывать матртиновские загадки.

Покрыс Насчёт освещения - совершенно не обязательно с ним мучиться. В том же всем известном "фотошопе" эта серость убирается в один клик.)

А на мой взгляд, о нём известно достаточно, чтобы мы могли сделать о нём те или иные выводы. Он оставил замок своего отца (как понятно из "Последней битвы"), пришёл в чужие земли, смог одолеть местного правителя, Бурополоса, и обосновался там, создав своё небольшое государство. На мой взгляд, достаточно такой умный правитель. Прогрессивный. И если бы не будущие рэдволльцы, застрявшие в чём-то даже похуже Средневековья...

А на мой взгляд, о нём известно достаточно, чтобы мы могли сделать о нём те или иные выводы. Он оставил замок своего отца (как понятно из "Последней битвы"), пришёл в чужие земли, смог одолеть местного правителя, Бурополоса, и обосновался там, создав своё небольшое государство. На мой взгляд, достаточно такой умный правитель. Прогрессивный. И если бы не будущие рэдволльцы, застрявшие в чём-то даже похуже Средневековья...

Так. Наконец-то Шариат мне больше не указ, и я могу делать то, что вроде как хочу, умею и должен. Перво-наперво хочу сказать следующее. Да, большинство рисунков неплохи, даже очень. Приятное, скажем так, открытие для ценителя фан-арта. Но есть парочка небольших... даже не скажу, что проблем. Просто больше рекомендации. Итак, у твоих рисунков, дорогой мой, есть одна большая проблема, которая перекрывает собой абсолютно всё - неаккуратность. Со сделанными ручкой контурами надо быть осторожнее. Одна малейшая помарка, короткие штрихи, непозволительные для этих контуров - и всё уже выглядит не так красиво, как бы могло. Равно как и карандаш. Карандашный рисунок, обведённый ручкой, выглядит просто незаконченным. Лучше уж взять карандаш помягче и обвести, ибо ручкой оно всё же не так уж и просто. Ну и второе, что хотелось бы посоветовать, - поменьше серого фона. Да, понимаю, хорошие сканеры есть не у всех, но на деле эта цветокоррекция, чтобы белый лист не выглядел серым, - одна из самых простых. А смотрится уже намного лучше. Пока что могу посоветовать поработать лишь над этим.

Как же жаль, что появляется новый фан-арт, а мой интернет говорит мне, что все картинкохостинги - это не по Шариату, и смотреть фан-арт мне не стоит.(

Так, ребятушки. Я покидаю вас на две недели. Не знаю, получится ли у меня тут появиться хоть раз, так что не скучайте, пишите много, интересно и красиво, радуйте меня, всё такое. А пока что в честь нашего очередного временного расставания - моя очередная короткая сказка. В своём небольшом городке он был своего рода местной достопримечательностью - что при жизни, что после неё. Мало кто может воспроизвести его имя сейчас, в наши дни, но в своё время он был едва ли не местной знаменитостью. Каждый раз, при выходе каждого нового фильма, он исправно появлялся в зале единственного местного кинотеатра, в первых его рядах, с ручкой и стопкой бумаги. На каждый новый фильм он писал рецензию, не упуская ни одной премьеры. И всякий раз его рецензия появлялась едва ли не через сутки во всех местных газетах, так или иначе упоминающих события мира кинематографа. Кинокритик - весьма редкая профессия для небольших городов. Неудивительно, что много кто знал его, но никому никогда за всю его жизнь не удалось стать его другом. Он вёл почти что затворнический образ жизни - приходил в кинотеатр, писал статью, уходил, ни с кем не разговаривая, а затем эта статья появлялась в газетах. Он не отвечал ни на чьи вопросы - даже его коллеги по письменному ремеслу мало что могли о нём сказать. Он просто делал своё дело. Приносило ли оно ему удовольствие, или же это было такое своеобразное отбывание повинности? Вряд ли кто-то сможет сказать. Смерть его была такой же сокрытой ото всех, как его жизнь. В некоторых местных газетах промелькнули заметки о том, что его больше нет в живых, а родственников, чтобы его похоронить, у него не нашлось. Однако на этом его странный жизненный путь не закончился. Довольно долго после своей смерти, больше двадцати лет подряд, он появлялся в том самом местном кинотеатре - в своей неизменной шляпе, с ручкой и бумагой. Лишь его остекленевшие глаза выдавали то, что он уже давно находится по ту сторону грани. Но даже смерть мало изменила его поведения. Он всё так же приходил в полупустой кинозал, что-то записывал в своих бумагах на протяжении всего сеанса и уходил, не разговаривая ни с кем. И лишь в те немногие дни, когда в кинотеатре было на редкость людно, и его любимые первые ряды были заняты, он лишь качал головой, разворачивался и уходил, не пытаясь сесть на другое место. В маленьком городе к осязаемому призраку относились с огромной долей уважения. Страх, охвативший всех поначалу, исчез так же быстро, как и возник, едва лишь все поняли, что он абсолютно безобиден. Некоторые даже пытались уступить ему своё место в первых рядах, однако он на это приглашение не реагировал никак. Нельзя сказать, что появлялся он часто, но большинству из тех, кто жил с ним в одном городе, было даже лестно думать о том, что в их городе обитает такое необычное создание. Однако по сравнению с большинством мёртворождённых и других осязаемых призраков, он просуществовал в мире людей после смерти не так уж и долго. Лет через тридцать-сорок после его смерти его перестало быть видно вообще. Он не появлялся нигде - ни на улицах, ни у развалин своего дома, ни даже в своём любимом кинотеатре. Некие энтузиасты, решив, что он умер окончательно, даже раскопали его могилу - и не нашли там абсолютно ничего. Бывший кинокритик словно бы испарился. И именно это его загадочное исчезновение натолкнуло тех, кто ищет встречи с подобными созданиями, на мысль о том, что всё-таки уничтожить их раз и навсегда вполне возможно.

Такая у неё, возможно, пища - чужие негативные эмоции. К слову, и то, что она приносит... своего рода неудачу может быть тоже в какой-то мере намёком на это же.

Именно в таких местах её и можно чаще всего увидеть.) К слову, забыл упомянуть - так как она появляется в людных местах, считается, что она в некотором роде питается чужим страхом. Но это так, одна из множества легенд о ней...

Никому доподлинно не известно, кто она. Появившись однажды внезапно среди людей, она и по сей день продолжает периодически показываться в их мире, в самых разных его городах и странах. И ничто никогда в её поведении не давало ни малейшей подсказки на то, кем она может быть, зачем она здесь появилась, и что ей надо от смертных. Каждый раз она ведёт себя совершенно одинаково - словно бы возникая из ниоткуда, парит в нескольких сантиметрах над землёй, уставившись вперёд своими пустыми глазами, а затем - ускользает прочь с такой скоростью, что после неё в воздухе весьма долго остаётся её последовательный образ. В народе ей давали самые разные имена - Белая Дама, Бабочка - ссылаясь на её заколку в виде острокрылой бабочки, - Невеста. Но всё же одно из самых первых данных ей людьми имён точнее всего описывает всю её сущность - Неизвестная. Она никогда не пыталась ни причинить вреда людям, ни начать разговор с ними, ни даже избежать их. Вся покрытая странными следами, похожими на трещины, и от того до безумия напоминающая брошенную, разбитую куклу, она перемещается по всему миру, словно бы что-то высматривая и чего-то выжидая. Но именно это внешнее спокойствие всегда делало её объектом постоянного интереса у тех, кто не боялся заглянуть за изнанку этого мира. Неоднократно люди пытались заговорить с ней, коснуться её, даже спровоцировать на атаку. И всякий раз она не реагировала на это никак - почти никак. Лишь переводила взгляд своих пустых глаз на любопытного, и нередко этого было достаточно, чтобы тот убежал прочь в одночасье. Но всё же, как бы скрытна ни была Неизвестная, часть её действий смогла немного пролить свет на её сущность. Доподлинно известно, что она крайне неравнодушна к электронике - будь то современный компьютер или просто часы, она будет пытаться отобрать любое электронное устройство, а затем - разбить его и унести с собой, в не известном никому направлении. Затем - однажды одному смельчаку удалось пересилить себя, подойти к ней и схватить её за руку. И то, что она, вполне осязаемая и холодная на ощупь как бетон, тогда лишь смотрела на него, не пытаясь ни убежать, ни вырваться, словно боясь так или иначе воздействовать на смертного, натолкнуло тех, кому интересна её судьба, на мысль о том, что она является мертворождённой. Но ни того, правда это или лишь домысел, ни её настоящего имени, ни того места, что она зовёт своим домом, ни траектории её перемещений, ни даже того года, когда она впервые появилась здесь, никто не сможет назвать. Однако все эти секреты не отражают того, насколько она в самом деле ужасна. Много кто желает встретить её, но ещё большие после этой встречи крайне раскаиваются в содеянном. Для любопытных, что намеренно идут к ней, Неизвестная подготовила не самую приятную кару. Меньше чем за год всё, что им было дорого, оборачивалось против них, принимая зловещие, гротескные формы и, по сути, уничтожало вместо того, чтобы давать силы и вдохновлять. Некоторые просто лишились рассудка, будучи запертыми в лабиринте того, что было их собственными надеждами и мечтаниями. Однако, тем не менее, любители пощекотать себе нервы и по сей день ищут встречи с ней во всех точках мира, надеясь, что её кара может постигнуть кого угодно, но только не их.

Многие издалека принимали её за стиллборна. Такой же осязаемый призрак, предпочитающий не покидать вполне определённую территорию, но почему-то постоянно желающий общаться с людьми так или иначе. Многие либо видели её - обгоревшую, оборванную молодую женщину, либо слышали её тихий плач, доносящийся из зарослей ивняка. Но очень мало кто знает, что она никогда не была стиллборном. Её слёзы - лишь от того, что она прекрасно помнит и знает, каково это - быть живой. Когда-то, давным-давно, у неё было собственное кафе, в парке, на берегу пруда. Маленькое дело хоть и не приносило больших денег, но всё же давало стабильный доход, и, самое главное, - счастье. Его хозяйке в общем и целом было всё равно, сколько именно посетителей придёт к ней и сколько заплатит денег. Ощущение того, что людям можно подарить хоть немного радости, собственной пользы, существование в некотором единстве с окружением, непринуждённые разговоры с посетителями - всё это было едва ли не основой её жизни. Уютное заведение и его приветливая, улыбчивая владелица были всегда симпатичны посетителям парка. И неизвестно, сколько бы продлилась эта идиллия, если бы в дело не вмешалась жестокая случайность. Однажды ночью в кафе случился пожар. Погибли все - и немногочисленные посетители, и повара, и официанты. Не удалось выжить даже хозяйке заведения. Но если для всех остальных погибших в жутком пламени мучения были окончены, то ей так легко отделаться не удалось. Она осталась в мире живых и по сей день на правах осязаемого фантома - и не стиллборна, и даже не призрака. И по сей день она так и не в силах покинуть развалины того, что когда-то было её кафе, и многие утверждали, что слышали не только её плач, но и видели её саму, часто боязливо жмущуюся к стене или сидящую за почерневшим от огня столиком. До своей смерти она не сомневалась в том, что в какой-то мере она тоже важна людям. Но то, что стало происходить после пожара, почти сразу убедило её в обратном. Почти никто не помнит, что когда-то в зарослях ивняка было её кафе. Никто не интересуется историей его хозяйки. Никто даже не стал интересоваться, куда делось её тело после пожара. И это осознание собственной ненужности стало для неё ударом, едва ли не более сильным, чем осознание того, что смертью всё заканчивается далеко не всегда. Она оказалась не нужна даже тем любопытным, что вечно желают заглянуть в изнанку этого мира. Для тех немногих, что искали с ней встречи, она была привлекательна лишь тем, что когда-то жила. Никого не волнует, что с ней было, и каково ей сейчас. Никому не интересно, что удержало её в этом мире. О большинстве стиллборнов и подобных ей тех, кто жил когда-то, сложено множество легенд - о ней же почти никогда не говорили ничего. Лишь в первые годы после её смерти, когда люди, помнящие жуткое пожарище, замечали её на руинах, боялись её и поговаривали, что она наверняка продала душу злым силам - и именно это и не дало ей покинуть этот мир. Вот только говорящие это не знали, насколько они не правы. Это проклятие может выпасть на долю абсолютно любого - как того, кому лишь предстоит родиться, так и того, кто заслужил спокойное отбытие в мир иной. И никто не может предсказать, кого поразит в следующий раз эта потусторонняя шальная пуля. А ещё я хотел бы добавить, что мы с Крыской отчасти знакомы с этой дамой... и, думаю, оба подтвердим, что она всё же весьма и весьма приятная личность...

А я всё продолжаю мучить вас своими короткими сказочками и их обитателями. Среди стиллборнов - тех, кто был мёртв с рождения, можно встретить самых разных личностей. Не утрачивая тех черт, что могли бы быть им присущи при жизни, они умудряются быть друг на друга совершенно не похожими. Неизменно одно - все они прячутся от людей, ища себе самые потаённые, мрачные места, куда мало кто осмелится заглянуть. Однако это никак не останавливает энтузиастов, желающих своими глазами увидеть хоть одного стиллборна. Кто-то после встречи с ними утверждает, что в них нет ничего особенного. Другие - что в чём-то эти осязаемые призраки даже превосходят людей. Но в одном сходится большинство мнений - таких отвратительных стиллборнов, как Сёстры, повидать удаётся не каждый раз. Несмотря на то, что одна из них выглядит намного младше другой, эти мертворождённые на деле совершенно одинакового возраста. Однако все, кто встречался с ними, из-за этой внешней разницы так и называет их - Старшая Сестра и Младшая Сестра. Никому доподлинно не известно, сколько именно времени они уже провели в понравившемся им месте, как не известно и то, откуда они пришли. Всегда, всё время, все предпочитали держаться от них поодаль. Старшая Сестра не смогла смириться со своим положением стиллборна. Она пыталась прибиться к людям, но те не приняли её из-за её отвратительного, злобного нрава и кровожадности. Тогда она просто стала пытаться делать всё, что, по её мнению, помогло бы ей воссоздать иллюзию жизни. Наркотики, алкоголь, беспорядочные связи - всё это она пробовала не раз и не два. Не подарив ей ничего похожего на чувство жизни, бурные годы дали ей кое-что другое - совершенно жуткую ненависть ко всему живому. Бессильная причинить людям вред напрямую, Старшая Сестра нередко заманивала зевак в обрыв, загоняла в тупик и ждала, пока её жертва умрёт голодной смертью, даже нередко пыталась пересилить себя и свою боль от взаимодействия с миром живых и задушить кого-то голыми руками. Но уже вскоре ей надоели люди, которые со временем начали понимать, что лучше ей на глаза не попадаться. Старшая Сестра нашла себе новую забаву - бездомных животных. Боль от попыток коснуться их была намного меньше боли при попытке дотронуться до человека, и Старшая Сестра просто не смогла не воспользоваться этой возможностью. И по сей день она продолжает убивать кошек и собак, имевших неосторожность попасться ей на глаза, есть их сырую плоть и раскидывать кости повсюду, из-за чего те места где она обитает, весьма пугающие и без этого, теперь и вовсе приобрели славу "проклятых". Младшая Сестра - совершенно иное дело. Маленькая, абсолютно слепая девочка, кажется, и вовсе не в состоянии осознать, что она мертва уже чуть ли не третий десяток лет. Всё время она неотступно следует за Старшей Сестрой, которая если и испытывает хоть к кому-то добрые чувства - так только к своей родственнице. Именно ей она оставляет самые вкусные куски разорванной плоти и самые большие кости - этакая жуткая замена игрушкам. И, хотя Младшая Сестра никогда не могла разделить её чудовищной трапезы, с костями она может играть целую вечность. Не самое приятное зрелище - для большинства, но не для Старшей Сестры, на жутком лице которой в такие мгновения появляется даже что-то вроде лёгкой гримасы умиления. Именно она в своё время смогла поставить Младшую Сестру на ноги, обучить её хоть как-то ориентироваться в пространстве и даже научить её "говорить" - издавать совершенно жуткие для человеческого слуха звуки, прекрасно понятные самой Старшей Сестре. Очень похоже, что, сложись её судьба иначе, Старшая Сестра стала бы вполне талантливым и заботливым врачом...

Спасибо! Хотя вообще, по правде говоря, я хотел сделать его... немного более молодым на внешность. Всё же, ему только 22 года. Ну да ладно, будем считать, что непростая не-жизнь очень быстро убирает с мордочки остатки молодости... Надо будет попробовать что-то ещё в таком же стиле наколдовать, однозначно :3

Я всё же хочу попробовать себя в написании длинных историй. Даже несмотря на то, что это просто чёрно-белый скетч, да. Самой судьбой ему было предначертано стать превосходным денежным магнатом. Он умел видеть выгоду в абсолютно всём, и любое, даже заведомо обречённое на проигрыш дело, он мог бы обратить в свою пользу. Деньги и умение грамотно вести любые связанные с ними дела, стараясь не выходить из рамок закона по мере возможности - его фактически единственная страсть. Деньги не ради денег, но ради самого процесса их получения, этой вечной, азартной гонки, русской рулетки, в которой один лишь непредусмотренный случай может всё изменить. Но в то же время у его личности была бы и другая сторона. Будучи умелым, желающим постоянно узнавать что-то новое, надёжным деловым партнёром, чьей стальной хватке в денежных делах мало нашлось бы равных, он в то же время не лишён желания жить роскошно. Походы по самым дорогим ресторанам, внимание противоположного пола, всё самое лучшее и самое дорогое - это пришлось бы ему по нраву. Жить на широкую ногу, прекрасно зная цену каждой купюры и монеты, в абсолютно любой валюте - именно таковой была бы его личность, один сплошной контраст, сочетание несовместимого, деление на ноль, в результате которого мог бы выйти результат. Неизвестно, стал бы он лучшим из лучших, но достойную конкуренцию тем, кто уже занял своё место под солнцем, он смог бы обеспечить всегда. И уж точно жизнь его была бы яркой и интересной, если бы не одно маленькое "но". Он был мёртв ещё до своего рождения. Будучи не призраком и не живым мертвецом - чем-то на грани и того, и другого, он и по сей день обитает в городе, где когда-то ему могли быть открыты все пути. И по нему, завидев его издалека, вряд ли можно сказать, что он уже больше двадцати лет как покойник. Вот только подобное существование наложило на него свой отпечаток. Его кожа по констистенции напоминает стекло, а вместо крови у него - острые мелкие осколки. Ни одна из ран на его теле, даже самая незначительная царапина, не затянется никогда. Люди могут осязать его, видеть его и даже говорить с ним, вот только он вряд ли сможет хоть как-то ответить на это. Каждая попытка прикоснуться к живому, каждое слово, каждый звук даются ему ценой невероятных усилий и чудовищной боли. Никто из тех, кто видел его, не слышал даже его голоса, хотя очень многим доводилось смотреть в его глаза. Существование в мире людей оказалось для него совершенно не таким, каким того бы хотел и он сам, и его судьба. Он никогда не стыдился и не боялся того, что с ним сделали обстоятельства, и был готов просто делать то, что хотел. Но, быстро осознав своё положение фантома, осязаемого, но всё равно бессильного что-либо делать, он стал искать для себя другие пути наверх. Он пытался хотя бы научиться существовать среди людей, не выделяясь, но те, поначалу боявшиеся его, быстро показали ему, что ему не стоит ставить себя с ними вровень. Выбитый глаз, царапины по всему телу, содранная кожа на руке, под которой видно нечто, больше всего похожее на металлический каркас из тончайших прутьев, - всё это - следы его попыток показаться в обществе. Будучи абсолютно не способным защититься, он предпочёл скрыться на окраине города и не высовываться оттуда никогда, просто опасаясь того, что с ним уже сотворил этот мир. Но всё же его природные таланты и тяга к знаниям, что должны были стать секретом его успеха, до сих пор берут над ним верх. Он всё ещё продолжает узнавать что-то новое любыми доступными ему способами, уделяя особое внимание денежным делам, и потому он фактически никогда не расстаётся со своими бумагами, постоянно систематизируя и обдумывая полученные знания. Это помогает ему как немного скоротать дни своего не самого радостного существования, так и надеяться, что когда-нибудь мир если не сможет помочь ему, то хотя бы просто сможет пересилить себя и принять его, как это пришлось сделать и ему самому в своё время. И ведь отчасти его надежды почти что оправданы. В так любимом им денежном мире нашёлся некто, узнавший о его судьбе из городских легенд, и теперь решивший защищать его всеми силами, какими только может. Уже не первый год он и его сподвижники рыщут по облюбованной незадавшимся магнатом территории, заодно распугивая всех любопытных, кто тоже пожелал встретить его. Вот только движет его "благодетелем" совершенно не благородство. Всё, что ему нужно, - это узнать, кто же он такой, что держит его в нашем мире и как долго он сможет протянуть, если останется совершенно без помощи.

Спасибо! Не столь сил, сколько... времени. Да, на всё это что-то ушло даже больше часов, чем я предполагал...