Крысь, ну я же должен тебе за сегодняшнее колесо обозрения.
Итак, короткая "Сказочка о Мартине Повешенном". К той самой довольно известной моей картиночке. Написано давно, просто я не считал это нужным куда-либо выкладывать.
Надеюсь, хоть кто-то останется довольным. Enjoy.)
После бывшего ночью шторма и тяжёлой полубессонной ночи у Мартина подкашивались лапы и разум был словно как в тумане. Но сознание юного воина заполнял гнев, смешанный с уверенностью.
С ненавистью юный мышь-воин, привязанный за все четыре лапы к столбам, посмотрел вниз. Там сейчас собралась целая толпа лесных жителей - таких же, как и он, рабов. Их согнали сюда для того, чтобы они смогли увидеть, как его, Мартина, истощённого долгим рабством и ночной бурей, сейчас будут разрывать на части бакланы и чайки - такое наказание придумал ему Бадранг, его поработитель и хозяин.
Лишь только вспомнив ненавистного ему горностая, Мартин скрипнул зубами от злобы. Сколько судеб сломал Бадранг, скольких зверей лишил дома, угнав в рабство и заставив строить ему крепость Маршанк, как много крови на его лапах... И среди убитых им есть и бабушка Мартина, Уиндред, не выдержавшая всех тягот перехода на Восточное побережье.
Но в то же время у Мартина была слабая надежда на то, что у Бадранга не выйдет его казнить. Ведь этой жуткой ночью с Мартином говорила незнакомка Роза, ищущая своего брата. Узнав о беде Мартина, она пообещала помочь ему всем, чем сможет. Кто знает, вдруг у неё всё получится, и тогда Мартину удастся выжить?
Но тут неожиданно внизу, там, где собрались рабы, стало подозрительно тихо. Мартин даже прищурился и подался вперёд, насколько позволяли ему верёвки.
Из длинного дома во двор Маршанка вышел Бадранг в сопровождении двух его приспешников. Тиран спокойно улыбался, глядя, как его рабы и солдаты расступаются перед ним, а его правая лапа в это время спокойно поигрывала рукоятью короткого меча, висевшего у него на поясе.
Вспомнив, что это за меч, Мартин даже впился когтями в верёвку. Это был клинок его отца, Люка Воителя. Покидая дом, Люк отдал меч своему сыну и велел никому не отдавать оружие. Но Мартин не сумел выполнить наставление отца: через несколько сезонов на Северный берег пришёл Бадранг, отобрал у Мартина меч и угнал мышонка и его бабушку в рабство.
Мартин прогнал от себя мрачные воспоминания и снова впился глазами в фигуру ненавистного Бадранга. Вот горностай что-то коротко сказал двум сопровождавшим его хищникам, те коротко кивнули и встали впереди остальных солдат тирана. А сам Бадранг убрал меч Люка Воителя в ножны и теперь уже в одиночестве пошёл к стене, на которой был привязан Мартин.
Мартин попытался выпрямиться и посмотрел в сторону ведущей на стену лестницы. Сердце мышонка сжалось, Мартин почувствовал даже странную слабость в своих лапах. Чувство неизвестности. Сейчас либо та самая Роза, которую он даже не видел ни разу, должна его спасти, либо ему, Мартину, предстоит мучительно умереть, став добычей бакланов...
Но вот Бадранг поднялся на стену и уверенно пошёл к привязанному Мартину. Он по-прежнему улыбался своей хитрой улыбкой, от которой Мартину почему-то неожиданно стало холодно, несмотря на то, что это летнее утро было тёплым.
- Доброе утро, Мартин, - с притворной доброжелательностью- в голосе и специально растягивая слова, начал Бадранг. - Как тебе спалось?
Снизу, из двора крепости, раздались смешки солдат тирана. Бросив злобный взгляд в их сторону, Бадранг присел на одно колено, так, что его морда оказалась рядом с мордой Мартина и продолжил:
- Надеюсь, Мартин, ты спал сегодня хорошо. А вот мне выспаться не удалось: я всю ночь глаз не сомкнул, всё думал, как же мне поступить-то с тобой...
"Что он хочет этим сказать? - недоумевал Мартин. - Разве он не собирается скармливать меня чайкам? Или... он придумал на мою голову нечто похуже?"
- Конечно, моя идея скормить тебя чайкам неплоха. Но увы, вчера я пришёл к выводу, что это лишь на первый взгляд. Ведь никто чайкам в голову не залезет, мысли их не прочтёт - вдруг они не захотят тебя есть? И тогда я решил придумать новое наказание для тебя, юный бунтовщик.
Сказав последнее, Бадранг сделал паузу и хитро прищурился. Мартин всеми силами старался не показать нарастающее беспокойство.
- И только к утру я смог найти решение проблемы, - всё так же притворно-слащаво продолжил горностай. - К чему изобретать что-то ненадёжное, когда есть старый проверенный многими сезонами метод?
С этими словами Бадранг положил лапу Мартину на голову и осторожно, но одновременно с нажимом, повернул её в сторону северо-западной стены.
"Ну и что в этой стене такого особенного?" - хотел было спросить поначалу ничего не заметивший Мартин, но тут у него пересохло в горле. На стене стояла высокая виселица. Её характерная верёвочная петля слегка покачивалась в лёгком утреннем бризе, а под ней стоял небольшой деревянный столб.
- За нападение на охрану полагается только одно наказание - смерть! - услышал сквозь неожиданно потемневший и потяжелевший воздух Мартин. - К тому же, вчера ты осмелился дерзить мне при разговоре. Снисхождения не будет, Мартин.
И тут неожиданно пленник рванулся в своих верёвках вперёд, чуть не вырвав из стены столбы, к которым был привязан, и выкрикнул прямо в морду Бадрангу:
- Нет! Ты не сделаешь этого, падаль!
От неожиданности Бадранг чуть не упал со стены, но, к его собственному счастью, горностай успел вовремя взять себя в лапы. Выпрямившись, тиран достал меч из ножен и со всего размаху ударил им мышонка по голове плашмя:
- Молчать!
Как только бессознательный Мартин безвольно повис в своих верёвках, Бадранг снова посмотрел в сторону двора Маршанка:
- Свяжите его и отведите на эшафот.
А тем временем на берегу молодая мышка Роза тоже вглядывалась в громаду Маршанка:
- Странно... - протянула она обращаясь к своему спутнику, кроту Грумму. - Они отвязывают его. С чего бы это? Вряд ли они решили пощадить Мартина...
Грумм обеспокоенно потрогал Розу за рукав туники:
- Это самое... госпожа, вы посмотрите на ту стену!
Мышка подняла глаза и посмотрела туда, куда указывал ей крот. Там, на стене крепости ненавистного ей Бадранга, был такой знакомый по старым страшным сказкам Г-образный силуэт с верёвочной петлёй...
- Неужели они решили его... так сказать... повесить, госпожа? Этого... ну... да быть так не может! - испуганно сказал Грумм.
Роза тем временем с трудом отвела взор от виселицы и посмотрела на местность, расстилавшуюся рядом с северо-западной стеной:
- Там нет крупных камней, спрятаться будет негде, - горько сказала она. - Мы ничем не сможем ему помочь...
Мартин почувствовал, что кто-то окатил его водой. Мышонок попытался открыть глаза, но они закрывались сами собой. Но тут, словно молния, промелькнули перед его глазами недавние события, чувства - и Мартин поспешно открыл глаза.
Перед его глазами была теперь совершенно другая картина, не такая, как на северной стене. Мартин словно бы стал выше ростом, а перед ним было не каменистое Восточное побережье, а небольшой песчаный пляж, переходящий в лес.
"Где я?" - подумал Мартин, пытаясь пошевелить передними лапами. Его ведь явно сняли со столбов, но лапы не слушались юного воина всё равно. Кроме того, что-то странно сдавливало шею...
Желая опровергнуть свои догадки, Мартин посмотрел наверх, но его мрачные подозрения лишь подтвердились. Над собой он увидел чернеющую деревянную балку и металлический крюк и привязанной к нему верёвкой, которая явно тянулась к его, Мартина, шее. Не было сомнения: сейчас Мартин стоит на эшафоте, его смерть - дело нескольких минут.
- Не хочешь ничего сказать напоследок? - раздался рядом знакомый голос.
Мартин тут же обернулся. Рядом с ним стоял нахально усмехающийся Бадранг и его приспешники.
"Теперь тебя уже никто не спасёт..." - обречённо подумал Мартин. Вряд ли Роза сможет прогнать хищников, прежде чем они выбьют из-под него стул. Да, Бадранг оказался хитрее, чем думал Мартин...
Мышонок понимал, что он сейчас бессилен как-либо изменить ситуацию. Поэтому он собрал в кулак все свои силы и сказал как можно твёрже:
- Ты подонок, Бадранг. Грязная скотина, у которой хватает ума только на то, чтобы порабощать и казнить невиновных. Ты ничтожество, и то, что ты убьёшь меня, не сделает тебя лучше...
Мартин осёкся на полуслове, лишь стоило его взгляду случайно столкнуться со взглядом Бадранга. До этого Мартин никогда не видел ни у кого такой эмоции во взгляде. Он даже не мог подобрать ей название; "понимание" - это определение подходило ей больше всего. Мартину даже показалось, что на какую-то долю секунды он смог заглянуть Бадрангу в душу и словно бы стать с ним единым целым.
- Если это всё, - по-прежнему насмехаясь, словно бы ничего и не происходило, ответил Бадранг, - то я прощаюсь с тобой, Мартин. Увидимся у Тёмного леса!
Сказав это Бадранг легко выбил из-под Мартина стул, словно бы он был невесомый. Тут же петля на шее у Мартина затянулась до предела, мышонок начал извиваться, пытаясь освободиться, ухватить хоть немного воздуха, продлить себе жизнь... А кровь уже приливала к голове, звуки окружающего мира становились для Мартина всё глуше и глуше, тонули в оглушительном шуме собственной крови, перед глазами плыли тёмные безобразные пятна. Мартин даже не знал, хватает ли ему сейчас воздуха или нет. В эти секунды, показавшиеся ему вечностью, он больше всего хотел повернуть время вспять, не нападать вчера на охрану и не дерзить Бадрангу.
"Жить... жить... жить..." - одно лишь слово билось в его угасающем сознании...
Стоявшие внизу рабы, наблюдавшие это зрелище, содрогнулись. До этого они никогда не видели, чтобы кого-то вешали. Связанный Мартин трепыхался на виселице как какая-то уродливая личинка в коконе, пытался освободиться. Некоторые рабы даже закрыли лапами глаза, будучи не в силах смотреть на это зрелище.
Одному Бадрангу в тот момент глаза кровавой пеленой застилало желание расквитаться. В уже почти задушенном узнике он видел не живого зверя, а только лишь врага, саботажника, подбивающего всех других рабов на бунт. К тому же, оскорбления, которыми Мартин осыпал Бадранга минуту назад, неожиданно сильно задели тирана. Просто так он этого оставить не мог.
Эти несколько минут, которые повешенный Мартин корчился в агонии, длились словно несколько часов. Но вот тело в последний раз вяло трепыхнулось и затихло.
Не гнушаясь, Бадранг подошёл к Мартину с залитой кровью от лопнувших сосудов головой и поднёс лезвие меча к носу молодого раба.
- Ну что? Жив? - спросил у тирана один из его солдат, крыса Гуррад, на которого тоже расправа произвела впечатление.
Бадранг посмотрел на лезвие:
- Похоже, что нет. Но всё равно...
С последними словами Бадранг проткнул Мартина насквозь его же мечом. Тело дёрнулось в рефлекторных судорогах: напряжённые мышцы расслабились от резкого удара.
Рабы обречённо ахнули, но Бадранг на это внимания не обратил. Вытерев меч о шкуру Мартина, он опустил его в ножны и коротко бросил своим солдатам:
- Гоните этих бездельников на работу. А мышонок наш пусть пока повисит так. Если чайки не захотят его жрать - выбросите труп в лесу. Всё понятно?
- Да, сэр! - отсалютовал ему Гуррад, уже спускаясь по лестнице во двор.
