LostGhost

Да, помню.) Он ещё с ним так прикольно, хм, потанцевал, или я путаю что-то?

Я ленив. Я очень ленив. Может, кто и видел на ДА в моём листе склеротика (aka To-do List) арт-трейд с юзверем Kalza. Вообще, первый раз такое встречаю: чтобы мою часть мне отдали раньше, чем я свою. Ну так вот, она меня попросила нарисовать ей Призрака и Камнекрапа играющими в карты. Я страдал над этим больше недели, но что-то всё выходило отвратно. И вот, как обычно, в кои-то веки свершилось. Сегодня на работе, на каком-то замызганном обгрызке, найденном в собственном рабочем барахле, мне это нарисовать удалось. Пока выложу так, в фотошопе красить боюсь. Как покрашу - будет на ДА. Надеюсь, кто где понятно...

Можно попробовать распечатать, да... Слева направо: кальян, какое-то спиртное (скорее всего - вино), кубок.

Может, и Череп Воитель, так даже ещё веселее ^w^

А. Хотя, я думал, всё равно опознать будет сложно... У меня есть, но она старая и потрёпанная (её мой отец ещё до меня в море уронил). Либо же можно в интернете найти...

8. Одна за другой двери в спальни рэдволльцев начали открываться. Полусонные жители аббатства смотрели на своего настоятеля с упрёком: - Отец Вакфин... а вы бы до утра не могли потерпеть?.. - медленно и как-то жалобно спросил брат Марко, протирая глаза. Я так сладко спал... - Да вы когда-нибудь заткнётесь?! - донёсся с улицы вопль часового, кажется - всё той же крысы. - Или мне самому заткнуть вас навеки? Но отец Вакфин не обращал внимания ни на кого. Разведя лапами в сторону, он сказал: - Но дело не терпит никаких отлагательств! Мы и наш дом можем быть в гораздо большей опасности, чем сейчас? - Да куда уж больше? - спросила сонным голосом сестра Симона. - Хуже чем нам сейчас, уже не будет. - Будет,- твёрдо сказал ей аббат Вакфин. - Помнишь, ты вечером у меня спрашивала, кого убивает свет? Так кажется я узнал ответ на этот вопрос! Рэдволльцы удивлённо вздохнули. Сон как лапой сняло, всем им отец Вакфин снова казался старым мудрым наставником, а не выжившей из ума мышью, каким они видели его ещё минуту назад. - Пойдём ко мне в спальню, - тихо сказал он. - Незачем нервировать охранников лишний раз. Когда рэдволльцы вошли в его спальню, отец Вакфин начал говорить: - Этим утром мне было предупреждение от Мартина Воителя. Эх, я старый стал, к вечеру совершенно оно у меня вылетело из головы. Он показал мне совершенно странные картины: первая - битва. Битва в нашем аббатстве. Но то было не сражение с хищниками: лесные жители дрались друг с другом. Рэдволлцы переглянулись. Затем Кротоначальник, сидевший где-то поодаль, поднял вверх лапу с большими копательными когтями: - Хурр-хурр... ну... это самое, отец настоятель, как же так можно? - Это загадка и для меня, - пожал плечами аббат. - Дальше я видел тронный зал какого-то замка, а в нём - мёртвую лису. Её явно отравили, подсыпали яд в вино. Ну а дальше, - тут аббат Вакфин сделал паузу, - самое страшное. Я видел того самого "тёмного зверя", о котором говорили сестра Симона и брат Марко. Со всех сторон тут же посыпались вопросы: - Кто он? - Это хищник? - А как скоро он будет здесь? - А вдруг всё обойдётся? - Тихо! - вдруг громко крикнул брат Марко, перекрывая ропот. - Дайте сказать отцу Вакфину! Аббат легко кивнул мыши: - Спасибо, брат Марко. Значит так, на чём я остановился? Ах, да: я впервые в жизни видел такое существо. У него на голове рога, мордой оно похоже одновременно на дикую кошку и волка. На передних лапах у него крылья, вроде крыльев летучей мыши. И Мартин велел мне бояться этого зверя! - Что он сказал? - спросила сестра Симона. Вакфин прищурился, припоминая слова Защитника Рэдволла: - Сейчас, сейчас... так, насколько я помню, он сказал что-то вроде "Опасность совсем рядом, но не там, где её ждут. Ищите её между мной и потомком моего друга". Лапы некоторых рэдволльцев начали дрожать от предвкушения приключений, тайн и загадок. Каждый в аббатстве знал о том, что в трудные моменты Мартин помогал Рэдволлу, давал его жителям какие-то намёки, чтобы они могли решить свою беду. Все читали истории о том, как Мартин загадками рассказывал об исходах великих сражений, помогал рэдволльцам продвинуться к разгадке каких-то тайн. Неужели теперь и они получили возможность решить собственнолапно загадку великого воина? - Вот уж загадка так загадка... - протянула сестра Симона. - Лично мне ничего не понятно, а вам? - Мне пока тоже не до конца понятно, что именно хотел сказать Мартин, - даже несколько виновато ответил ей старый настоятель. - Давайте попробуем решить её вместе? Хорёк Сероглаз был одним из офицеров в армии Красного Когтя. Бандиты уважали его как толкового стратега, который в чём-то превосходил даже ласку-завоевателя. Ведь это именно отряд Сероглаза первым пробился в Рэдволл и дал знак остальным к наступлению. Кроме того, хищников восхищала его немногословность и разборчивость в зверях. У большинства зверей в армии Красного Когтя было очень много приятелей, Сероглаз же предпочитал общение с парой-тройкой зверей, которым он доверял как себе. В банде Красного Когтя про него ходили самые разные слухи, большинство - не самые приятные, но Сероглаз не обращал на это ни малейшего внимания. Он просто продолжал служить Красному Когтю. Сейчас Сероглаз во главе своего небольшого отряда возвращался в Рэдволл с ночного патруля. У него было много сведений для Красного Когтя, и завоевателю сейчас стоило бы стать осторожнее. Иначе он рискует потерять Рэдволл... - Кто идёт? - раздался со стены сонный голос часового. Сероглаз поднял голову. Его глаза выхватили из тьмы силуэт крысы, стоявшей на стене: - Ночной патруль. Открывай ворота. Громко зевнув, так, что его услышали все патрульные, часовой исчез со стены - отправился открывать ворота. Через некоторое время раздался тихий скрип, который в ночной тишине показался невероятно громким. Тяжёлые ворота медленно открылись. Рядом с ними стоял буквально засыпающий на ходу тот самый крыса-часовой, который постоянно угрожал рэдволльцам расправой, если они не дадут ему поспать. Дождавшись, пока отряд его пройдёт мимо, Сероглаз посмотрел на крысу: - Спим на посту? - Нет-нет, что вы, - начал оправдываться часовой, стараясь, чтобы его голос звучал как можно бодрее. - Я лишь... эм-м... - Да не притворяйся, - сказал ему Сероглаз. - Я бы сам сейчас что только бы ни отдал за возможность поспать. - Ха! - усмехнулся часовой. - Ты-то сейчас отчитаешься и отдохнёшь, а мне ещё тут до утра стоять. Да и ещё эти дурацкие рэдволльцы не дают заснуть! Только задремлешь - кто-то как заорёт, что весь сон коту под хвост! Нет, я когда-нибудь точно всех этих проклятых мышей укокошу!.. Сероглаз прошёл немного вперёд, но затем обернулся и снова посмотрел на разозлённого часового: - Да я бы сам с радостью этих мышей убил. Но Красному Когтю они пока нужны. Хотел бы я знать, конечно, зачем ему этот балласт, но не моё это дело. Нам остаётся пока лишь терпеть их общество. Сказав это, хорёк пошёл в сторону главного здания аббатства, а крыса-часовой, вновь зевнув во всю пасть, пошёл к ведущей на стену лестнице - продолжать дежурство. Спальни бандитов Красного Когтя и самого завоевателя располагались почти на самом верху Рэдволла. Чтобы попасть туда, необходимо было пройти не одну лестницу. Поднимаясь по холодным каменным ступенькам, которые сейчас освещал лишь тусклый лунный свет, Сероглаз проклинал рэдволльцев про себя. И какой только дьявол их дёрнул построить такое высокое аббатство? Но тут, проходя мимо спален рэдволльцев, уши хорька уловили какой-то шёпот. Сероглаз насторожился. Как можно тише, стараясь не шуметь и опасаясь, что рэдволльцы его услышат, он подошёл к спальне, из которой доносились голоса: - Друг Мартина... - шептал один из них. - У него их много было. Гораздо проще, я считаю назвать его врагов... - Скорее всего, Мартин имел в виду кого-то из близких своих друзей, - ответил другой. - И известного его потомка. Давайте вспоминать: кто был близким другом нашего Защитника? В спальне воцарилось молчание. Рэдволльцы поспешно начали припоминать историю своего аббатства. У Мартина Воителя было очень много друзей, многие их потомки оставили после себя значительный след в истории аббатства. Но кто же именно им нужен? - Вряд ли нужный нам зверь - сын или даже внук любого из друзей Мартина, - сказала сестра Симона. - Насколько я помню историю аббатства, первые поколения рэдволльцев жили относительно мирно. Хотя... нет, я ошибаюсь. Во времена моего давнего предшественника, внука Тимбаллисто, который как раз был одним из друзей Мартина Воителя, враги подошли к Рэдволлу очень близко... - Мы нашли его! - опрометчиво вскрикнула какая-то юная полёвка, но тут же сестра Симона метнула в неё гневный взгляд: - Потише, Далия, всех хищников перебудишь. К тому же, я не договорила. Тогда враги не тронули аббатство, их удалось прогнать. Но потом... о Сезоны, я забыла. Было какое-то очень большое сражение, да... и как раз, если сверяться со словами Мартина, "между ним и потомком его друга". - А кто потомок? - спросила всё та же Далия, теребя край воротника своей ночной рубашки. - Я, кажется, тоже понял! - ответил ей вместо Симоны отец Вакфин. - Мартин говорил про Гонфа, который помогал ему почти всю его жизнь и сыграл большую роль в войне с Царминой. Потомок Гонфа - Дандин Меченосец, тоже Воитель Рэдволла. Только вот я никогда не слышал о значимых битвах, бывших в те времена... - Оно и не удивительно, - ответила сестра Симона. - Я сама совершенно случайно наткнулась в своё время на летопись тех времён. Сама не знаю, что заставило меня просмотреть её, и сейчас я очень жалею, что не вчитывалась в текст. Всё, что я помню - это лишь одно-единственное имя: король Тейнар, но я понятия не имею, что это за зверь и откуда он... - Надо добыть летопись, - сказал брат Марко. - Только вот как? Наш архив теперь в лапах хищников... - Ничего, - пообещала ему сестра Симона. - Я постараюсь достать эти записи. Выслушав этот диалог, Сероглаз вернулся на лестницу. Глупые, глупые мыши: зачем им нужны какие-то старые бумажки? А ещё жители Леса Цветущих Мхов замышляют помочь им освободиться, хотят объединить свои усилия с рэдволльцами и разбить Красного Когтя. Да уж, от рэдволльцев, которым в честь чего-то понадобилась старая писанина, пользы будет очень много. Подойдя к спальне Красного Когтя, хорёк тихонько постучал в дверь. - Входи, я не сплю, - раздался скрежещущий голос ласки-завоевателя из-за двери. Осторожно войдя в бывшую спальню аббата Вакфина, в которой сейчас лишь тускло горели две свечи, Сероглаз присел на одно колено, низко наклонил голову и стал ждать разрешения говорить. - Ты возглавлял ночной патруль? - спросил Красный Коготь. - Ну, что там слышно о лесных жителях? Сероглаз посмотрел на своего командира: - Повелитель, в лесу и в самом деле зреет восстание. Мы обошли несколько близлежащих поселений: во всех них лесные жители работают не покладая лап, создавая оружие. Мы не рискнули нападать на них и пресекать этот бунт: их было слишком много. Среди ваших пленников, повелитель, никакого намёка на бунт: только сейчас я случайно оказался свидетелем их беседы. Их сейчас куда больше интересуют какие-то старые бумаги, нежели мятеж. Некоторое время в спальне царило молчание: Красный Коготь обдумывал всё, что сказал ему хорёк. Затем ласка вытянул перед собой свою правую переднюю лапу, посмотрел на свои отливающие красным когти, тускло блестевшие при свечах, и сказал: - Старые бумаги, значит? Ну что же, пусть мыши и дальше занимаются своими глупостями. А с лесными жителями поступим просто. Будем вести партизанскую войну: с завтрашнего дня в патруль будет ходить как минимум шесть зверей. Если увидят лесного жителя - пусть сразу стреляют. Таким образом мы если не сорвём их планы по завоеванию моей крепости, то хотя бы сильно их ослабим. Потеряв десяток-другой своих бойцов, они-то призадумаются, стоит ли им воевать с Красным Когтем! Сероглаз лишь коротко кивнул, вежливо поклонился и вышел из спальни завоевателя. Он знал: Красный Коготь - опытный воин. Об этом красноречиво свидетельствовали несколько опустошённых им деревень и даже это захваченное им аббатство, у которого была слава форпоста мирных жителей, которое не способен захватить ни один хищник. И вправду, враги захватывали Рэдволл только один раз: много-много сезонов назад крыса-полководец Клуни Хлыст тоже сумел подчинить себе этих мышей. Но он пробыл в Рэдволле меньше дня, а Красный Коготь правит в захваченном аббатстве уже чуть ли не сезон. Это ли не должно подтверждать его талант завоевателя? Но сейчас Сероглаз был уверен: Красный Коготь ошибся, сказав, что рэдволльцы не представляют угрозы. И отчего их бессмысленный ночной трёп про какие-то старые записи показался хорьку таким важным?

Надо же. Я думал, меня там сложно будет найти... Ан нет, все как-то находят! Да тут от Востока - только кальян.) А так - спасибо.) Ага. Там ещё чуть позже были слова про душу - так меня тоже так тронуло, что я именно под впечатлением от этого и писал: ...Эргвин посмотрел на схему, которую начертил для него Багиров. Сохранилась ли у него душа? Трудный вопрос, когда твой разум размещен на искусственных носителях механической оболочки. Но откуда тогда фантомная боль в груди, там, где, по определению, нечему болеть? Вот сам не знаю, почему так, но тронуло до глубины души...

О, чёрт, как же это всё-таки трудно - быть бесталанным, но с дикой тягой к творчеству... Я угробил планшет, перо вообще не пашет, а в последнее время я только им и пользовался. Пришлось рисовать мышкой. Честно говоря - получилось совсем не то, что задумывалось. Щёлк. Опять же, надеюсь обвинений в аморальности и т.п. не получить.

Хорошо-хорошо, обещаю особо сильно не смешить.) Хотя я как-то раз, помнится, взял фик твоего брата на работу - так я работать не мог, я сидел и ржал! Меня потом спросили, что меня так развеселило, я показал рассказ - и тогда уже весь офис не мог работать (: Жду-жду ^w^

Ну дык и не читай, лол.

Типа пирога там или запеканки из разных фруктов или овощей.

И у тех, кто потом в Рэдволл попал. Цап и Хвастопуз, насколько я помню... Я тоже ел пудинги. Но что-то мне подсказывает, что пудинги рэдволльцев менее вкусные, чем наши...

Мне тоже это показалось очень странным....

Он в "Колоколе Джозефа" был.

Всегда пожалуйста. Кстати, я понимаю, что я наглый, но как бы хочу спросить: так вы берёте заказы или арт-трейды?

Меня тоже. В сочетании с "Ловким пудингом" вообще отличное средство для очищения желудка выходит...

7. Альдан открыл глаза. Он решил выспаться до наступления ночи, потому как ночью царившая повсюду изнуряющая жара спадала и идти было гораздо легче. Но вот сейчас темнота медленно укрывала собой лес, а на небе появлялись первые звёзды. Воин-полёвка поправил ножны с мечом Мартина Воителя на поясе и пошёл вперёд быстрым шагом. "Я должен вернуться в Рэдволл к осени, я должен!" - единственная мысль пульсировала в его висках. Ему хотелось прийти в свой дом как можно ранее и избавить его от Красного Когтя. А как будет происходить драка? В мечтах Альдан видел грандиозное побоище, под стать тому, что когда-то было между Матиасом Воителем и Клуни Хлыстом. Всюду воюющие звери, кровь, стоны, боевой азарт в глазах. Но в центре внимания - два настоящих воина, умелых бойца, сцепившихся не на жизнь а на смерть. Лязг стали, ловкие уклоны от смертельных ударов... и в конце останется только один! И этот один выйдет на основное поле боя, и тут же в его воинов словно дух какой-то вселится. Все начнут сражаться как бешеные, ожидая такой близкой и такой сладкой победы... Альдан зажмурился и потряс головой, желая прогнать эти мечты. Такие бои бывают лишь в старых красивых сказках о том, где добро всегда побеждает зло. В тех же сказках к добру всегда приходила на помощь какая-то третья благородная и могущественная сила. В истории про Матиаса этой силой был вновь обретённый меч Мартина Воителя, а в легенде о самом Мартине - барсук Вепрь Боец, сковавший Мартину тот же легендарный меч. Тот самый меч, который сейчас видел на поясе у Альдана... "И я тоже встретил третью силу - Шейда", - подумал Альдан. Про себя он смело сокращал его длинное и труднопроизносимое имя, хотя помнил, чем это обернулось, когда он попытался назвать его так "в глаза". Шейдгроун крайне не любил, когда кто-то кроме его друзей называл его Шейдом. "А есть ли у него друзья, или они уже все в Тёмном лесу? - задал машинально сам себе вопрос Альдан, но тут же его мысли снова вернулись к легендам. - Но если бы сказка была былью, то Шейд пошёл бы со мной немедленно, наплевав на неспособность жить при свете. Ну или, скажем, дал целый отряд зверей в помощь. Так же он бросил меня одного и велел решать всё самому... Как же это всё-таки сложно - быть Воителем Рэдволла!" Всё это время Альдан не останавливался ни на минуту. И вот уже вдалеке показался свет. Свет из чьих-то окон. Леса северо-запада наконец-то заканчивались. Крыса-часовой, видевший рядом с лестницей, аж подскочил, услышав крик Симоны. Он тоже почти заснул, но сейчас весь сон словно лапой сняло. Взяв своё копьё, он встал и повернулся к аббатскому двору: - Хватит вопить, а то я с вас шкуру спущу! Но немногочисленные жители Рэдволла, поспешившие к Симоне, словно бы не замечали перекошенного от злобы часового и не слышали того, что он сказал. Это даже немного разозлило крысу: ему хотелось поругаться с лесными жителями, которые не дали ему подремать на посту. Но второй раз повторять свою угрозу он не стал. Злобно ударив древком копья по стене, он снова уселся, прислонившись спиной к стене Рэдволла. - Что случилось, Симона? - спросил у неё брат Марко, осторожно заглядывая в её каморку. Мышь сидела в кресле, тяжело дыша. В её глазах всё ещё был испуг. Когда она заговорила голос её дрожал. - Ничего особенного, Марко. Просто... я, наверное, задремала, тут, и мне приснился кошмар... Мышь оборвала себя на полуслове. Некоторое время она лихорадочно оглядывала свою комнату, словно ища что-то нужное, а затем медленно спросила: - А ты бы не мог мне помочь? Вместе с братом Марко в каморку Симоны вошли и другие рэдволльцы. Услышав её вопрос, они тут же заинтересованно подались вперёд. - Ты не знаешь, какой зверь ведёт только ночной образ жизни? Он абсолютно не способен жить при свете и, как я поняла, очень зол... Рэдволльцы начали переглядываться, перешептываться, даже о чём-то оживлённо спорить. Затем одно за другим посыпались их предложения: - Летучая мышь! - сказали сразу несколько голосов. - Нет, друзья, ну что вы, - мягко сказал им аббат Вакфин. - Летучие мыши - совсем не злые существа. Говорят, когда-то давно они помогли даже самому Мартину Воителю! Мыши выглядели несколько опечаленными. Но сдаваться они не собирались: - Сова! - ответил кто-то. Но отец Вакфин тут же оспорил и этот вариант. - Ну, право слово, это даже смешно, - начал он со смехом в голосе. - Да, совы спят днём, но они никогда не вели полностью ночного образа жизни. К тому же, где вы видели злую сову? Ещё с тех времён, когда Рэдволл был только-только построен, совы были нашими верными друзьями. Симона, - обратился он к летописице, - а зачем тебе нужен этот бодрствующий ночью зверь? Мышь нахмурилась, что-то припоминая. Затем она ответила - всё так же медленно, но голос её уже звучал более твёрдо: - Во сне мне было предупреждение от нашего защитника, Мартина Воителя. Он сказал мне что надо бояться какого-то живущего во тьме зверя, которого может убить только свет... В каморке моментально воцарилась какая-то совершенно ей до этого не свойственная гулкая тишина. Казалось, можно было услышать даже шорох ресниц моргающих зверей. Затем брат Марко подошёл к Симоне и осторожно взял её за лапу: - Пойдём, сестра, ты просто устала. Виданное ли это дело - не спать почти целый день напролёт. Нет такого зверя, я уверен. Хм, злое существо, живущее только во тьме и способное умереть от света... да где же взять такого тёмного зверя? Тёмный зверь! Услышав последние слова, аббат Вакфин напрягся. Почему-то абсолютно ничего не значащие слова брата Марко сильно насторожили его. Словно бы в них и заключался ключ к какой-то тайне... - Погоди, Марко. Можешь повторить, что ты сказал? Брат Марко удивлённо посмотрел на аббата и начал теребить свой пояс, словно бы он нервничал: - Ну... я сказал, что такого тёмного зверя просто быть не может, и сестре Симоне надо... - Тёмного зверя... тёмного... в этом что-то есть, но я никак не могу понять, что именно, - отстранённо сказал аббат, копаясь в глубинах своей памяти, желая зацепить эти слова с каким-то образом, действием, фразой. Но так и не смог, хотя чувствовал, что ответ на загадку был где-то на поверхности. "О Великие Сезоны, ведь я же помнил это, точно помнил! - в отчаянии думал старый аббат. - Тёмный зверь... ведь я же знал, кого так называют! И, как назло, именно в этот момент забыл..." - Может, Мартин предупреждал тебя о Красном Когте? - глупо спросил кто-то. Симона тут же метнула на него раздражённый взгляд: - Наш поработитель способен умереть от света? Да если бы всё было так просто. Нет, тут подразумевался кто-то другой. Отец Вакфин, - обратилась она к аббату, - вы что, знаете, кто это может быть? Аббат пожал плечами и беспомощно посмотрел по сторонам: - Увы, сестра, но, похоже, я забыл... - расстроенно произнёс он. - Не переживайте, отец настоятель, - сказала какая-то молоденькая мышка. - Завтра утром, на свежую голову, вспомните. А сейчас давайте пойдём спать! Старый аббат посмотрел на неё с благодарностью: - Ты права, дочь моя. Спокойной всем ночи! Звери вышли из каморки и пошли сквозь тёмный двор Рэдволла в главное здание аббатства, стремясь не попасться лишний раз на глаза бандитам Красного Когтя. До отбоя у рэдволльцев было ещё время, но общаться с хищниками никто из них не хотел всё равно. Как Альдан ни пытался отоспаться днём, но сейчас он понимал: бодрствовать ночью, как Шейдгроун, у него не выйдет. Ему очень сильно хотелось есть и спать: его припасы подошли к концу ещё этим утром. Альдан шёл через какое-то село. Тропинки там были гораздо более мягкими чем в лесу, поэтому идти ему было намного легче. Воин Рэдволла шёл по вытоптанной кем-то до него тропинке, по обе стороны от него стояли домики. В окнах некоторых из них всё ещё горел свет. "К кому бы постучаться?" - подумал Альдан. Он не знал, какие звери живут в этой деревне, и очень боялся, что его могут неправильно понять. Чужак, да ещё с мечом, просит, чтобы его впустили на на ночлег и покормили - да мало ли, что от него можно ожидать? Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в глубокий водоём, Альдан подошёл к ближайшему домику, в котором горел свет, и постучал в дверь. - Кто там? - донеслось из дома. - Э-э-э... - протянул воин-полёвка. - Меня зовут Альдан, я Воин Рэдволла... Дверь открылась. На пороге стояла старая мышь. Казалось, ей было не меньше сезонов чем аббату Вакфину: её шерсть тоже была почти полностью белой, а на носу сидели очки. Одета мышь была с платье с длинными рукавами и кружевной передник поверх него. В лапе она держала свечку. - Воин Рэдволла? - переспросила она, внимательно разглядывая Альдана. - Ты слишком юн, чтобы быть им... Альдан тяжело вздохнул. Ну почему все звери так стереотипно мыслят? - Тем не менее, это так, - холодно ответил он. - Я очень устал, к тому же, я голоден. Вы бы не могли дать мне хоть какой-то еды и пустить на ночлег? Обещаю, уже следующим утром я уйду... Старуха собиралась было что-то возразить, но не успела выдавить ни слова. Её взгляд упал на меч Мартина Воителя, висевший у Альдана на поясе. В тот же момент глаза мыши потеплели. Приветливо улыбнувшись, она посторонилась: - Конечно могу! Проходи, сынок, сейчас налью тебе супчику, поешь. А кстати, что за беда занесла тебя в столь далёкие от Рэдволла края? - Это долгая история, - вздохнул Альдан. - Давайте сначала поедим, а потом я вам всё расскажу? Кладбище замка Шейдгроуна находилось в глубине двора. Не первое столетие там уже не хоронили никого, равно как и никто не ухаживал за могилами. У Шейдгроуна были гораздо более важные дела, кроме как тратить время на подобную чушь. Под травой было трудно заметить могилы: лишь старые потрескавшиеся и покрытые мхом надгробия выдавали, что тут кто-то захоронен. Условно кладбище делилось на две части. В первой, большей из них, были похоронены слуги. Во второй - правители северо-востока. Эту разницу было заметно сразу: на могилах королей стояли всё ещё величественные памятники, на фоне которых небольшие с закруглённым концами надгробия остальных могил просто терялись. Так повелось ещё с древних времён: простым смертным не место рядом с королями даже в загробном мире. Но было и одно исключение в этом негласном правиле. Рядом с памятником Тейнара, отца Шейдгроуна, не было могилы его жены. Много-много лет назад, когда Шейдгроун и остатки армии Тейнара вернулись после похода на Рэдволл, Шейдгроун убил свою мать и запретил хоронить её рядом со всеми королями и королевами. По его мнению, какая-то лиса, которую он, собственно, за мать не считал никогда, не имела никаких прав быть похороненной на таком почётном месте. Трава мягко шелестела под мощными лапами Шейдгроуна, пока он шёл через кладбище. Впереди у него была целая ночь, можно было не торопиться. Через его плечо по-прежнему был перекинут колчан с каменными стрелами и лук - даже сейчас он не расставался со своим оружием. Взгляд фиолетовых глаз Шейдгроуна скользил по могильным камням. Всё не те, не те звери... где же нужная могила? И тут в его глазах загорелся совершенно не вяжущийся с его холодным, будто высеченным из камня, обликом, огонёк радости, который потух так же быстро, как и зажёгся. Наконец-то химера увидел нужное ему. Этот могильный камень ничем не отличался от сотен таких же, стоявших вокруг. Такой же старый, чуть покосившийся и заросший мхом, но на нём всё ещё висели старые ржавые цепочки, сделанные из золота. То была дань подданных королеве, которую они любили. Шейдгроун опустился на одно колено перед могилой и осторожно стал счищать мох. - Здравствуй, Малика, - тихо начал он, хотя в его шелестящем голосе слышались стальные нотки. - Ты удивлена, что я пришёл к тебе, не так ли? Что же, не думай, что я, спустя столько лет, решил вдруг попросить у тебя прощения. Нет-нет. Просто я знаю: скоро мне предстоит встреча с призраками прошлого, старых неоконченных дел. И я решил сам поговорить с тобой, не дожидаясь твоего визита. На секунду Шейдгроун замолчал, чтобы перевести дух. Он прекратил счищать мох с надгробия, подобрал задние лапы под себя, поправил висевший через плечо колчан и продолжил: - Забавно. Прошло столько лет, а я всё ещё помню твои черты, взгляд, голос. Казалось бы, можно и вычеркнуть такого грязного зверя, как ты, из памяти. Но не выходит. Увы, в чём-то бессильна даже Тьма. Как знать, быть может, родственные узы - это настолько светлая сила, что Тьма никогда не сможет уничтожить её. Мне даже жаль этого. Ты родила меня, это я готов признать. Но ты никогда не была мне матерью! Последнюю фразу Шейдгроун произнёс с особым нажимом, да так, что сам несколько испугался. Что на него нашло, раз он решил показывать свои эмоции впервые за столько-то веков? Неужели всё дело и вправду в родственных узах, той малой частичке света, которая ещё живёт в душе Шейдгроуна? Нет, определённо, так дальше нельзя! - Дольше я не могу здесь находиться, - сказал Шейдгроун, поднимаясь с земли и отряхивая свою длинную шерсть от прилипших к ней травинок. - Трудно поверить, что за три столетия свет твоей души сохранился. И сейчас я очень боюсь, что он разрушит меня. Ведь свет - единственное, что сулит мне гибель... Сказав последнее, Шейдгроун пошёл обратно в свой замок. Ему хотелось как можно скорее избавится от отвратительного ощущения света на своей шкуре. Аббат Вакфин спал неспокойно. Заснуть ему удалось с трудом, а сновидения его наводняли кошмары. Сначала ему снились орды хищников, марширующие по окровавленным телам своих врагов - лесных жителей, затем он увидел дикую помесь совы и летучей мыши с невероятной злобой на морде, ну а сейчас ему снилось какое-то старое покрытое мраком кладбище. За всю свою долгую жизнь Вакфин не раз бывал на самых разных погостах, но такого, как этот, ещё не видел. Это было старое полуразрушенное кладбище. Там царило запустение, но оно всё ещё было прекрасно своей какой-то особой зловещей красотой. Но в то же время чувствовалось там не наследие былых времён, а нечто другое. Там был холод и вечный покой, но какой-то не такой, совершенно не свойственный кладбищам... Словно бы из могил в любую секунду могли подняться мертвецы и начать отплясывать свои дикие танцы. Вакфин попытался пройти немного вперёд, но почти сразу же замер в оцепенении. Лёгкий ночной ветер донёс до него чьи-то слова. Голос неведомого существа сам напоминал лёгкий холодный ветерок в такую же безлунную ночь: - Ведь свет - единственное, что сулит мне гибель... - сказал незнакомец. А следом Вакфин увидел чью-то здоровенную чёрную тень, движущуюся через кладбище. И тут сон заволокло воспоминание. Из темноты, образовавшейся на месте гобелена, выходит зверь, напоминающий безумный гибрид дикой кошки, волка и летучей мыши. В лапах зверь держит лук, а на его морде словно бы сама Тьма оставила свою печать. Его взгляд, губы, сжатые в тонкую линию, чуть прижатые к голове уши, - всё выражает, что это существо, рождённое творить зло. - Я вспомнил!!! - во всю мочь своих старческих лёгких заорал отец Вакфин, совершенно не боясь, что незнакомец его услышит. И в тот же момент старый аббат проснулся в собственной постели в холодном поту. Спать расхотелось совершенно, он не мог дождаться утра. Нацепив себе на нос своё пенсне, он в одной ночной рубашке выскочил из спальни и дребезжащим голосом крикнул: - Друзья! Я вспомнил!

Крыске на радость - ещё пара кусочков "Войны с химерами". Ну, блин, мне лень перепечатывать эти 6 общих тетрадей... 6. День клонился к концу. Звери в Рэдволле уже поужинали и собирались идти спать. Сестра Симона уже дремала в своём кресле. Она слишком сильно перенервничала за этот день, хотя ничего особенного не произошло. Сказывалась бессонная ночь и её пустые переживания. Она очень боялась, что кто-то из бойцов Красного Когтя найдёт и прочитает сделанную ей запись. За день Симона успела три раза перепрятать свиток, но она постоянно бегала к нему: смотреть, на месте ли он. В конце концов, она не нашла ничего лучше, кроме как всюду носить его с собой. И сейчас она тоже сидела в кресле, прижимая свою запись к груди как маленький мышонок - игрушку. Тусклая свеча, стоявшая рядом с её креслом, медленно догорала. Глаза мыши слипались: она настолько устала, что не не могла даже потушить её или разжечь сильнее. Симона просто смотрела на неё: мерцание огонька в какой-то мере её усыпляло. "Надо пойти в спальню, не буду же я всю ночь спать в кресле?.." - подумала сестра Симона и закрыла глаза. Однако сон, казавшийся таким близким, всё равно не шёл к ней. Было чувство, что спать хотели только глаза, тело чувствовало себя вполне отдохнувшим. Мышь-летописица сидела и сидела с закрытыми глазами, думая о своём, как тут дверь в её каморку тихо скрипнула. - Кто здесь? - спросила она не открывая глаз. Ответа не последовало. Духоту каморки, пахнущую свечами и старыми книгами, потревожил холодный ветер. Но он был далеко не приятным, он нисколько не напоминал свежий бриз, разгоняющий духоту. Это был резкий холод, чувствовавшийся даже при слабом ветерке. Симона медленно подняла веки. Взгляд её всё ещё не мог обрести чёткость, но она прекрасно понимала: у двери кто-то стоит. Мышь протёрла глаза и несколько раз моргнула. У входа в её каморку стоял... Альдан! Только внешне он отличался от того Альдана, которого знала сестра Симона. Глаза его приобрели какой-то странный желтоватый цвет, шерсть стала темнее, а сам воин закутался в тёмно-серый блестящий плащ. - Погаси огонь! - каким-то странно шелестящим, но твёрдым голосом произнёс он. - Мне больно! - Альдан... - только и сумела выдавить из себя сестра Симона. - Ты вернулся? Но... как? Мы свободны? - Погаси огонь! - ещё твёрже повторил он и указал на свечу. Симона встала со своего кресла. И что на него нашло, на этого Альдана? Быть может, всё дело в том, что он пришёл ночью, и свет, даже столь неяркий, сейчас режет ему глаза? Но зачем он так приказывает? Мог бы и сам подойти и потушить свечу, если она ему так мешает... Но тут сестра Симона с ужасом поняла: её лапы словно вросли в пол. Она не могла сделать ни шага и с состраданием взглянула на Альдана: - Альдан, извини... не старая я, но, очевидно, тоже лапы мне подлечить надо. Сам видишь, ни шагу ступить не могу... Она боялась, что юный Воитель снова скажет ей что-то резкое, а то и разозлится. Поэтому она постаралась объяснить ему свою невозможность подойти к свече как можно мягче. Но Альдан ничего подобного не собирался говорить. В его глазах появились надежда и мольба: - Помоги мне... - сказал он с таким отчаянием в голосе, что у мыши сжалось сердце. - Оно убивает меня... Сестра Симона от этих слов даже похолодела. О чём это говорит Альдан? Быть может, во время путешествия он подхватил какую-то болезнь, а то, что он говорил про свечу, был лишь горячечный бред? У Альдана лихорадка? - Видишь? Сам Мартин Воитель не даёт тебе затушить огонь, - продолжал тем временем Альдан. - Он не хочет моей смерти. Помоги мне, не дай ошибкам прошлого ожить вновь. Помни: живущий во тьме силён, но свет убьёт его... - Альдан, что с тобой? - спросила у него Симона. - Ты бредишь? Давай я позову сестру Ромашку, она даст тебе трав от лихорадки... Но тут Альдан начал медленно разворачивать свой плащ. Симона и сама не могла объяснить, откуда у неё взялось это чувство, но почему-то всей своей душой она ощущала: ей лучше не видеть того, что прячет полёвка под плащом. Зажмурившись, летописица закричала: - На помощь! Отец Вакфин, кто-нибудь, помогите мне! А где-то там, на северо-востоке, далеко от Страны Цветущих Мхов и настигнувших её бед, Шейдгроун сидел на коленях перед старым озером, находящемся прямо в подвале его замка. Никто не знал, как именно оно здесь образовалось, и почему остальные помещения подвала абсолютно сухие. Это было озеро с абсолютно чистой водой, но оно было настолько глубоким, что дна его нельзя было увидеть даже при свете. Оно появилось задолго до Шейдгроуна, но сейчас оно было совсем не таким, как, хотя бы, во времена правления отца Шейдгроуна, Тейнара. Оно словно стало частью замка - царства тьмы, холода и вечного покоя. Тёмная, но совсем не мутная вода не замерзала даже зимой, а летом была холодной как лёд. Ходили слухи что когда-то давно в этом озере топили непокорных, но Шейдгроун не смог найти ни одно подтверждение этому в летописях замка. Но любой зверь, который увидел бы это озеро, некоторое время стоял бы в оцепенении и без всяких слухов об утопленниках. Его тёмная молчаливость пугала гораздо больше самых жутких домыслов. Шейдгроун набрал воды в лапы и стал медленно обмывать свои плечи, словно желая смыть с себя какую-то грязь. Холодная вода текла по его чёрному меху, поблёскивая в этой странной темноте под стать шерсти химеры, оставляя за собой влажные дорожки и приглаживая мех. Плавно от плеч Шейдгроун перешёл к предплечьям. Пальцы химеры с длинными крепкими чёрными когтями поспешно ощупали их. Там, за мехом, скрывалcя старый толстый отвердевший сине-фиолетового цвета шрам. Но на предплечье была лишь малая часть его: точно такой же длинный и толстый след проходил через всю грудь Шейдгроуна. Просто под его густым мехом он был почти не заметен. Вспомнив, как получил его, Шейдгроун даже усмехнулся. Тот наивный юный воин-мышь, приходивший за сокровищами, совершенно не знает о том, что много-много лет назад, когда не было ещё даже родителей этого мышонка, воин-химера уже встречался с рэдволльцами. Тогда он ещё мог жить при свете и был всего лишь наследником трона своего отца... Глупый был всё-таки зверь его отец на редкость: не пожелал слушать разумных доводов сына и погиб. Кроме того, его жена была совершенно не достойна почётного титула королевы северо-востока. Какая-то грязная лиса из семьи богатого торговца. При воспоминаниях о матери в жёлто-фиолетовых глазах Шейдгроуна на мгновение появился гнев. Но химера тут же взял себя в лапы. Он снова погрузил свои лапы в холодную воду и стал приглаживать свою гриву. Шейдгроун посмотрел вглубь озера, словно желая увидеть его дно. К чему злиться на прошлое? Зачем сожалеть о том, что было когда-то очень давно? Давным-давно все звери получили по заслугам. Вот только... Шейдгроун встал и повернулся спиной к озеру. Ему отчего-то очень захотелось посмотреть на могилу матери.

Фу-у! Представил. Стало тошно. Жареная чайка. А что, это вполне можно съесть.

В "Колоколе Джозефа", по-моему. Ну и ещё в какой-то книге, но я забыл, в какой именно.

Не, одуванчики - дико ядовитая штука. Я бы не отважился такое попробовать всё равно... Буэ. Прошу, конечно, прощения, но всё-таки... Мне почему-то из отрицаловских блюд вспомнился ещё "Ловкий пудинг". Та ещё отрава, тащемто...

А я как представлю себе вино из одуванчиков... у меня, как у человека творческого, хорошее воображение, поэтому мне сразу плоховато становится...

Ммм... Клуни-король шикарен ^w^

Ммм... Клуни-король шикарен ^w^

А я просто пролистываю.Хотя помню: помладше был - ещё мог о мирнюках читать. Не так они меня раздражали...