Сказки дядюшки Танели

[LostGhost]

Самое первое. Остальное в теме, лень сейчас всё собирать в одну кучу.

Не, ну а чо, мне надоело каждый раз этот "Иммортал" проматывать. Что поделать, по глупости выложил его в первый пост.

 

Небольшой ахтунг.

 

Ребят, я не против того, чтобы вы размещали мои рассказики у себя на сайтах. Наоборот: мне только приятно будет. Я прошу только одно: указывать автора. Пожалуйста, не спрашивайте у меня "можно взять?". Всегда можно.

[LostGhost]

Самое первое. Остальное в теме, лень сейчас всё собирать в одну кучу.

Не, ну а чо, мне надоело каждый раз этот "Иммортал" проматывать. Что поделать, по глупости выложил его в первый пост.

 

Небольшой ахтунг.

 

Ребят, я не против того, чтобы вы размещали мои рассказики у себя на сайтах. Наоборот: мне только приятно будет. Я прошу только одно: указывать автора. Пожалуйста, не спрашивайте у меня "можно взять?". Всегда можно.

 

[Братиш]

нда...впечатляет... я никогда не симпатизировала Бадрангу,

но теперь... тааак, зачисляю Бадранга в число своих друзей))

 

[Ираида]

Дядюшка Танели, а ещё сказки будут?

[LostGhost]

Конечно будут, куда я денусь-то?)

[Братиш]

Ждем, ждем!)) у тебя талант, так что не закапывай его))

все равно откапаем

[крысобелочка]

Просто здорово!

 

Бадранг хотел доказать, что это Мартин мог только свою вину взять!

 

[LostGhost]

Бадранг хотел рассказать лишь о том, что не всё то добро, что себя за него выдаёт.)

[крысобелочка]

верно, верно!

[крыска]

ОЧЕНЬ понравилось...

прямо описаны мои чувства когда я смотрела конец мультфильма. Когда бегали жители крепости с вежрами и пытались затушить пожар, вокруг крики и кровь, беспощадные мстители...

Убегавших добивали...

[Моранна]

Добротно. Очень понравилось. Честный рассказ. Похвально то, что хищники, иначе "зло", "темная сторона" показаны такими, какие они есть, но с другой стороны. Со стороны самих хищников. Жестокие? Да. Разбойники? Безусловно. Но и их враги ничем не лучше. А порою бывают даже хуже. Например, не проявляют никакого уважения к врагу. Да, сами хищники тоже не особо-то добры к побежденным, но если уж речь зашла о "светлых"-то им-то как раз и надо проявлять это самое уважение к противнику. А тут... Еще не известно, кто настоящее зло.

Ладно, не буду больше тут мудрствовать. Рассказ очень понравился. Желаю и дальнейших успехов в творчестве.

[LostGhost]

Всем спасибо.)

[LostGhost]

Для начала, небольшая речь в собственное оправдание и парочка слов о самом рассказе.

Зарекалась свинья в грязи не копаться. Хоть и говорил я, что не буду пока писать про Бадранга, но обещание своё сдержал лишь наполовину. Я всё-таки написал про него очередной свой рассказик, правда, там Бадранг далеко не ГГ.

Как-то раз сидел я и от скуки придумывал себе персонажа и историю. Идей было много, но почему-то мне понравился самый бредовый вариант. И я не удержался - записал его. Вышло длинно и путано, каюсь.

Ахтунг! Очень-очень много букв! Ладно, я предупредил. А теперь - поехали.

 

1

 

В пиратской таверне за обшарпанным столом, на котором стояли две кружки грога, сидели два зверя. Первый был старым пиратом-лаской, покрытым шрамами с головы до пят. На месте его хвоста был куцый обрубок, замотанный какой-то грязной тряпкой. Одет он был в старые засаленные лохмотья. В его левом ухе висела некогда ярко блестевшая, но со временем слегка погнувшаяся и потерявшая свою красоту серьга. Второй зверь был серо-коричневым горностаем. Он был намного моложе своего собеседника, да и одет был гораздо более красиво. Поверх простой туники был накинут тёмно-зелёный кафтан с золотистыми пуговицами. За спиной у горностая были крест-накрест привязаны два меча с резными рукоятями.

- Славно сплавали, Танели! - хрипло сказал старый пират, поднимая бокал. - Рабов - куча, добычи - полные трюмы!

С этими словами капитан-ласка сильно отхлебнул из своей кружки. Но Танели не стал следовать его примеру. Попробовав грог, он лишь слегка поморщился и спокойно сказал:

- Да, согласен. Будем надеяться, что остальные рейды будут не менее удачными.

- А то, братишка! Эх, как же я скучаю по старым добрым временам, когда мы ещё плавали на "Чёрной чайке"...

Танели лишь тяжело вздохнул. Нет, капитан Бесхвостый - хороший напарник, на которого всегда можно положиться. Да и Танели в целом был не вредным. Он мог терпеть почти всё. Но вот одно горностай на дух не переносил: это когда его собеседник ударяется в воспоминания. Стоило только собеседнику Танели произнести фразу, вроде "Эх, а когда-то мы..." или "Это случилось в тот год, когда...", как тот сразу же переставал воспринимать окружающую действительность, лишь изредка кивая головой.

Слушая переполненные ностальгией речи Бесхвостого, Танели стал вспоминать о своём собственном прошлом, о котором он предпочитал особо не разговаривать. Родиной его были довольно приятные южные земли. Отца своего Танели не знал никогда. Как он не расспрашивал свою мать, Анику о нём, но узнать толком ничего не смог. Аника не любила об этом говорить. Всё, что знал Танели - это то, что его отца звали Бадранг. Жив ли он, куда он ушёл и где сейчас - этого Танели не знал. Порой, правда, он думал о том, чтобы попытаться отыскать Бадранга и хотя бы просто поговорить с ним, но дальше раздумий дело не заходило. "Зачем? - спрашивал горностая голос разума. - Ты его никогда не видел, да и что ты будешь делать, если отыщешь? Скажешь что-то вроде "Здравствуй, папа"? Благородно, но глупо". Тогда Танели начинал мечтать, как бы они с отцом здорово ходили в море, наводили ужас на мирных жителей и грабили торговые суда. Эти мечты были чуть ли не самым дорогим, что имелось в его жизни.

- ...а как нам хорошо с Бадрангом-то было! Не горностай - сам дьявол! Хитрый, умный и злющий. Даже я его побаивался.

Знакомое имя резануло слух Танели словно ножом. Он даже подскочил на своём колченогом стуле. Его глаза заблестели немного безумным блеском:

- Бадранг? Ты его знаешь?

Бесхвостый удивлённо посмотрел на Танели:

- Да кто его не знает-то? Он у нас как живая легенда был. Жестокий он. Даже для пирата. Вот если ему что-то надо - в лепёшку расшибётся, но своё возьмёт! Эх, но всё равно жалко, что разошлись наши корабли. Бадранг уплыл на северо-запад, а я остался тут.

Танели заинтересованно подался вперёд:

- А почему ты не поплыл за ним?

- Он меня ведь не приглашал. А сам я не рискнул навязываться. Бадранг - он мог и клинок в спину воткнуть, если ему кто-то мешался.

- Значит, он сейчас на северо-западе? - перевёл разговор на другую тему Танели. - А ты мо...

"Это твой шанс! - подумал молодой горностай. - Хватит мечтать, пора действовать!" - "А, может, не стоит? - спросил тот самый голос разума, который вечно отговаривал Танели от поисков Бадранга. - Твой папаша тебе точно не обрадуется. Подумает, что ты ему на шею садиться пришёл".

Ещё полминуты Танели мучительно боролся с самим собой, нервно покусывая губу. Но вскоре страсть к авантюрам и желание осуществить давнюю мечту вязли верх над тем, что горностай называл здравым смыслом.

- Ты можешь дать мне карту этой местности? - закончил он свой вопрос.

- Да не вопрос, Танели! Пойдём на мой корабль, поищем эту чёртову карту.

Танели встал, поправил закреплённые на спине мечи и машинально пошёл за Бесхвостым. Сейчас он не мог думать ни о чём, кроме как о поисках своего отца.

Он, Танели, прибудет на северо-запад, найдёт корабль Бадранга и попытается поговорить со своим отцом. В идеале у них получится договориться, и Танели с Бадрангом объединят свои усилия. Вместе они станут грозой северо-запада, о них будут слагать легенды, их будет бояться каждый мирный житель! А если договориться не удастся?.. Тут уж Танели рассчитывал на то, что ему поможет его умение находить общий язык почти с каждым зверем. Да и с чего это у него не выйдет договориться с родным отцом? Всё должно пройти как по маслу!

На пирсе Бесхвостый неожиданно остановился:

- Кстати, Танели, с чего это вдруг такая заинтересованность Бадрангом? Уж не были ли вы знакомы раньше?

Танели почувствовал, как ему становится холодно. Он не ожидал такого вопроса. Для него это был как удар со спины:

- И да, и нет, - неожиданно хрипло ответил он. - Я не хочу об этом говорить.

Но Бесхвостого распирало любопытство:

- Ну уж нет, братишка! Сказал "а", говори и "б". Вы что, когда-то вместе плавали с Бадрангом, а потом разгрызлись в пух и прах?

- Хуже, - мрачно сказал Танели.

- И что же тогда? - Бесхвостый указал на верёвочную лестницу. - Ты лезь первый, я за тобой.

Танели стал подниматься по лестнице на борт корабля Бесхвостого.

- Он мой отец, - сказал горностай, не рискуя повернуться и посмотреть своему собеседнику в глаза.

От этого заявления Бесхвостый чуть не упал с пирса в море:

- Ай да Бадранг, ай да молодец! У него, оказывается, и детишки были, а он мне ни гугу! Знаешь, была у него такая черта: вроде, говорит много, всё по делу, но вот о себе ни словечка не проронит! Когда это он успел, а?

Танели вздохнул с облегчением. Почему-то он всегда ждал, что его будут гнобить за происхождение.

- Ты сейчас хочешь ещё раз услышать о моём возрасте и доме? Я это говорил раз сто, не меньше.

- Да не обращай ты на меня внимания, Танели, я просто удивляюсь твоему отцу! Нет, каков хитрец, каков хитрец-то...

Танели и Бесхвостый поднялись на палубу "Морского когтя" - так назывался корабль капитана-ласки.

- Жди меня здесь, сейчас притащу тебе карту!

Усевшись на борт корабля, Танели стал смотреть на морскую гладь. Он до сих пор слабо понимал, как именно стал пиратом. Сразу же после смерти своей матери Танели купил небольшой корабль и отправился в плавание. Его авантюрная натура жаждала приключений. И вскоре он их нашёл: на одном из берегов, куда Танели высадился, дабы пополнить запасы, он встретил старую крысу-пирата. Он попросил Танели передать одному из своих старых друзей посылку. Не усмотрев в просьбе ничего обременительного, Танели отправился на указанный пиратом остров, где впервые и встретил Бесхвостого. Между старым капитаном-лаской и молодым горностаем-авантюристом завязалось некое подобие дружбы. А вскоре Танели и Бесхвостый совершили свой первый совместный рейд на одинокого торговца. Тогда горностай и понял, что как бы не было грязно ремесло пирата, но оно его привлекает! Привлекает постоянным страхом, азартом, жаждой наживы. Через сравнительно малый промежуток времени у Танели сложилась своя репутация среди пиратов, - его считали немного вспыльчивым, но умным и способным помочь зверем - появилась своя галера с рабами и солидный запас богатств. Из оружия Танели выбрал два меча. В бою он даже наловчился драться сразу двумя, правда, пока это у него выходило не очень хорошо. Горностай любил роскошь, но не любил, когда всего было слишком. Ограничившись сравнительно простым для пиратского капитана нарядом, он не удержался и весьма красиво украсил рукояти мечей. Их гарды были сделаны в форме костлявых когтистых лап, а на вершине рукоятей тускло сверкали чёрные камни - турмалины. Так что и без лезвия мечи Танели были грозным оружием.

- Вот твоя карта, - раздалось откуда-то сбоку.

Танели резко обернулся. Бесхвостый держал относительно чистый кусок пергамента. Дождавшись, пока Танели подойдёт к нему, старый капитан начал объяснять:

- Вот это - северо-западное побережье. Тут сравнительно чисто, никаких скал или кораллов. Думаю, что ты доплывёшь без проблем. Хотя на твоём бы месте не плыл бы я никуда.

- Почему?

- Ты уж прости меня, Танели, но такие как Бадранг долго не живут. Рано или поздно их убивают. Не подумай, что я хочу Бадрангу беду напророчить, - я его всегда уважал - но риск, что ты никого не найдёшь, велик.

- Ну и что? - сказал горностай. - Тогда я буду просто наслаждаться плаванием. Всё равно я сейчас свободен. Да и другие края посмотрю. Не всю же жизнь в одном и том же вариться?

Бесхвостый тяжело вздохнул:

- Твоя правда, братишка. Ладно, удачного тебе плавания и передавай привет Бадрангу от меня!

Отчего-то последняя фраза вселила в Танели небывалую уверенность. Спустившись по верёвочной лестнице на пирс, он быстрой походкой зашагал к своему кораблю, носившему имя "Палач".

[LostGhost]

2

 

Заканчивалась осень, но погода была не менее суровой, чем в середине зимы. Пронзительный холодный ветер дул в сторону одномачтовой галеры, плывущей к северо-западному побережью. Всё: его мачта, палубы, свёрнутый парус, канаты, якоря, спасательный баркас - были покрыты сосульками. Высокие волны постоянно обрушивали на палубу дождь пенных брызг, которые замерзали в воздухе и градом стучали по холодным мокрым доскам. Но капитану корабля Танели всё это буйство моря было нипочём. Уже который час он стоял на носу корабля и смотрел вперёд, пытаясь разглядеть за волнами и туманом землю. Он даже не знал, день сейчас или ночь. Ледяные брызги словно плеть хлестали его по морде.

Горностай поправил сместившийся от ветра капюшон своего плаща и тыльной стороной лапы вытер выступившие от ветра слёзы. "Надо бы поспать, - думал Танели, - а то ты уже так давно стоишь". Но обострённое чувство ответственности, которое уже не в первый раз толкало его на похожие поступки, не позволяло ему уйти со своего "поста".

Танели снова пустился в плавание по реке воспоминаний. С момента его встречи с Бесхвостым в таверне и начала поиска отца Танели, Бадранга, прошло почти два сезона. Изначально Танели хотел прибыть к северо-западному побережью к концу лета, но его корабль получил пробоину. Пришлось останавливаться и чинить "Палача". Затем корабль сильно сбился с курса. Ну а потом приходилось просто делать вынужденные остановки. Ибо ветер не всегда дул в нужном для Танели направлении, а рабов за последние месяцы Танели успел измотать до невозможности.

Неожиданно на горизонте показалось что-то тёмное. "Земля? - подумал Танели. - Не может быть!" Но, как вскоре выяснилось, может.

- Земля прямо по курсу, капитан! Минут через пять пристанем к северо-западному побережью! - раздался вопль вперёдсмотрящего с мачты.

Тонкие губы Танели, вокруг которых сосульками свисала тронутая льдом шерсть, растянулись в лёгкой улыбке. Он снял со спины один из своих мечей с резной рукоятью и спустился вниз, на галеру.

Почти с того самого момента как начались холода, рабы гребли без отдыха. Даже когда ветер подгонял "Палача", Танели приказывал налечь на вёсла, ибо хотел побыстрее приплыть на северо-запад. Он даже не думал, каково этим несчастным зверям, что когда-то попали в его лапы. В этом плане Танели был схож со своим отцом, которого он никогда не знал: они добивались своей цели несмотря ни на что.

- Кто-то идёт, - сказала молодая выдра, почти полностью выбившаяся из сил.

- Может, еду несут?

- Да брось, какая еда? Насколько я знаю, капитан этого корабля сам из себя все соки выжимает, да и другим не даёт расслабиться.

Один из ежей бросил своё весло:

- А куда хоть мы плывём?

Рабы настолько увлеклись разговором, что не заметили стоящего у двери Танели, который опирался на свой меч:

- Продолжайте! Что же вы молчите? Продолжайте, говорите, какой я дурак и в какую дыру вас, несчастненьких загнал! Подбейте мой экипаж на бунт! Или мы что, горазды только за моей спиной козни строить?

Некоторое время Танели злобно сверкал глазами, но весьма скоро успокоился. Он был вспыльчивым, но состояние ненависти ко всем у него проходило так же быстро, как и начиналось. Отдышавшись, горностай ткнул своим мечом в грудь сидевшего перед ним раба-белки:

- Налечь на вёсла. Земля близко.

Танели повернул голову направо, где мирно спал надсмотрщик. Рабы ожидали очередной вспышки гнева у своего хозяина, но тот вполне мирно растолкал сладко спящего хорька и сказал:

- Следи, чтобы они гребли на пределе своих сил. Если сбавят темп - разрешаю убить парочку их товарищей. Они, лесные, друг за друга горой.

Плащ Танели за то время, что тот провёл снаружи, успел покрыться льдом. В относительно тёплом помещении ледяная корка оттаяла, так что Танели выглядел так, словно только что искупался. Оставляя за собой мокрый след, капитан-горностай вернулся на палубу.

Хорёк достал свой бич:

- Все слышали, что сказал капитан? За работу, ленивые твари!

Но рабы продолжали тихо переговариваться между собой:

- Ты это видел? Похоже, у нашего капитана крыша тю-тю.

До берега оставались какие-то ничтожные метры. Уже можно было чётко различить линию прибоя, одиноких чаек, сидевших на берегу и замёрзшие водоросли, лежащие на песке. На отмели волны перестали захлёстывать корабль, ветер стал тише. Но вот "Палач" взрыхлил своим килем мёрзлый песок. Под ним жалостливо хрустнула какая-то деревяшка.

Прежде чем спуститься на берег, Танели окинул побережье взглядом. Недалеко от "Палача" чернел остов корабля.

- Вы думаете, что это посудина Бадранга, кэп? - спросил у Танели Чернолап, его помощник.

Танели окинул крысу своим пустым взглядом. Он всегда становился пустым, стоило горностаю погрузиться в свои раздумья.

- Не знаю, но проверить стоит. Когда мы остановились на ремонт, я, помнится, спрашивал, есть ли у корабля моего отца какие-нибудь яркие приметы. И хозяин мастерской сказал, что на носу бадрангова корабля укреплён железный штырь.

Чернолап удивлённо посмотрел на своего капитана:

- А это зачем?

- Таранить торгашей, - ухмыльнулся Танели.

Поплотнее закутавшись в плащ, Танели скинул верёвочную лестницу и начал спускаться на песчаный берег.

Лапам было холодно. Мокрый мёрзлый песок прилипал к шерсти и подушечкам лап Танели. Ветер всё равно оставался порывистым. Щурясь, Танели подошёл к остову корабля.

"Бесполезно кого-либо звать: этим корытом не пользовались как минимум сезон", - отметил Танели. За то время, что корабль стоял на северо-западном берегу, он успел накрениться. Его нижняя часть плотно вошла в песок. В бортах зияли пробоины, мачта напоминала сломанную ветку. Рваный парус зловеще развевался на ветру. Была только одна возможность проверить, тот ли это корабль. Танели подошёл к килю брошенного судна и задней лапой стал пытаться разгрести песок.

Это ему давалось с трудом. Как известно, мокрый песок становится тяжелее и плотнее. Если бы Танели начал разгребать его передними лапами, то работа его пошла бы в разы быстрее. Но он ненавидел, когда песчинки забирались ему под когти на передних лапах. Тогда у него возникало желание немедленно эти когти отгрызть.

Неожиданно лапа Танели напоролась на что-то острое. Закусив от боли губу, горностай наклонился рассмотреть, на что же он наткнулся. Он снова начал ненавидеть всех и вся за свою неудачу и раненую лапу.

Но тут его злость улетучилась, а потом и вовсе сменилась радостью. Предметом, о который Танели поранил лапу, оказался мокрый от песка железный штырь. Ржавчина не тронула грозное оружие корабля Бадранга.

Настроение у Танели менялось очень быстро. Вскоре его радость сменила тревога, а потом - бессильная злость. Тревога за то, что на корабле могло произойти побоище, злость - на собственную неудачу. Но Танели не хотел верить в то, что его отец убит. Через пробоину в борту корабля горностай попал на галеры.

Не было никаких следов того, чтобы рабы освободились. Цепи были целы, не было крови. Танели немного знал лесных жителей: они всегда помогали друг другу. И если бы корабль Бадранга захватили они, то первым делом освободили бы рабов. И тут же Танели пришла в голову другая мысль: а что если его отца убили ещё какие-то пираты?

По полуразрушенной лестнице Танели поднялся к каютам. Там царили хаос и запустение, но не разруха. Ни в одной каюте не было личных вещей экипажа. Оставался только один вывод: Бадранг принял решение сойти на берег. Зачем - этого Танели не знал. Может, ему надоело ремесло пирата. А может, он решил начать разбой на суше. Второе было предпочтительнее.

Спустившись обратно к галерам, Танели вылез на берег и пошёл к своему кораблю. В его голове одна за другой появлялись и исчезали мысли о Бадранге, его нынешних занятиях и о том, будет ли он рад видеть Танели.

- Капитан! Там есть хоть кто-нибудь? - прокричали с "Палача".

Танели зажмурился: одна из немногих пенных брызг, что долетали до берега, попала ему в глаз.

- Нет! Судя по всему, они сошли на берег!

Некоторое время на корабле недоуменно молчали. Затем раздался голос другого пирата:

- И что мы будем делать? Уплываем?

- Кто хочет - тот может плыть! Я пойду и дальше искать Бадранга.

- Кэп! - раздался с борта голос Чернолапа. - Мы все пойдём за тобой.

Танели довольно улыбнулся. Лучший способ наставить команду на нужный ему путь - это сказать им, чтобы они сделали всё наоборот. Уже в который раз этот нехитрый приём срабатывал.

- Отлично! - крикнул горностай. - Берите свои манатки. Мы пойдём в сторону леса. Эти мирняки должны обязательно знать, где сейчас мой отец!

На палубе тут же началось оживление. Все стремились захватить с собой как можно больше. Один только Танели не пошёл за своими вещами. Всё самое нужное: его одежда, оружие и карта - были при нём всегда. За всё то время, что Танели плавал на "Палаче", он не принёс в свою каюту никаких милых сердцу вещей. Он даже судовой журнал не вёл, полагаясь на то, что его память не подведёт его никогда.

- И рабов не забудьте прихватить! - крикнул Танели.

[LostGhost]

3

 

- Листик, ну сколько можно убегать от меня? - начала отчитывать своего сынишку выдра-мать. - Ты же знаешь, что небезопасно выходить за пределы Полуденной долины.

Выдрёнок, который за эту весну успел несколько раз далеко уйти от дома, не слушал причитаний своей матери. Он вообще был очень своенравным зверьком.

- Нельзя так себя вести! Ты ведь слышал, что Урран Во говорил вчера про Восточное побережье?

- Мама, ну я уже не маленький! - пробурчал Листик. - И Восточное побережье далеко отсюда. А если и придут - то я им не дамся! - радостно выпалил Листик и побежал в чащу.

Его мать, Синеглазка, устало посмотрела вслед своему сынишке. "Вернётся он, - успокаивала она себя, - куда он денется?"

Листик радостно бежал вперёд, наслаждаясь серединой весны - самым приятным временем. Своей маленькой палочкой он стал размахивать в разные стороны, представляя, что это меч, а вокруг него - враги.

Но стоило выдрёнку поразить очередного воображаемого противника, как вдруг он услышал голоса. Звери, находившиеся за кустами, о чём-то спорили.

- Так может быть ты нас поведёшь, коли умный такой?! - злобно сказал один из них.

Вся весёлость Листика при звуке этого голоса исчезла. Нет, голос у зверя в целом был приятный - чуть хриплый, но мелодичный. Но он говорил с такой злобой, что Листик почувствовал этот порыв на расстоянии. Не в силах умерить своё любопытство, выдрёнок слегка раздвинул кусты.

Перед ним была небольшая поляна, на которой стояла куча самого разного зверья: хорьки, крысы, ласки. Про всех них и мать, и Урран Во, и все жители Полуденной долины, говорили только одно: от них надо держаться подальше. Только вчера тот же Урран Во рассказывал о горностае-рабовладельце, что строит себе крепость на Восточном побережье. Листику вдруг стало холодно, ибо на поляне был только один горностай. Своей задней лапой он прижимал к земле молодую, но тощую крысу. В лапе хищник держал меч с гардой в форме когтистой лапы. Второй точно такой же меч висел у горностая за спиной. "Неужели это тот, с востока?" - испуганно подумал выдрёнок. Урран Во говорил, что тот зверь тоже был единственным горностаем в своей банде.

А спор на поляне тем временем продолжался. Крыса попыталась убрать с горла лапу горностая, но тот был сильнее.

- Та... нели... я такого не... ххх... говорил!

- А кто всё утро сегодня гудел о том, что мы заблудились, что я не знаю дороги и что это моя вина в том, что зимой трое наших замёрзли насмерть, а? Что, не хочешь то же самое мне в глаза говорить, а, Подлец?

- Кэп... ты меня не так понял!

На мгновение Листик встретился взглядом с горностаем, чьё имя он так и не смог разобрать. В чёрных глазах хищника огнём пылала ярость.

- Ах вот как ты запел! Ах, Танели дурак, ему не понять вас, избранных! Ну так и отправляйся к своим избранным, шваль ты палубная!

Листик даже не понял, как именно Танели это сделал. Ему показалось, что меч прошёл далеко от крысиной шеи, но голова Подлеца сразу же после того, как горностай опёрся на свой меч, будто на трость, откатилась от тела. Танели брезгливо вытер своё оружие о траву:

- Ну что, кто-то ещё недоволен тем, как я вас веду?

Все молчали. Тогда Танели подошёл к тем кустам, где сидел Листик. Выдрёнок задержал дыхание, но убийца его не заметил и продолжил говорить:

- Я никогда ничего от вас не скрывал. Да, я сам не знаю, где сейчас Бадранг. Мало того - я не знаю, где мы. Но я делаю всё, что могу.

"Бадранг? Это ведь о нём говорил вчера Урран Во! - подумал Листик. - Зачем им нужен этот злодей?" А Танели всё никак не мог остановиться:

- Видите Подлеца? И чего он, спрашивается, добился? Вы все - жалкая кучка дерьма, что будет подхватывать мнение сильнейшего, не имея при этом своего! - выпалил Танели, засунул лапу в кусты и вытащил Листика.

Вот когда Листик струхнул по-настоящему! Буквально минуту назад этот Танели хладнокровно убил члена своей банды. Что ему стоит тогда убить беззащитного выдрёнка?

- Я ничего не делал! - жалобно сказал Листик, пытаясь вырваться из железной хватки Танели. - Я просто тут гулял!

- Тихо! - рявкнул горностай. - Я не хочу лишних жертв, но если будешь орать на весь лес, то пойду вопреки своей совести!

Вспышка гнева у Танели прошла. Горностай сделал глубокий вдох, опустил свой меч в ножны за спиной и ослабил хватку:

- Чёрт, прости. Нервишки порой шалят. Я и в самом деле не хочу тебя убивать. Мне нужно только поговорить с кем-нибудь из взрослых.

Выдрёнок воспрял духом:

- Я отведу вас в Полуденную долину!

"Глупец, - подумал Танели, следуя за своим маленьким провожатым. - Это насколько надо быть наивным, чтобы провести разбойника и убийцу в свой дом?"

Синеглазка уже было совсем отчаялась найти своего сына, как вдруг кто-то цепкими лапками схватил её за подол платья.

- Ох! - только и смогла вымолвить она.

- Мама, я же говорил, что вернусь! Со мной ничего не случилось!

- Доброе утро, госпожа, - раздался незнакомый голос. - Извиняюсь, что задержал вашего очаровательного сынишку, но мне позарез надо было кое-что узнать.

Увидев Танели, Синеглазка оскалила зубы:

- Убирайся вон, горностай! Листик - совсем ребёнок! Что тебе надо было узнать от него, врун ты несчастный?

Танели уже давно привык не отвечать на подобную грубость. Он знал, что это всего-то защитная реакция, а если начать хамить в ответ, то договориться не выйдет никогда. Поэтому он ответил спокойно:

- Ваш сын зашёл в мой лагерь и я...

- Твой лагерь?! Так ты ещё решил и лагерем встать? Мало нам того деспота с востока - ещё ты пришёл по наши души...

- Мне нет смысла вас убивать, порабощать или что-то ещё. Я всего-то ищу своего отца, Бадранга.

Не без оснований Танели считал, что это успокоит выдру. Но услышав имя отца Танели в её глазах сменились сразу несколько чувств: решимость, желание защитить, страх, ненависть.

- Твой распрекрасный папочка уже не первый сезон строит крепость на Восточном побережье. Захватил в рабы ни в чём не виноватых лесных жителей и теперь живёт как король! Убирайся! Убирайся прочь! Яблочко от яблони недалеко падает: вы оба злодеи!

Танели махнул своей команде лапой:

- Уходим. Нам тут делать нечего.

- Мама! Не уводи его! Он хороший, он меня не убил! - послышались вопли Листика.

- Я же говорила тебе: не шатайся по лесу...

Танели стал ждать, пока его команда свернёт лагерь. "Вот ведь истеричка - думал он о Синеглазке. - Будто я её сопляка заковал в кандалы, избил, да прошёл мимо неё как ни в чём не бывало. Зато хоть я теперь знаю, зачем мой отец сошёл на берег и где он сейчас."

Он всё ещё так и не мог понять: зачем лесным жителям так ратовать друг за друга? К чему эта самоубийственная храбрость? Эта выдра была готова броситься на него, Танели, не имея никакого оружия! Если бы дело приняло именно такой оборот, Танели бы не раздумывая полоснул бы бешеную зверюгу мечом. Ну и что бы вышло? Он и так не причинил бы никакого вреда выдрёнку, а его мать погибла бы невесть за что. Также Танели не понимал: ну что такого хорошего в детях? Противные мерзко пищащие создания, которые на протяжении всей жизни эксплуатируют тебя как какого-то раба! И тут же с последней мыслью ему пришла в голову идея: "А вдруг Бадранг бросил меня и мать только потому, что не хотел лишний хомут на шею? Что же... я его в таком случае понимаю!"

- Ребята готовы идти дальше, кэп, - сказал Чернолап, прервав размышления Танели.

Не говоря ни слова, горностай посмотрел на компас и зашагал в восточном направлении.

[LostGhost]

4

 

Лето подходило к концу. Больше года назад Танели принял решение начать поиски Бадранга. И вот он наконец добрался до Восточного побережья.

Оглядев сухой жёсткий песок и торчащие повсюду скалы, Танели с улыбкой повернулся к своему экипажу. Изнурительный поход не прошёл для них даром. Многие из тех, кто когда-то сошёл с "Палача", уже давно были мертвы. Рабов оставалось всего трое. Кто-то не пережил всех тягот этой экспедиции, а кто-то настолько выбился из сил, что лишь задерживал остальных. Таких Танели приказывал отпускать на свободу, но они всё равно жили недолго.

Самого Танели, ещё год назад выглядевшего изящно и красиво, поход тоже потрепал. Шерсть его свалялась и висела нечёсаными колтунами. Мечи, некогда красиво и благородно блестящие на солнце, потускнели со временем и стали выглядеть даже немного зловеще. Несколько золотых пуговиц на кафтане горностая за время перехода успели потеряться, остальные потрескались и выглядели неопрятно. Одно осталось прежним: азартный блеск в глазах капитана, от которого всей команде становилось легче.

- Мы добрались, ребята! - хрипло сказал Танели, указывая на темнеющую вдалеке громаду. Это был Маршанк, замок отца Танели, Бадранга.

Обрадованный вой был ему ответом. Танели достал оба своих меча и показал в сторону крепости:

- Пойдём быстрее! Я хотел бы уже вечером встретиться со своим отцом...

 

А в Маршанке тем временем Трамун Клогг, невероятно толстый горностай, прохаживался между могилами. Битва при Маршанке состоялась более месяца назад, но бывшему пирату понадобилось много времени, чтобы похоронить всех. Над каждой могилой был установлен камень, где Трамун своим палашом вырезал имя лежавшего там хищника.

- Хо-хо! - сказал горностай, потягиваясь. - Доброго утречка вам, мои воины! Хо-хо-хо!

Он продолжил шастать между могилами, беседуя с мертвецами:

- Синешкур, смени-ка ты Крестозуба на посту, а то он уже запарился за два-то дня дежурства на стене! А ты, Крестозуб, будешь сегодня смотреть за кухней. Что? Что ты там говоришь, Боггс? Опять там Бадранг что-то вякает? Да не обращай ты внимания, пусть болтает что хочет, пустомол!

Замолчав на минуту, Клогг продолжил свою тираду:

- Всё равно он уже давно всем нам показал, чего он стоит. Хвастался, духарился, что самый храбрый и самый сильный. А встретил какого-то мышонка - и всё, дух вон! Забудьте про него, ребята, не стоит он нашего внимания!

Продолжая разговаривать с самими собой, Трамун Клогг направился в длинный дом, где некогда жили Бадранг и его армия. Так проходил каждый день бывшего капитана начиная с той самой ночи, когда Бадранг был убит лесными жителями.

 

- Отдохнём, - сказал Танели усаживаясь на относительно гладкую скалу. С губ горностая до сих пор не сходила мечтательная улыбка.

Пираты в недоумении переглянулись между собой. Что это нашло на Танели? С момента высадки он никогда сам не предлагал команде остановиться на привал. Наоборот: его приходилось упрашивать об этом. И всякий раз, когда он слышал слово "отдых", он приходил чуть ли не в ярость. "Мы так никогда не доберёмся до Восточного побережья" - орал горностай, называя всю свою команду в те моменты "слабыми жирномясыми дураками". Правда, вспышки гнева быстро проходили, и Танели с неохотой разрешал устроиться своей усталой команде на привал.

- Что случилось, кэп? - осторожно спросил его Чернолап. - Ты предлагаешь нам отдых, да и настроение у тебя на редкость хорошее...

- Я счастлив. Я просто счастлив от того, что всё-таки добрался до крепости моего отца. И я не могу поверить, что совсем скоро я его увижу.

Чернолапу не захотелось спрашивать Танели о том, что он будет делать, если Бадранг велит им уйти от своей цитадели. "Наверняка Танели думал о таком варианте" - решил его помощник.

А Танели смотрел в небо, по которому медленно плыли облака. Впервые за много дней молодой горностай чувствовал, что всё хорошо. И ничто не могло помешать его хорошему настроению. Вот уже совсем скоро он войдёт в крепость Бадранга, скоро поговорит с ним, постарается объединить свои силы с силами отца... Вместе они станут грозой и ужасом Восточного побережья, каждый мирный житель будет бояться одного лишь звука их имён!

Чтобы занять чем-нибудь свои лапы, Танели стал песком оттирать мечи, глядя, как к ним постепенно возвращается первозданный блеск. И тут ему в голову пришла мысль: зачем ему, Танели, два меча? Он вполне может отдать один из них Бадрангу, как знак уважения. Танели буквально представлял себе будущие мечты морских разбойников получить хоть один из этих мечей с гардой в форме когтистых лап и турмалином на рукояти, как мирные жители будут бояться даже думать об этом страшном оружии...

Так и думал Танели, пока чистил своё оружие. Закончив с очисткой мечей, он посмотрел на свою команду:

- Последний рывок, братва!

 

Вечерело. Трамун совершал последний обход Маршанка перед сном. Его странное поведение объяснялось тем, что незадолго до гибели Бадранг ударил Клогга пикой по голове. После этого толстый капитан немного тронулся мозгами: он стал почти постоянно хохотать и говорить всё, что приходило к нему в голову.

- Гнилонос, заступи-ка ты на ночное дежурство, братишка! И смотри, чтобы никакие плохие пираты не прибыли к нам ночью, хо-хо-хо!

 

Именно в этот момент Танели подошёл к остаткам ворот Маршанка. Сразу сердце его сжалось: на месте некогда крепких дубовых ворот он увидел лишь обугленные доски и щепки. В крепости не было никого.

- Может, они уже спят? - тихо спросил кто-то из бывшего экипажа Танели.

- Рано ещё спать. Но что тут, чёрт возьми, произошло?

Танели почувствовал, что его череп словно сжимает в своих кольцах ядовитая скользкая змея. Отвратительное чувство, когда все звуки вокруг становятся глуше, а реальность воспринимается как сон. Одновременно с этим чувством пришло и другое: словно бы Танели с разбегу налетел на стену крепости. Такое бывало у него только один раз: когда он с нетерпением ждал старого друга, а потом узнал, что тот погиб...

- Следуйте за мной, - глухо, словно его душили перед этим как минимум час, сказал Танели. - Надо выяснить, что тут не так.

В крепости царило запустение. Дорожки, по которым когда-то явно ходили часто, теперь заросли травой. У противоположной стены стояло какое-то полностью сгоревшее деревянное здание. Другое деревянное здание, но чуть повыше и менее тронутое огнём, стояло в центре крепости. Вдоль стены возвышались небольшие холмики, поверх которых стояли треугольной формы камни. "Такое вот кладбище", - подумал Танели, и эта мысль заставила его вздрогнуть.

- Эй, капитан! - крикнул ему старый пират, ласка по прозвищу Длинный Клинок. - В этом деревянном доме кто-то поёт!

Стоит сказать, что Танели очень любил петь. У него был приятный голос, но слух отсутствовал почти полностью. Но команда всегда слушала пение капитана, ибо в музыке большинство из них не понимали ничего.

- Сейчас мы найдём этого певца, - мрачно пообещал Танели и пошёл к высокому деревянному дому.

Длинный Клинок не соврал: там и вправду кто-то пел пьяным голосом старую пиратскую песню о тяжёлой доле морского волка. Машинально отметив, что дверь в дом тоже отсутствует, Танели вошёл внутрь.

- Отец, это ты? - громким шёпотом спросил он. Эхо тут же усилило его слова.

- А? Что? Кто здесь?

Из темноты показался невероятной толщины светло-коричневый горностай. В одной лапе он держал бутыль с вином, а в другой - краба. Его одежда, некогда не менее красивый чем у Танели кафтан и широченные шаровары, были перепачканы в жире и грязи. Длинный мех на всём теле толстяка был заплетён в косички, которые со временем стали выглядеть как пакля. Горностай явно не переплетал их давно. На ногах у него были огромные неуклюжие деревянные башмаки, которые постукивали при каждом шаге их владельца.

Завидев Танели, горностай удивлённо открыл свою пасть. "А он явно не следит за своими зубами: уж больно они у него чёрные" - подумал Танели. У него состояние шока прошло гораздо быстрее чем у толстяка:

- Ты Бадранг?

И тут жирный горностай дико рассмеялся:

- Хо-хо, неужели я похож на эту слюнявую жабу, братишка? Нет, друг мой, я - капитан Трамун Клогг, который по вине этого ублюдка потерял и команду, и корабль.

Своими усами, заплетёнными в косички, Трамун смахнул несуществующую слезинку:

- А он тебе зачем? Что, тоже когда-то насолил?

Танели был противен этот капитан Трамун Клогг. Жирное безманерное животное, которое ещё и почему-то постоянно смеётся!

- Нет, - сказал он, дрожа от отвращения. - Бадранг - мой отец.

Клогг некоторое время удивлённо моргал своими глазищами, но потом снова рассмеялся:

- Потерявшийся сыночек ищет папочку? Уж прости, дружище, но приплыл ты сюда зря.

- Почему?

Трамун пошёл во двор Маршанка:

- Этим летом Бадранг сильно лесным досадил. Вроде, забрал в рабство мышонка - сына каких-то важных и уважаемых зверей. Так этот мышонок потом сюда целую армию приволок - и всё, нет больше Бадранга!

Танели показалось, что кто-то огрел его по голове мешком с песком. Затем появилось ощущение опустошённости. Что-то скользкое и холодное вновь шевельнулось в душе.

- Что значит "нет"?

- А то и значит, хо-хо-хо! Убили твоего папочку, и все дела! Этот мышонок вонзил ему меч точно в его гнилое злобное сердце! Может, хочешь на могилку бадрангову посмотреть?

- Да, - на автомате ответил Танели. Он следовал за Клоггом, плохо понимая, что именно происходит вокруг. Из всей речи бывшего пирата он смог уяснить только одно: его отец убит, и виновны в этом лесные жители.

Клогг подвёл Танели к стене с могилами. Машинально Танели читал имена всех погибших в битве за крепость Бадранга, в итоге не доставшуюся никому. И тут Трамун сильно толкнул молодого горностая в спину:

- Вот где твой папашка лежит, братишка. Давай, толкай речи. Как же трогательно: сыночек нашёл своего папочку мёртвым...

Неожиданно Танели резко поднял голову. По его щекам текли слёзы, но он не обращал на это внимания. В его глазах было только одно: боль. Когда он заговорил, голос его был холоднее зимней ночи:

- Ты не имеешь права так говорить ни про меня, ни про моего отца, жирная тварь!

Танели достал оба своих меча, что делал нечасто. Он выставил свои передние лапы вперёд так, чтобы Клогг оказался прямо между ними. Бывший капитан оцепенел, понимая, что именно сейчас сделает Танели.

- Эй, я же не со зла, бра...

Танели резко скрестил лапы. Он хотел разрезать капитана напополам, но мечи были не такими острыми. Зато у горностая получилось ранить Клогга. Некоторое время Танели смотрел на поверженного противника, и тут у него в груди появилось новое чувство.

Ненависть. Жгучая ненависть, затмившая собой всё. В порыве этой самой ненависти Танели словно вихрь стал кромсать Клогга, злобно выкрикивая проклятия. Он даже не заметил, что уже первым ударом распорол горностаю живот: ненависть требовала своего выхода.

Вскоре Танели остановился. Жгучая злоба ушла, оставив за собой лишь пустоту, которую ничем не возможно было заполнить. Сильный наплыв злобы, переживания, несбывшаяся главная мечта в жизни Танели и его врождённая вспыльчивость сделали своё чёрное дело. Рассудок капитана помутнился навсегда.

Танели почувствовал дикую слабость. Упав на могилу своего отца, бывший капитан "Палача" начал тихо разговаривать с Бадрангом:

- Если бы я знал, папа, что оно так повернётся... если бы знал... прости, прости, прости!!!

Команда Танели тем временем успела разбить лагерь внутри Маршанка. Длинный Клинок и Чернолап смотрели на своего капитана с жалостью и непониманием.

- Это же надо так расстроиться из-за того, кого и не знал толком никогда... - протянул Чернолап.

- Боюсь, это не "расстроился" называется, - мрачно сказал Длинный Клинок. - Наш капитан уже никогда не станет прежним.

Слова Длинного Клинка оказались пророческими. Танели не уходил с могилы Бадранга в течение двух недель. Он просто тихо сидел, изредка разговаривая со своим мёртвым отцом, но иногда ему становилось очень плохо. Тогда горностай начинал вопить, кататься по земле и рыть когтями землю. Команда полностью убедилась: прежнего Танели, умного, хитрого, немного вспыльчивого капитана им не видать никогда.

[LostGhost]

5

 

Бывший экипаж "Палача" уже почти полностью смирился с тем, что они останутся в заброшенной крепости. Их это нисколько не тяготило. В погребах обнаружились неплохие запасы продовольствия, а на случай их окончания всегда можно было начать обрабатывать поля. Да и в целом разруха в Маршанке не была такой страшной, как казалось на первый взгляд. Надо было лишь немного отремонтировать жилое здание. Было лишь одно "но": Танели, который уже не первую неделю сидел на могиле Бадранга и в своём безумии постоянно шептал непонятные фразы.

Чернолап и Длинный Клинок, которые стали кем-то вроде главарей, сидели в своём шатре и рассматривали план приведения Маршанка в порядок:

- Так, в целом у нас тут всё не так уж и плохо. Надо лишь достроить боковые стены и...

- Мы не будем приводить в порядок эту крепость! - раздался скрежещущий голос.

Крыса и ласка обернулись. У входа в шатёр стоял Танели. Его колени были по-прежнему перепачканы землёй, глаза покраснели от слёз, шерсть стала тусклой и редкой. Горностай изрядно исхудал. В его глазах горел огонь, но это было вовсе не то пламя, что воодушевляло каждого зверя, доверившего ему свою жизнь и повергало врагов в ужас. Это был огонь безумия, способный разрушить всё.

- Танели? Ты решил вернуться? Слава всем морям, я думал, что ты всю жизнь проведёшь на могиле Бадранга! - бестактно заявил Чернолап.

- Не смей бить меня по больному месту! - выпалил Танели. - Вели всем собираться. Мы прямо сейчас покидаем эту крепость!

Длинный Клинок посмотрел на своего капитана:

- Что ты задумал?

Злобно Танели начал выкладывать свои мысли:

- Лесные убили моего отца. Я не могу им это простить. Не могу! Мы двинемся на запад и будем по пути убивать всех, кто подвернётся нам под лапу! И женщин, и детей, и стариков - я не пощажу никого, как они не пощадили Бадранга и меня!

- Танели, но зачем мстить всем подряд? Не проще ли будет найти виноватых?

Горностай криво усмехнулся:

- Они все виноваты. Все! Убейте оставшихся рабов!

- И они виноваты? - насмешливо спросил Длинный Клинок.

- Если я сказал, что виноваты все, значит, так оно и есть! Не сметь мне перечить! - закончил свою тираду Танели и быстрым шагом вышел из шатра.

Чернолап посмотрел на ласку. Им ничего не оставалось, кроме как послушаться своего капитана.

- Он поправится? - тихо спросил Чернолап.

- Не знаю. Мы, конечно, можем давать ему кое-какие растения, чтобы он чаще спал, но, боюсь, это его полностью ослабит. Да и вылечить рассудок не под силу никому.

Тем временем Танели собрал всю свою команду во дворе Маршанка. Бывшие пираты, уже привыкшие к жизни в заброшенной крепости, смотрели на своего некогда здраво мыслящего командира с непониманием.

- Мы не должны стоять на месте! Лесные твари бросили нам вызов - и мы им на это ответим! Мы прямо сейчас покинем крепость моего несчастного отца и пойдём на запад. И горе тем, кто встанет на нашем пути! Убивайте всех подряд, без жалости! Собирайте манатки, да пошевеливайтесь! - выпалил Танели и рухнул на колени.

Хищники стали медленно сворачивать лагерь. Им не хотелось покидать крепость, которая стала им домом.

- Ну и зачем нам отсюда уходить? Мы бы привели крепость в порядок, Танели бы стал править тут вместо своего папаши... что ему неймётся-то?

- Говорят, у него крыша съехала.

- Да оно и видно. То рыдает, то злобствует на всех и вся, то говорит с самим собой.

Танели не слышал этого разговора. Он бессмысленно сидел на песке, совершенно не воспринимая реальность. Неожиданно он протянул лапу и сорвал травинку. Своими тонкими пальцами горностай начал мять её. Его губы что-то беззвучно произносили. Неожиданно Танели поднёс измочаленную травинку к глазам. При виде измятой и порванной травинки Танели почувствовал, как на его глазах снова выступили слёзы.

Длинный Клинок, увидев своего командира, осторожно подошёл к нему. Он боялся, как бы Танели не воткнул в него с размаху один из своих мечей. Сумасшедшие звери всегда обладали немереной силой, да и сам по себе Танели не был слабаком никогда. Но горностай не стал бросаться на Длинного Клинка. Не сводя глаз с травинки, он тихо сказал:

- Смотри, осень близко. Год уходит, как и моя жизнь...

Длинный Клинок не мог слышать новый голос Танели. Создавалось ощущение, будто кто-то скребёт ржавым мечом по не менее ржавому железу. Но он прекрасно понимал, что Танели ничего не может с этим поделать. А горностай продолжал нести бессвязный бред:

- Что мне ещё могут предложить? Я всё потерял, всё... я себя ненавижу!

Испугавшись, Длинный Клинок отошёл от Танели. Но тот тут же скомандовал:

- Вернись!

Убедившись, что ласка сел рядом с ним, Танели начал дальше делиться своими мыслями:

- Почему я не могу вернуть время назад? Почему я всю жизнь был таким дураком? Что я делал? Ах, в пиратиков играл! А тем временем мой отец построил крепость и умер от лап этих лесных подонков...

Длинный Клинок кивал головой. "Только бы он успокоился" - думал старый пират. Но тут Танели резко развернулся и схватил его за грудки:

- Ты считаешь, что я рехнулся?!

- Нет-нет, Танели, с чего ты это взял?

Горностай криво усмехнулся:

- Да я вас, отбросов морских, насквозь вижу. Но я нормальный. Нет, я не сошёл с ума! Я просто хочу отомстить. Понимаешь?

"Точно рехнулся, - отметил Длинный Клинок. - Только псих будет вести себя вот так вот, а потом утверждать, что он полностью адекватен".

- Я нормальный! - с двойной экспрессией повторил Танели. - Это вы чокнутые, да, вы все! Вы - идиоты, я - нормальный!

Неожиданно старому пирату стало жаль своего капитана. Помутнение рассудка - жестокая болезнь. Если бы Танели не был таким вспыльчивым, не сделал свою мечту о встрече с Бадрангом смыслом всей жизни и не встретил бы другого безумца - Клогга, который лишь подлил масла в огонь, молодой горностай пережил бы этот удар.

Танели резко встал и направился к остаткам ворот Маршанка. В последний раз оглядев крепость, которая стала могилой Бадрангу и могла бы стать форпостом для Танели и его планов по поводу геноцида лесных жителей, горностай, не оборачиваясь, вышел на пляж.

 

[LostGhost]

6

 

После того печального для Танели лета пролетела осень, а следом за ней настала зима. Уже не первый месяц брёл Танели и жалкие остатки его команды по заснеженному лесу. Они даже не знали о том, что идут они не на запад, а на юго-запад. Больше половины своей команды Танели убил в своих порывах злобы. С ним оставалось лишь четверо самых преданных бойцов: Чернолап, Длинный Клинок и крысы Одноух и Белоус. С того самого момента, как они оставили Маршанк, Длинный Клинок всеми силами пытался вылечить Танели от безумия. Его старания не увенчивались успехом: мало того, что бывший пиратский капитан так и остался безумцем, так ещё на него свалилась новая напасть. Здоровье начало подводить Танели. Он часто болел, из-за высокой температуры ему часто мерещилось, что он беседует со своим отцом, Бадрангом. Но даже несмотря на это горностай по-прежнему был силён.

Не забыл Танели и о своём диком желании расквитаться со всеми лесными жителями. Никто из его команды не принимал участие в этой бессмысленной бойне. Ибо сам Танели до того, как у него помутнился рассудок, говорил: "Нет никакого смысла в ненужных жертвах. Добыча добычей, а убиваем лишь по мере необходимости". С конца лета горностай в одиночку безжалостно убил несколько мирных семей лесных жителей. Он убивал детёнышей на глазах их плачущих родителей, пронзал стариков своими клинками, куражился над беззащитными, приговаривая: "Ну что, каково вам без целой армии за спиной? Плохо? Моему отцу тоже было плохо, но вы не пощадили его! Так что получайте расплату, твари!" И бесполезно было говорить Танели о том, что он убивает невиновных. Каждого, кто осмелился усомниться в правильности его действий, Танели убивал. Горностай довольно часто уходил куда-то один, а возвращался весь перемазанный кровью. Это могло обозначать лишь одно: он не хочет, чтобы команда мешалась ему под ногами, когда он "мстил" лесным обитателям. В то утро он опять ушёл, не сказав никому ни слова.

Большой ёж по имени Атран спокойно брёл по лесной дорожке. Он хотел поискать хорошую полянку для двух своих сыновей и дочери. Атран давно обещал поиграть с ними в строительство снежных крепостей, но постоянно не хватало времени. Да и стоило потом наведаться в Глинобитную Обитель, навестить аббатису Жермену и её мышей...

Тем временем в дом жены Атрана, Гвоздики, постучали.

- Я открою, мама! - пропищал крошечный ежонок. - Это вернулся папочка!

Но как только детёныш открыл дверь, он оцепенел. Это был не Атран. На пороге стоял относительно молодой горностай. Его зимняя белая шерсть от грязи стала серой и свалялась. Когда-то этот зверь выглядел элегантно и красиво, но теперь от этого не осталось ничего. Его туника и кафтан висели неопрятными лохмотьями. Глаза горностая горели безумным огнём. В лапе он держал меч с гардой в форме когтистой лапы и тусклым турмалином на рукояти.

Не говоря ни слова, горностай резко замахнулся мечом и насквозь пронзил ежонка. Гвоздика даже не смогла вымолвить ни словечка: всё произошло очень быстро. А незнакомец тем временем отбросил от себя маленькое тельце и шагнул в сторону остальных ежей.

- Пожалуйста, не убивайте нас! - взмолилась Гвоздика. - Что мы сделали?

Тут же ей вспомнились рассказы других лесных жителей, чьих друзей и родных затронуло подобное горе. Никто не знал, откуда этот горностай и какие именно цели преследует, убивая простых земледельцев. Он никогда не грабил дома тех, кого убил. Поговаривали, что он сильно тронулся умом в своё время, и чужие страдания доставляли ему удовольствие. Не было надежды на снисхождение такого зверя.

Танели со злобой смотрел на сжавшуюся ежиху и двух оставшихся её детей.

- С детишками, значит, живёшь, тварь? С детишками... Наверняка у них всё есть: и дом, и папаша с мамашей любящие, так?

Гвоздика молчала, слушая скрипучий голос горностая.

- А вот у меня нет ничего и никого. Меня все ненавидят, все! Единственный зверь что был мне дорог - мой отец. А вы убили его. Вы не дали мне возможности даже краешком глаза на него взглянуть! Вы отняли у меня и корабль, и команду! Я всех вас ненавижу!!!

Выкрикнув последнее, Танели снял со спины второй меч. Подняв оба клинка над головой, он обрушил их на ни в чём не повинных ежей.

Отдышавшись, Танели вытер лапы о кафтан и вышел из норы. И тут же ему дорогу преградил вернувшийся Атран:

- Кто ты и что делаешь в моём доме?

В душе горностая вновь поднялась злоба. Ещё один лесной житель! Откуда эти твари только берутся?!

Атран и вправду не понимал, откуда именно взялся этот странный горностай и что ему было нужно. Но заметив, что в лапах он держит мечи, и оба перепачканы кровью, ёж ахнул от ужаса осознания того, что произошло:

- Ты убил мою семью!

Танели заговорил. У него болело горло, так что его скрежещущий голос стал звучать только хуже:

- О да, - вымолвил он и улыбнулся своей страшной кривой улыбкой, обнажив щербатые зубы. - А что я ещё должен делать с теми, кто лишил меня отца? Что мне делать с убийцами Бадранга?

Атран потряс головой. Что он несёт? Какой такой отец?

- Мы никогда не слышали про твоего Бадранга. Успокойся.

Но Танели было не так просто остановить:

- Не слышали?! А откуда же ты знаешь его имя? Не ври мне, это бесполезно!

Старый ёж тяжело вздохнул. Молодости, конечно, свойствен максимализм, но этот горностай перешёл все пределы...

- Слушай, ты сам только что назвал имя своего отца. Я до этого даже имя такое не слышал: Бадранг. И моя жена, и тем более дети, тоже о нём ничего не знали!

В то утро Длинному Клинку надоели эти выходки Танели. Взяв с собой оставшихся, он пошёл по следам горностая. И всё это время он смотрел на перебранку Танели и Атрана. Решив, что достаточно выжидать, он вышел из-за кустов.

Атран, завидев старого пирата, злобно ощетинился:

- Ещё один хищник? Ну что же, с меня довольно!

- Прошу нас извинить, - тихо сказал Длинный Клинок. - Всё гораздо сложней, чем вы думаете. Понимаете, Танели всю жизнь был очень вспыльчивым зверем. А сейчас, боюсь, это его качество только усилилось.

Под присмотром Чернолапа и двух остальных крыс, Танели пошёл в сторону лагеря своей команды, состоящего лишь из кострища. Они просто не могли дальше волочь свои шатры.

- Да он псих чистой воды! - сказал Атран.

- Согласен, - подтвердил ласка. - Я просто не хотел говорить это при нём. Понимаете, безумцы всегда становятся сильными, а Танели и до этого бел зверем далеко не слабым.

- А что за бред он тут нёс? Мол, мы его отца убили...

- Это, к сожалению, не бред. Садитесь, - предложил Длинный Клинок, - это довольно долгая история. В общем, начну с того: мы были пиратами и плавали на корабле под названием "Палач", пока Танели не встретил одного из своих старых друзей, который и рассказал ему о Бадранге...

Слушая сбивчивый рассказ старого пирата, ёж украдкой вытер слезу. "Бедолага этот их Танели, - думал он. - После такого можно запросто свихнуться. Но ещё больше жаль его ребят. Только завидовать можно их выдержке".

Тем временем в лагере Танели бессмысленно сидел у костра и смотрел на языки пламени.

- У меня никогда не будет детей, - с горечью сказал он. - А знаете, почему?

Чернолапу бред Танели уже успел надоесть. Но не желая перечить психу, он спросил:

- Почему же?

- Я не хочу им такого же горя, что испытал я. Я не хочу, чтобы они так же пытались меня найти и в итоге пришли лишь на могилу. Лучше я умру в одиночестве.

Танели своими блестящими глазами посмотрел в небо:

- Ох, отец, отец... почему я не умер в тот день, когда пришёл к тебе? Почему я всё ещё живу? За что мне это?!

Чем были опасны разговоры Танели фактически с самим собой - это тем, что он в них очень быстро выходил из себя. Но Чернолап, Одноух и Белоус впервые за много дней были хоть чем-то рады. Хоть им и не удалось спасти от Танели семью того ежа, но зато они смогли уберечь самого зверя! Теперь надо было дождаться Длинного Клинка.

Длинный Клинок вернулся очень поздно. В лапах он держал кучу пергаментных свитков. Оглядев лагерь, он спросил:

- Где Танели?

- Спит, - тихо сказал Одноух.

Длинный Клинок улыбнулся:

- Отлично. Я тут поговорил с этим ежом, и у меня появилась идея. Тут недалеко находится мышиное аббатство. Глинобитная Обитель. И по словам этого ежа их настоятельница - очень умная и много чего знающая мышь. Да и лекарь наверняка у них есть. Думаю, что Танели будет лучше там.

- Ну а что тогда мы? Тоже в этой обители или как её там останемся? Не, с Танели нам хоть весело.

- Ага, весело. Не знаю уж как вам, а мне неприятно засыпать, зная, что рядом находится сумасшедший, способный вонзить один из своих красивых мечей в спину или отрубить голову.

Одноух почесал голову:

- Ну а так куда мы пойдём?

- Не знаю. Можно попробовать вернуться в замок Бадранга и провести там остаток сезонов. Да, я знаю, что туда идти далеко. Но я уверен, что мы справимся.

В ту ночь Длинному Клинку спалось плохо. Всё-таки, Танели был его близким другом. И порой он даже скучал по своему старому приятелю. Пират даже порой ждал, что вот в это утро Танели проснётся, окинет всех своим взором, в котором будет светиться тот самый чуть хитрый, но умный огонёк и скажет: "Простите меня, братва. Ну дураком я был, что тут поделать?" Конечно остатки его команды тут же простили бы горностая и отправились бы следом за ним хоть на край света! Но увы: то были всего лишь грёзы. Безумие не лечилось ничем.

Сам же Танели проснулся посреди ночи. С некоторым удивлением он понял, что желание убивать всех и вся исчезло. Горностай осознал, что он наделал. Для всех своих жертв он был не лучше, чем те лесные жители, что убили Бадранга. Он фактически поставил себя вровень с убийцами.

Глядя на тлеющие дрова, Танели шептал:

- Всё... больше нет пути назад. Папа, если ты меня слышишь, возьми меня с собой. Слышишь? Мне нечего больше тут делать. Умоляю тебя, помоги... мне...

На следующее утро всех разбудил вопль Танели - после того, как он лишился рассудка, он не считался с мнениями и желаниями других:

- Мы больше не будем воевать ни с кем!

Длинный Клинок быстро протёр глаза и сел на снег. Что-что? Он не ослышался? Танели хочет прекратить этот безумный геноцид ни за что? Да быть того не может! Неужели он всё-таки стал нормальным? Длинный Клинок подошёл к Танели и спросил:

- И что же мы будем делать теперь? Я предлагаю...

Неожиданно Танели лёг на мёрзлую землю:

- Делайте, что хотите. Я недостоин быть вашим капитаном. Я смерти заслуживаю, понимаешь?!

"Нет, - огорчённо подумал Длинный Клинок. - он не выздоровел. Просто его сумасшествие приняло другую форму. Если раньше он ненавидел всех, то теперь он ненавидит себя".

- Послушай, Танели, - осторожно начал он, - тут неподалёку есть потрясающее место. Там живут выдры, белки, мыши, кроты... ну, в общем, мирные лесные жители. Мы тут подумали и решили, что тебе будет лучше... с ними. А мы пойдём в крепость твоего отца.

Ласка-пират ожидал вспышки гнева. "Так вы что, избавиться от меня решили?!" - мог бы начать орать Танели. Но тот отреагировал на это спокойно, ещё больше испугав Длинного Клинка:

- Если для вас так будет лучше - то пускай. Не спрашивайте моего мнения, кому нужен отбросов кусок? - сказал Танели, и ласка увидел бегущую по его щеке слезу.

Всю дорогу Танели вёл себя спокойно. Он даже не озирался вокруг, а понуро плёлся за теми, кому ещё совсем недавно кричал: "Сворачиваем лагерь, нам надо добраться до Восточного побережья уже к лету!"

[LostGhost]

7

 

- Матушка Жермена, там какие-то звери у ворот! - крикнула с улицы маленькая рыжая белочка Пушинка. - Сказали, что хотели бы поговорить лично с вами!

Старая мышь надела свои крошечные очки и встала с кресла:

- Скажи им, что я сейчас спущусь!

Охая, старушка стала медленно спускаться с лестницы. Гости довольно часто заглядывали зимой в Глинобитную Обитель, но крайне редко хотели сразу встретиться именно с ней. Но в эту зиму, получившую название Зимы Снегопадов, звери редко посещали аббатство. В Глинобитной Обители царствовала лихорадка, уже унесшая жизни многих.

- Там три крысы, ласка и горностай! - сказала Пушинка, когда аббатиса вышла во двор обители.

- Не бойся. Сейчас мы узнаем, что им надо. Откройте ворота.

Первым вошёл ласка. Держа за лапу горностая, он начал говорить:

- Прошу извинить, матушка... эм-м...

- Жермена, - подсказала ему Пушинка.

Длинный Клинок сразу же воспрял духом:

- Так вот, матушка Жермена. У нас к вам есть небольшая просьба. Видите горностая? Это мой друг и некогда капитан, Танели. В конце лета произошло несчастье: его отец был убит. С тех пор Танели сам не свой. Мы планируем пойти на восток и боимся, что он не выдержит такого перехода, - чуть-чуть приврал бывший пират. - Не могли бы вы взять его в своё великолепное аббатство?

Жермена стала раздумывать. С одной стороны, она была очень доброй мышью. Да и Танели, невероятно потрёпанного горностая с очень грустными глазами, ей стало жаль. А с другой - в Глинобитной Обители лихорадка. Долго ли протянет этот Танели при таком раскладе?

- Понимаете...

- Ах, забыл представиться: Длинный Клинок.

- Спасибо. Понимаете, уважаемый Длинный Клинок, у нас сейчас лихорадка. Вы не боитесь, что больше никогда не увидите своего друга?

Длинный Клинок осторожно склонился к уху старой мыши:

- Между нами говоря, на мой взгляд ему и так недолго осталось. У него самого не только сумасшествие, но и та же лихорадка. И давно. Я забыл сказать, что не хотел бы видеть, как мой друг умирает. Пожалуйста, прошу вас: возьмите его.

Сумасшествие! Это слово напугало Жермену и сильно. Сумасшедший зверь может быть способен на всё что угодно. Так стоит ли рисковать, проявляя великодушие?

- А в чём выражается его... сумасшествие? Он способен напасть на зверя?

Длинный Клинок замялся. Стоит ли говорить, что совсем недавно Танели жестоко убивал невиновных?

"Нет, - решил он. - Что было, то было. Сейчас он другой".

- Не думаю, что он причинит вред хоть одному живущему здесь зверю. Просто... он порой разговаривает с самим собой. Или ему мерещится, что вокруг него другие звери. Его друзья... его отец Бадранг. Ну и ведёт себя тихо. Я бы даже сказал, излишне тихо.

Жермена вздохнула с облегчением. Уж лучше тихий сумасшедший с галлюцинациями, чем агрессивный безумец.

- Тогда мы его возьмём.

Длинный Клинок подошёл к Танели, который всё это время стоял с безучастным выражением морды.

- Ну всё, капитан. На этом месте наши дороги расходятся. Мы пойдём в крепость твоего отца. А тебе желаю удачи в этом аббатстве.

- Прощай, Танели! - крикнул ему напоследок Чернолап, уже удаляясь в лес.

Танели печально смотрел им вслед. И лишь голос пушинки привёл его в чувство:

- Пойдём обедать? Наши повара очень вкусно готовят...

- Все от меня отвернулись. Все, - словно бы подвёл некую черту Танели.

В здании аббатства было тепло. Многочисленные мыши, кроты, ежи сидели за длинными столами и ели борщ, закусывая его хлебом.

- Танели, - обратилась к нему Жермена, указывая на его мечи, крест-накрест привязанные за спиной, - я понимаю, что эти мечи могут быть тебе дороги как память. Но у нас тут мирное место. Пожалуйста, оставь их.

- Вы это делаете мне нарочно? Вы хотите лишить меня тех немногих дорогих вещей, что у меня ещё остались? - с горечью сказал горностай.

- Что ты! Мы лишь не хотим, чтобы ты расхаживал с ними повсюду. Ты можешь оставить их в своей спальне, тебя никто не просит их кому-то отдавать.

Танели безучастно сел за стол. Хоть он и так недоедал, но есть ему не хотелось совсем. Его собственное горе и леденящее одиночество заменили ему пищу, воду и общение.

Пушинка моментально подскочила к своему новому знакомому:

- Неужели не вкусно? Ну, поешь, не бойся! Тем, что ты вот так сидишь, ты только расстраиваешь поваров, аббатису и всех нас!

- Расстраиваю? А я больше ничего не умею. Всё, на что я способен - это портить зверям нервы. Таких как я надо только убивать.

Белочка в ужасе отшатнулась:

- Ты говоришь ужасные вещи!

- Это жизнь, - холодно сказал Танели. - Я рад, что ты пока не знаешь всех её тягот и надеюсь, что не узнаешь никогда. Я - безнадёжный вариант. Я ненавижу себя за то, что трачу ваше время.

Пушинка отошла от Танели. Если бы она не знала, что у этого зверя серьёзные проблемы с рассудком, она бы уже давно ударила его половником между ушей. Как можно только говорить про себя такое?!

"Интересно, он до того, как сошёл с ума, тоже ненавидел себя? - думала белочка. - Или же это пришло к нему только недавно?" Тем временем Танели встал из-за стола и пошёл к лестнице. Пушинка тут же кинулась к нему:

- Стой, Танели! Ты куда?

- В свою спальню, - глухо произнёс горностай. - Я хочу побыть один.

Белочка сочувственно улыбнулась:

- Ты же даже не знаешь, где у нас спальни!

- И что? Если я забреду не туда, куда надо, то пусть меня убьют. Мне себя не жаль. Мне жаль только тех, кто будет марать лапы о такую падаль, как я.

Белочка схватила Танели за лапу. Её сердце сжалось от жалости к бывшему пирату. Лапа у Танели была холодной и тощей, сухая кожа на ней висела дряблыми складками. Казалось, что весь Танели состоит только из кожи и костей:

- Танели! Тут у нас никто никого ни за что не убьёт! Да и нет у нас секретных мест, в которые мы никого не пускаем. Просто не хотелось бы, чтобы ты устроился в чужой комнате...

- Жалко, что у вас не убивают. Меня надо было прикончить ещё осенью, когда вся моя команда была жива. Какой же я дурак: я их убил непонятно за что. Так что понимаю я и то, почему никому не хочется видеть меня в своей спальне. Кого не вырвет при виде меня?

- Да хотя бы меня! - решительно сказала белочка. - И хватит этого самоуничижения! Пойдём, покажу, где ты будешь ночевать.

В Глинобитной Обители все спальни были довольно просторными и уютными. Окна покрывали лёгкие белые шторы, на полу лежал утоптанный, но неплохо выглядевший ковёр. Кровать была небольшой односпальной. Поверх постельных принадлежностей лежало зелёное покрывало. У стены стояли стул и стол. На столе лежала стопка пергамента и стояла чернильница с пером.

- Располагайся, Танели, - сказала Пушинка. - И не забудь снять мечи: аббатиса ведь просила.

Сколько Танели помнил эти мечи, столько времени их ножны не покидали его спину. И вот теперь впервые за много сезонов он отвязал ножны с мечами и бросил их на стол. От этого Танели стало ещё больнее: словно бы он оторвал часть себя самого.

- Как он там? - тихо спросила Жермена у Пушинки?

- Плохо. Он постоянно говорит, что лучше ему умереть.

Жермена грустно улыбнулась:

- Не переживай, он поправится. Просто не обращай на это внимания. Я обещаю: я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ему помочь.

- Спасибо, матушка, - сказала белочка.

 

[LostGhost]

8

 

Близился один из замечательных зимних праздников - День Середины Зимы. Все обитатели Глинобитной Обители как могли помогали подготовить аббатство к этому празднику. Кто-то помогал поварам готовить на кухне всякие вкусности и салаты, кто-то наводил повсюду порядок, кто-то украшал аббатство своими поделками. Во дворе обители малыши с радостным визгом бегали друг за другом, играли в снежки, строили снежные крепости.

Один лишь Танели не чувствовал эту атмосферу праздника. В последние дни ему становилось всё хуже и хуже. Он всё меньше спал, сон его был беспокойным. Всё чаще мерещились ему погибшие товарищи и дела давно минувших дней. Каждое утро он садился в угол комнаты и начинал тихо разговаривать с мнимыми зверями - то с Бадрангом, то с Чернолапом и Длинным Клинком, то с Бесхвостым. Но кроме душевного недуга его серьёзно подкосила и лихорадка. Танели уже не помнил, как это - жизнь больного горла, которое порой не даёт и словечка вымолвить, и жара, от которого не спасал даже зимний воздух. В тот день он, как обычно, сидел в своём углу. Ему казалось, что он стоит перед своим отцом, Бадрангом. Танели всегда представлял его очень похожим на себя самого. Разве что шерсть потемнее.

- Папа... когда я смогу уйти отсюда?

- Скоро, - послышалось ему.

Тем временем внизу на кухне белочка Пушинка слизнула крем с пальчиков:

- Ух, эти торты, конечно, вкусные, но я терпеть не могу, когда крем налипает на мои пальцы!

Главная повариха Глинобитной Обители, толстая полёвка Миранда, улыбнулась:

- Да кто же это любит, девочка моя? Но торты у тебя всегда выходили выше всяких похвал. Так что твои страдания того стоят!

- Надеюсь, - сказала Пушинка.

Некоторое время белочка и полёвка молчали. Затем Миранда не удержалась и спросила у своей юной подружки:

- Ты в последнее время какая-то сама не своя. Что случилось? Может, вместе решим твою беду?

Пушинка замялась:

- Дело всё в этом горностае, Танели. Теперь я понимаю, насколько он болен. В последнее время он не замечает никого. Сидит в углу своей комнаты, да разговаривает сам с собой... От этого становится жутко.

- Ой, Пушинка, нашла ты, чем себе голову забивать! Какой-то сумасброд этот твой Танели. Про него даже наш врач Подорожник говорил: не доживёт Танели до весны. Мало того, что у него крыша набекрень - там ещё и тяжёлая форма лихорадки с сильно ослабленным иммунитетом. Так что не думай об этом: безумному туда и дорога. Помнишь, чего он хотел, когда только-только пришёл сюда?

- Он постоянно говорил, что он - никчёмный зверь, и что хочет умереть... - вспомнила Пушинка.

- Ну вот! Хотел смерти - так пусть её и получит. Нет, если он выкарабкается - то, конечно, слава всем Сезонам, но знаешь... верю я в это с трудом.

Тут у Пушинки будто глаза открылись на правду. Несчастный горностай, у которого уже в молодом возрасте был целый букет болезней, не нужен никому. Даже аббатиса Жермена не обращает больше на него внимания! Белочка поняла, что все эти рассказы о доброте жителей обители, милосердии и помощи каждому, кто окажется в её стенах, - самая обыкновенная ложь. И Танели - наглядный тому пример. Все жители Глинобитной Обители, которым его по-настоящему жаль - это она сама, Пушинка. От этого белочке захотелось плакать.

- Знаешь, Миранда, - выдавила она из себя, - можно я отнесу ему поднос? Он со вчерашнего дня не ел ничего...

Полёвка пожала плечами:

- Да нет проблем. Только приходи быстрей: торты тебя ждать не будут.

Собрав Танели нехитрый завтрак, белочка стала подниматься по лестнице. А в её сердце появилось сомнение в отношении честности обитателей аббатства. Кому нужны эти законы, если все звери на них плюют? Может, поговорить об этом с Жерменой? Ах, Пушинка, не льсти себе: аббатиса тебя даже слушать не станет.

Сквозь пелену бреда Танели увидел, что дверь приоткрылась.

- Подожди, Длинный Клинок, - обратился он к плоду своего воспалённого воображения, - я хочу узнать, кто это.

Ласка ничего ему не ответил. В дверях показалась Пушинка с подносом:

- Доброе утро, Танели, - грустно сказала она. - Я принесла тебе поесть.

Горностай слегка отодвинул поднос:

- Спасибо тебе, мама, но я сыт. Поешь сама, ты такая тощая стала. А я потом приду: у меня тут небольшая проблема. Понимаешь, Длинный Клинок хочет, чтобы мы пригласили этого жирдяя Трамуна Клогга на обед!

- По... понимаю, - пролепетала белочка, а из глаз её покатились слёзы. Танели не узнаёт никого. Когда-то она радовалась, что он смог назвать её по имени: Пушинка. Она надеялась, что вместе они смогут выбраться из этого ада, вместе добьются всего. Но болезнь всё-таки оказалась сильнее Танели. А тот тем временем продолжал:

- Мама, а ты помнишь, каким был Бадранг? Расскажи мне о нём. Хотя, стой! Ты не моя мать!

Сквозь слёзы Пушинка улыбнулась:

- Да, Танели, я не твоя мать. Ты меня узнаёшь? Я Пушинка, твой друг из Глинобитной Обители!

Танели скорчил какую-то гримасу. "Наверное, он пытается улыбнуться, - подумала белочка"

- А ты придёшь сегодня к нам в крепость на обед? Там все будут: моя команда, мой отец. Я вон только не знаю, где моя мама...

Белочка потрясла его за плечи:

- Очнись, Танели! Ты не в крепости своего отца, ты в Глинобитной Обители! Может, тебе и больно думать об этом, но такова реальность! Ты бредишь, очнись!

Чуть затуманенные глаза Танели смотрели с недоумением:

- А? Что ты говоришь?

На это белочка уже не могла смотреть. Разрыдавшись, она бросилась к лестнице. А Танели тем временем продолжал:

- Папа, ты что сегодня будешь? Ножку чайки или форель под соусом?..

Увидев плачущую белочку, Миранда забеспокоилась:

- Что случилось? Этот сумасброд тебя обидел?

- Нет, Миранда. Я просто не могу, не могу смотреть на то, во что он превратился. Понимаешь, я хочу ему помочь, я пытаюсь пробиться сквозь эту пелену бреда, но ничего не выходит! Пожалуйста, попроси Подорожника помочь ему хоть как-то!

Толстая повариха сочувственно обняла белочку:

- Подорожник сделал всё, что мог. Извини, Пушинка, но рассудок вылечить никому не под силу. Да и что это у нас за темы перед праздником? Давай готовить дальше!

Но белочка уже шла к выходу.

- Эй, ты куда?

- Надо посидеть, подумать, - сказала Пушинка.

Полёвка-повариха лишь вздохнула и продолжила дальше месить тесто. "Ох уж этот Танели, - думала она. - Сам себя с ума свёл, да и другим портит жизнь".

[LostGhost]

9

 

 

Была последняя ночь перед Днём Середины Зимы. В Глинобитной Обители уже давно были готовы все блюда, все праздничные игры. Жители аббатства мирно спали, с нетерпением ожидая завтрашнего праздника.

Танели спал беспокойно. Ему снилось, что он стоит на палубе "Палача" и злится на Одноуха, который не может сказать, где именно они находятся. Тут кто-то тронул горностая за плечо. Танели обернулся.

Это был его отец. Совсем не такой, каким его представлял Танели. Сильный серый горностай с горящими властным огнём глазами. Его одежда состояла из серой туники и тёмно-синего развевающегося на ветру плаща. На поясе Бадранга висела перевязь с мечом. У оружия была выпуклая гарда с завитушками, а на вершине рукояти был укреплён кроваво-красный камень.

- Отец... - нерешительно произнёс Танели. - Это и вправду ты?

"Неужели он выглядел именно так? - подумал Танели. - О Сезоны, как же различалось моё представление о нём с тем, какой он был на самом деле!"

Бадранг поманил своего сына к себе:

- Скоро встретимся, Танели, - произнёс он. - А пока - просыпайся!

В холодном поту Танели открыл глаза. Он лежал в своей спальне, а в окно бил неожиданно яркий лунный свет. Но не это удивило Танели. Впервые за много сезонов его рассудок был ясен как в тот день, когда он отправился на поиски Бадранга!

Но тут же и пришло новое чувство. Танели понял, как же его изнурили последние сезоны. В лапах чувствовалась слабость, голова была словно не своя. Горностаю было жарко. Хоть его помешательство и прошло, но лихорадка не отпустила горностая.

"Скоро встретимся" - вспомнил он слова Бадранга. И теперь он полностью понял, что тот имел в виду. Эта ночь должна была стать последней для Танели.

Горностай оделся и подошёл к столику. Там всё ещё лежали его ножны с мечами. Давно забытым движением Танели стал закреплять их у себя на спине. Сразу стало как-то уютнее.

Танели в последний раз окинул взглядом комнату, где провёл свои последние дни. И тут он увидел на столике письменные принадлежности. Взяв перо и обмакнув его в чернильницу, Танели стал что-то аккуратно писать на куске пергамента.

Закончив своё послание, горностай поставил его под чернильницу и бесшумно стал спускаться вниз, про себя прощаясь с каждым обитателем Глинобитной Обители и прося прощения за то, что он испортит им праздник. Вон он прошёл мимо столовой, где уже выставлены были угощения. Ему захотелось поесть напоследок, но он удержался от этого соблазна. Он и так мало чего хорошего оставит в память о себе, зачем усугублять дело?

Отодвинув засов, Танели вышел во двор и глубоко вдохнул холодный зимний воздух. Его шерстинки начали подмерзать, как в тот далёкий холодный осенний день, когда он пристал к северо-западному побережью. Танели отошёл от крыльца аббатства и стал осматривать окрестности, запоминая каждый мельчайший фрагмент Глинобитной Обители и окружающего её леса.

Повинуясь непонятному чутью, Танели посмотрел назад. Там стояла куча всяких зверей: начиная от давно умерших друзей Танели ещё с тех времён, когда он был пиратом, и рабов и заканчивая некоторыми убитыми им лесными жителями. Впереди всех них стоял его отец, Бадранг.

Танели спокойно улыбнулся давно погибшим. Он уже знал, как именно покончит с собой. Отработанным движением он вытащил из ножен один из своих мечей и повернул его лезвием к груди:

- Простите меня, - тихо произнёс он. - И жди меня, папа. Сейчас увидимся.

Сказав это, Танели сделал глубокий вдох и со всего размаху вогнал меч прямиком в своё сердце. Его глаза тут же подёрнулись пеленой смерти, из груди вышел последний выдох. Тело Танели спиной упало на снег. Теперь горностай осуществил свою мечту: он встретил Бадранга.

- Просыпайтесь! - кричала рано утром Миранда. - Наступил День Середины Зимы!

Жители аббатства радостно выходили из своих спален. По традиции праздник начинался с завтрака, непривычного для жителей аббатства по своему разнообразию блюд. Туда входили всякие вкусности, жирные и калорийные блюда, запрещённые в большом количестве в обычные дни.

Пушинка сидела между двумя своими подружками и думала: "Надо будет собрать Танели самое вкусное. Я обязательно принесу ему торт своего изготовления, замечательные пироги Миранды и бокал грушевого сидра! Пусть хоть в праздник порадуется".

Но как только белочка встала из-за стола, к ней подошли аббатиса Жермена и Миранда. Обе были печальны:

- Пушинка, дорогая... Ты только крепись, - сказала Миранда, вытирая слёзы уголком своего фартука.

Белочке стало страшно:

- Что случилось?

Аббатиса взяла её за руку и повела во двор:

- Твой друг... или не друг, я даже не знаю, кто он тебе был... в общем, Танели...

- Что? Что с ним случилось?

Жермена грустно посмотрела на белочку:

- Пойдём. Сама всё увидишь.

Белочка не могла сдержать слёз, глядя на тело больного рассудком горностая. На его губах играла лёгкая улыбка - именно улыбка, а не та жуткая гримаса, которой он почти всегда её приветствовал. В его туманных глазах было спокойствие. На спине были закреплены крест-накрест ножны двух мечей, его верных клинков. Один меч был закреплён в ножнах. Другой Танели вогнал прямо себе в сердце.

- Зачем? Зачем он это сделал? - только и смогла вымолвить Пушинка.

- Не знаю, - хриплым от горя голосом сказала аббатиса. - Пушинка, не могла бы ты привести его комнату в порядок?

- Хорошо! - выкрикнула белочка, уже бежа в комнату, где Танели доживал свои последние дни.

Там было всё на удивление прибрано. Создавалось ощущение, будто к Танели перед смертью вернулся рассудок, и он чётко знал, что делает.

- Ох, Танели, Танели... - горько сказала белочка. - Знать бы, что толкнуло тебя на это...

И тут она заметила лежащий под чернильницей кусок пергамента, на котором было что-то написано. Белочка взяла его и стала читать предсмертное послание безумного горностая:

"Я не знаю, кто ты и никогда не узнаю. Но если ты это читаешь - то меня уже нет в живых. Я оставлю это послание только затем, чтобы объяснить свой аморальный поступок перед жителями Глинобитной Обители.

Я всегда был для вас обузой. И я понимаю, почему. Кому нужен больной и сумасшедший зверь, что постоянно разговаривает с самим собой или ноет о том, насколько он убог? Я благодарен вам хотя бы за то, что вы вытерпели меня до конца. Спасибо.

В своё время я несколько раз терял всё самое важное в жизни. Сначала - мать. Потом - друзей. Затем - отца. Именно смерть Бадранга и вызвала у меня такое состояние. Теперь, когда я полностью осознаю себя, я понимаю: какой я был глупец! Я гнался за призраком прошлого, забыв о настоящем. Я виноват в том, что, озлобившись после гибели отца на всех, я убил почти всех бывших членов экипажа моего корабля и несколько семей ни в чём не виноватых мирных жителей. Затем я во второй раз потерял друзей: Длинный Клинок, Чернолап, Одноух и Белоус просто избавились от меня. Кому нужен безумец? Остальное вы знаете.

Этой ночью я решил, что уйду из жизни так же, как и мой отец. Один из лесных жителей пронзил ему сердце его же мечом - и я тоже воткну в своё сердце свой же собственный меч. Простите, что убил себя на территории вашей обители. У меня просто появилось одно желание: быть похороненным именно у вас и вечно наслаждаться местной природой и вашим обществом.

И спасибо тебе, белочка Пушинка. Спасибо, что пыталась мне помочь. Я не знаю, как сложится твоя судьба, но от всей души желаю тебе счастья. Помни обо мне и никогда не бросай всё ради чего-то недосягаемого. Если Тёмный Лес и существует - то я буду от его ворот следить за тобой и помогать всем, что в моих силах.

PS: немного напыщенно, согласен. Но времени мало. Я не хочу, чтобы кто-то увидел с утра неприятную картину, как я протыкаю себя своим же мечом. Спасибо и простите за всё.

Танели."

Белочка посмотрела в нижний правый угол пергамента. Там красовался причудливый знак: Два скрещённых меча с гардами в форме когтистых лап и витиеватая буква "Т" на переднем плане.

[Братиш]

О_о как много...но меня заитриговала первая глава потомок Бадранга,гхм...

очень приятно. а я - сестра Клуни Хлыста(брат - призвание, не путайте). но у меня так не получалось сочинять.

буду читать исчоооо)))

[LostGhost]

Спасибо.) Я понимаю, что идея с сыном Бадранга это бред чистой воды, но у меня весь рассказ такой. Немного бредовый.

Удачного чтения, да.)

[Братиш]

Taneli

ага. обязательно прочту ^ ^

нет, идея не бредовая. люблю, когда так делают. особенно с сыновьями.

вот и у Брайана тоже. Покров и Сварт, Фераго и Клитч...

[LostGhost]

Но я постарался, чтобы моё не было на это похоже, да. У меня нет противостояния между отцом и сыном.