Сказки дядюшки Танели

[LostGhost]

Дай Всевышний дождаться этак к декабрю =D я ж засел "No More!" обещанный на английский переводить.

[крыска]

Taneli

ииииииииииии!!! будем пугать английских клуниманов =))))))

я кстати твои фанфы дала брату прочитать - который Амброз) он тож от No more перепугался)

[LostGhost]

Блин. Я сам этот "No More!" по чёрному ненавижу. Ибо я знаю, что я способен на лучшее. Меня начало вообще печалит. По правде сказать, любимый мой рассказ - это "Иммортал". Лучше всего удался. (если вдруг чо, то говорю: "Frozen Insanity" отнял у меня очень много сил в своё время, да и всё-таки оно слишком личное) А это... так, баловство. Но за что-то его все любят.

В который раз убеждаюсь: надо делать всё так, чтоб самому не нравилось до дрожи.)

[крыска]

Taneli

да, есть такое.. ми клипы которые мне самой нравятся очень-особо никого не впечатляют, а вот те, которые я считаю посредственностью-вызывают бурю откликов и тд и тп..

я вообще поняла, что если какое-то произведение родилось-оно начинает жить своей жизнью и иметь своих поклонников, несомтря на отношение к произведению автора) так что я все что написала стараюсь выкладывать =)ну то что до конца дописано

[LostGhost]

Я тоже стараюсь всё выкладывать по возможности. Но порой бывает такое... ну не нравится оно мне до дрожи в коленках. Вот это не выложу, что называется, даже под пыткой (:

Ну или же просто некуда выкладывать. И большая часть моих бредней так и висит в полуфабрикатном виде у меня в блоге.

[крыска]

Taneli

я не оч люблю свои вещи, сделанные на заказ.. было пару раз что я клипы делала на заказ когда уж очень просили-и вот до тошноты не нравятся, всего 1 раз просмотрела-и не могу. не мое.так что на заказ больше ничего не делаю)

[LostGhost]

У меня самого "на заказ" - шняга одна. Но хочу всё-таки научиться. Поэтому и беру изредка заказы, трейды и т.п.

[LostGhost]

Тяжело писать осенью. Очень тяжело. Я ненавижу осень за её серость и унылость, за общую давящую атмосферу и серые холодные дни. Даже на творчество как-то не тянет. Я даже уже живу как какое-то растение: днём пью, вечерами курю на балконе (хоть и считаю "бросившим", но осень к бросанию вредных привычек не располагает).

А дальше идёт ноябрь и декабрь. Два наиболее ненавистных месяца. Я не знаю, как переживу.

Ну а пока - вторая часть "Тумана". Считайте это моим подарком к Хэллоуину.

 

"Ну а дальше мне и вправду пришлось рыть ей могилу. А ночевал я где-то на окраине их долины на привязи. Хорошо хоть лапы развязать догадались" - горько подытожил Бадранг, сидя под дождём в тумане у старого пня. Таким образом он старался избавиться от неприятных воспоминаний. Ему было даже несколько стыдно вспоминать о своём унижении, но из песни слова не выкинешь: всё-таки, эти события имели место в его жизни.

- Так. Надо развязать верёвку, - сказал самому себе Бадранг. Ему было вовсе не обязательно произносить это вслух: всё равно он в тумане был один. Но звук собственного голоса вселял в горностая уверенность.

Пальцы соскальзывали с аркана, порой довольно больно задевая растёртую шею или сильнее затягивая узел. Даже сам Бадранг, будучи рабовладельцем, никогда не связывал тех, кто попал его в лапы. Вернее, связывал он их лишь однажды: во время перехода на Восточное побережье. Кроме того, он не мог упомнить за собой ни одного случая, когда бы он наказывал рабов по личной неприязни или мстил кому-то. Так почему же Мартин и лесные жители поступили с ним так злобно, так беспощадно?

Бадранг оказался не в силах развязать полностью верёвку. Желая перевести дух, он задрал голову к небу. Свинцово-тяжёлый дождь, пахнущий кровью, падал на его и без того мокрую шерсть. Каждая капля, казалось, бьёт наотмашь ножом, оставляя новые шрамы. Медленно-медленно эти тяжёлые капли стекали по морде, падали на искалеченное плечо Бадранга, где они окрашивались в красный, текли по старым шрамам, причиняя какую-то странную физическую боль, от которой где-то там, в душе, становилось легче.

Бадранг посмотрел на своё изуродованное плечо. Оно было замотано в его рваный некогда синий, но теперь перепачканный грязью и его собственной кровью плащ. Всего-то несколько дней назад Мартин вонзил в него свой кинжал. Просто так, от плохого настроения.

Почему? Почему его бывшие рабы могли тогда, после боя, сбросить с себя эту маску доброты и с какой-то животной ненавистью мучить своего бывшего хозяина, буквально упиваясь его болью?

Да что там бывшие рабы - Бадранг всё ещё не мог понять, что он сделал жителям Полуденной долины, которые о нём узнали только от Мартина? Только то, что толкнул Розу в стену, не рассчитав силу удара?

В голове тут же возник злобный холодный хохот мучителей, ненависть в их глазах и обрывки воспоминаний. Горностай посмотрел вперёд себя пустыми глазами в туман:

"Что же вы со мной сделали..."

 

... Урран Во, вождь Полуденной долины, смотрел на стоящего перед ним на коленях Бадранга. Сам Бадранг, естественно, ни за что бы не встал на колени ни перед кем, но рядом стояли Мартин и тот бешеный заяц и довольно сильно давили на его плечи мечами - чтобы горностай даже и не думал встать.

- Так это ты, значит, захватывал в рабство и издевался над ни в чем не повинными земледельцами, строил на востоке замок, чтобы жить там королём и убил мою дочь?

Справа от вождя стояла старая мышь с длинной косой. Услышав последние слова Уррана, она всхлипнула и спрятала мордочку в платок, который она держала в руках. Вождь печально посмотрел на неё и снова уставился на Бадранга.

- Ну что молчишь? Отвечай! - сказал Мартин. - Или кишка тонка признать всё, что натворил?

Бадранг не успел даже ничего ответить, как оживились остальные лесные жители, которые в большом количестве собрались вокруг вождя:

- Как захватывать - так мы короли, а признать себя убийцей не можем! - сказала какая-то белка.

- И ведь стоит тут с наглой мордой, будто ничего и не сделал! - добавила молоденькая ежиха.

- И как только такие гады живут на этом свете? - спросила ещё одна ежиха. - И ведь долго живут да припеваючи, а в это время хорошие звери умирают! Ну что, попался, горностай? Не вся жизнь тебе праздник, будешь...

- Замолчите, - устало сказал Урран Во.

Некоторое время он сидел молча. Все звери тоже молчали, не желая злить и расстраивать своего вождя, которому и так тяжело из-за гибели дочери. Тишину нарушал лишь треск свечей и редкие всхлипывания его жены.

Не было ничего хуже этой молчаливой пытки. Пытки неизвестностью. Больше всего на свете Бадранг хотел, чтобы Урран Во приказал Мартину казнить его. Ему даже не нужна была больше эта свобода: он прекрасно понимал, что начать "новую жизнь" у него не выйдет. У дурной славы быстрые ноги: он не сомневался, что все звери видят его как злодея, и от этой славы не избавиться никак. Возвращаться в Маршанк Бадранг тоже не хотел. Теперь его крепость на всю жизнь станет для него символом несбывшихся надежд, плохими воспоминаниями, которые лучше просто оставить где-то далеко позади, началом неправильной дороги, с которой уже не свернуть.

Наконец, вождь устало посмотрел на Бадранга:

- Я не знаю, что с тобой делать. Без слов, ты заслуживаешь жестокого наказания. Но я всегда был мирным зверем, потому я не смогу наказать тебя по заслугам. Но Мартину и его друзьям ты причинил очень много боли. У многих из них ты забрал лучшие годы жизни, убил родных и близких. Так что им будет виднее, как тебя наказать.

С этими словами Урран Во встал со своего кресла, осторожно обнял свою всё ещё бьющуюся в рыданиях жену за плечи и куда-то повёл, говоря ей слова утешения.

Впервые с момента своего пребывания в Полуденной долине Бадранг рискнул посмотреть Мартину в глаза. Тогда, увидев холодный взгляд юного воина, в котором светилась какая-то злобная радость, Бадранг неожиданно с особой отчётливостью представил себе каждую шерстинку на своей шкуре.

- Ну теперь ты попал... - сказал Мартин и со всей силы пнул Бадранга под рёбра. Бывший тиран, не ожидая такой подлости, мешковато повалился на пол.

И тут же удары посыпались на него градом. Среди избивающих его зверей Бадранг видел даже совершенно ему не знакомых. Они бьют его не за что-то конкретное, не за то, что когда-то он им насолил. Они бьют его "за компанию". Стадное чувство. И от этого каждый удар ощущался как-то особенно больно.

Вскоре мыши, ежи и белки устали просто пинать бывшего тирана. Вместо задних лап в ход пошли палки, мечи, опускавшиеся на тело плашмя, и даже кнут. Бадранг попытался свернуться в комок, чтобы ему ненароком не попало по голове. Но видя это желание, лесные жители ударили его палкой по спине. От боли горностай вытянулся на полу в струну. И тут же чей-то меч полоснул его по боку, разорвав тунику и кожу. В глазах резко потемнело...

[крыска]

насчет осени-ппкс!! только я очень не люблю именно ноябрь((день становится очень коротким, снега еще нет,все унылое такое..хотя если как-то привести себя в хорошее настроение время года меняет свое значение-у меня было несколько хороших ноябре =)

--------------------------------------

очень сильная часть рассказа - действительно-"мирные" звери очень часто беспощаднее хищников. Везде в книгах Брайана Джейкса хищников под конец книги убивают подчистую, даже тех, кто пытается бежать например. убивают, получается, в спину.

Осознание собственно "правоты" делает их палачами. Никогда не могла понять, почему если все рабы уже сбежали вдруг решили разгромить Маршанк? На будущее? чтоб неповадно было? В мльте Мартин говорит "нам нужна свобода, а не месть", когда окончательно идет на Маршанк. Но ведь и он и все звери свободны...Значит все таки месть.

[LostGhost]

У меня ещё декабрь - ненавистный месяц. Хотя у меня и День рождения в декабре. Но я с какой-то большей радостью отмечаю в апреле одну очень важную для меня дату. И её же и считаю за День рождения.

 

Сильно? Согласен. Но жаль, что коротко. Утешает лишь одно: это ж не глава, а всего-то часть. Просто если бы я выложил этот рассказ как все остальные, в "готовом" виде, то, подозреваю, вы бы с ним ещё долго не познакомились.

Да и вот я не понимаю. Это было как-то... по-тварски - добивать. Вроде бы, своими регулярными атаками они напрочь отбили Бадрангу желание новых рабов захватывать. Да и всегда эти добряки ведут себя как злодеи. Вспоминается стишок: "Как-то на дороге, пятого числа, встретил добрый человек человека зла. Добрый взял гранатомёт - бах! - и нет козла! Всё-таки добро-то посильнее зла!" и цитата одного моего друга: "У кого руки по локоть в крови - тот и есть Самый Главный Добрый. Рекордсмен по трупности".

[крыска]

Taneli

или стих из моего эпиграфа

«Добро должно быть с кулаками,

С хвостом и острыми рогами,

С копытами и с бородой.

Колючей шерстию покрыто,

Огнем дыша, бия копытом,

Оно придет и за тобой!

Ты слышишь - вот оно шагает,

С клыков на землю яд стекает,

Хвост гневно хлещет по бокам.

Добро, зловеще завывая,

Рогами тучи задевая,

Все ближе подползает к нам!

Тебе ж, читатель мой капризный,

Hоситель духа гуманизма,

Желаю я Добра - и пусть

При встрече с ним мой стих ты вспомнишь,

И вот тогда глухую полночь

Прорежет жуткий крик: “Hа помощь!“

А дальше - чавканье и хруст...

(С) Д.Багрецов»

я вот как ни стараюсь-не могу вспомнить произведения или фильма, где были бы что называется настоящие добряки..такие чтоб прощали, не мстили, не добивали дежачих и дрались честно хотя бы..ну нет таких!

[LostGhost]

О, вот за этот стих +9000. Святая же правда. Ну и я тоже не могу вспомнить ни единого рассказика или киношки с настоящим добром. Ибо оно как размашется кулаками - так его фиг уймёшь. Зло-то сделает лишь две-три гадости, но отгребёт за это так, что мама не горюй.

 

[LostGhost]

Я пафосный. Я очень-очень пафосный, оказывается. И я порой не умею нормально описывать события. И это меня даже несколько огорчает.

Ладно, в общем, третья часть "Тумана".

 

- Мартин!

Воин резко обернулся:

- Что случилось?

За всё то время, что Бадранг сидел около старого пня и заново переживал все свалившиеся на него в последнее время гадости, мыши успели отойти не так далеко. Мешали те же ливень и туман, в которых не было видно почти ничего, и слякоть, в которой вязли лапы.

- Я тут всю дорогу думал, где я мог видеть раньше этот обрыв, куда прыгнул этот подонок, - ответил Мартину один из его компаньонов. - И вот сейчас я его вспомнил. Когда-то давно, когда я ещё был маленьким, мы использовали его как ледяную горку.

Мартин, казалось, не понимал о чём тот ведёт речь:

- И что ты мне этим хочешь сказать?

Его собеседник посмотрел на него даже с некоторой жалостью:

- Мартин! Там не глубоко! Этот проклятый горностай не мог там разбиться.

В глазах Мартина снова блеснули злобно-торжественные огоньки:

- Далеко он не уйдёт с таким-то ранами. Пойдём, притащим его обратно!

Силуэты лесных жителей скрылись в тумане.

 

Бадранг тем временем понял, что почти не может дышать. Коротких вдохов не хватало для того, чтобы заполнить лёгкие полностью, а полной грудью горностай вдохнуть не мог. Он тут же начинал задыхаться.

В пасти чувствовался металлический привкус крови, в ушах стоял звон, полностью заглушавший шум дождя. Перед глазами был туман, но вовсе не тот, что молочно-белой пеленой окутывал лес в ту жуткую ночь. Это был туман смерти, отвратительно пахнущий гнилью, болью и горем. Чужим. Собственным...

Из последних сил Бадранг продолжал раздирать когтями аркан, хотя в этом уже не было надобности. Верёвка была ослаблена достаточно, чтобы не натирать шею и не мешать и без того слабому дыханию. В какие-то моменты ему хотелось наоборот, затянуть эту проклятую верёвку потуже, чтобы она сильнее вгрызлась и в без того изодранную шею и полностью задушила бывшего тирана. Но Бадранг понимал: самоубийство - проявление малодушия. Кроме того, у него просто не хватило бы на это сил.

Неожиданно пелена отступила. Перед глазами снова закружились обрывки разных воспоминаний...

 

... Юная мышка с большим подносом с грибами осторожно вошла на кухню.

- Ставь сюда, - указала ей барсучиха на свободное на столе место.

Мышка изящно поклонилась и убежала по своим делам. Стоило ей уйти из кухни, как барсучиха резко дёрнула за верёвку, которую держала в лапах:

- Живо взял грибы и начал их резать!

Бадранг только поморщился. Растёртая шея не заживала никогда, ибо каждый старался дёрнуть, а то и туже затянуть его верёвку. С того печального для Бадранга дня гибели Розы, жизнь бывшего тирана состояла наполовину из грязной и неблагодарной работы, наполовину из унижений. Дети лесных жителей могли запросто подойти к нему, привязанному недалеко от выхода из дома, и начать таскать за хвост и уши, а то и прыгать у него на спине. Несколько дней назад какой-то бельчонок вырвал у Бадранга целый клок шерсти с шеи. Вырвал чуть ли не с мясом. Как же больно и неприятно было тогда слушать то, как родители этого зверёныша хвалят своего "маленького воина"!

Несмотря на то, что Бадранга считали в Полуденной долине кем-то вроде живой игрушки, которую можно безнаказанно мучить и заставлять работать днями напролёт, он знал кое-какие законы тамошних обитателей. И один из главных звучал как-то вроде: "Мы все равны, и все найдут здесь для себя хоть немного тепла и дружбы." Но почему-то в отношении Бадранга это правило не срабатывало вообще.

Сегодняшний день, несмотря на то, что жители Полуденной долины только-только позавтракали, казался Бадрангу невероятно длинным. Та самая барсучиха разбудила его ещё ночью, велев буквально до блеска отдраить все домики. За то время, пока он носился из домика в домик с абсолютно грязной отвратительно воняющей чем-то кислым туникой, которая тут была вместо половой тряпки и почти полностью вылезшей метлой, он успел не раз проклясть мышей и эту барсучиху, строгий взгляд которой замечал даже малейшее пятнышко на полу, пропущенное горностаем.

Затем, когда Бадранг, усталый и невыспавшийся, закончил работу, барсучиха недружелюбно буркнула ему что-то вроде "Завтра будешь ещё и ремонтировать кое-какие дома, а то ты уж слишком разленился" и пошла завтракать вместе со всеми. Естественно, Бадранга на этот завтрак никто не звал.

И вот теперь - эти проклятые грибы. Судя по всему, в Полуденной долине собирались давать какой-то званый ужин...

- Ты не мечтай, а режь! - рявкнула барсучиха и уже занесла лапу для удара. Вовремя оценив ситуацию, Бадранг быстро взялся за нож.

Нож этот был почти абсолютно тупым и больше кромсал грибы, чем резал их. "Но когда мне давали тут что-то хорошее? - подумал Бадранг."

После грибов пошли какие-то ягоды, из которых надо было выдавить сок, потом - целая гора моркови. Наконец барсучиха потащила Бадранга на аркане к ведущей наружу двери - месту его ночлега и жительства в Полуденной долине. Прочно привязав верёвку к специально для этого вделанному в стену кольцу, барсучиха ушла по своим делам. А Бадранг лишь подвинул верёвку немного повыше - чтобы она не растирала ещё больше натёртое место на шее - и закрыл глаза. Ему и вправду требовалось выспаться.

... Его сон прервала боль в виске, всеобщий хохот и даже аплодисменты. Бадранг попытался открыть глаза, чтобы понять причину всеобщей радости. Но его правый глаз не желал открываться. Каждая попытка его открыть отзывалась болью.

Бадранг принюхался. К запахам всевозможной еды примешивался ещё один. Такой знакомый до тошноты запах. Запах крови. Меньше секунды Бадрангу потребовалось на то, чтобы понять: это была его собственная кровь.

Бадранг открыл не покрытый коркой засохшей крови глаз и попытался сфокусировать свой взгляд на сидящих за столами зверях. Но ему не дали сделать даже этого. Раздалось отвратительное "чвак", и по ране на голове Бадранга ударило что-то острое и тяжёлое. В глазах снова потемнело, но Бадранг чётко слышал, как это "что-то", грохоча, покатилось по деревянному полу. Не было сомнения: кто-то запустил в него камнем.

[LostGhost]

Ура мне. Я. Дописал. Этот. Чёртов. "Туман".

Hell, даже мне дико жаль Бадранга стало. Теперь долго от меня ничего не ждите: не в силах буду выдать что-то стоящее. Ну и да: приятного прочтения, надеюсь, вам понравится.

 

Бадранг чувствовал, что задыхается. Каждый вдох болезненно расширял лёгкие. Казалось, они были наполнены этой вязкой слякотью, этим туманом, отвратительно отдающим кровью. Горностай прекратил даже свои бесплодные попытки окончательно разодрать аркан: каждое движение отдавалось мучительной болью в костях. Голова кружилась, будто бы Бадранг дышал долго и глубоко. Даже собственные мысли звучали то глухо, то поразительно громко. Вся окружающая его картина становилась всё темнее и темнее.

Бадранг моргнул. Ненавистная темнота ненадолго рассеялась. Сухие покрытые коркой засохшей крови губы Бадранга медленно и хрипло прошептали:

- Дай ещё... пожить, проклятый туман...

 

И снова воспоминание. На этот раз - какое-то до боли яркое, чёткое и от этого буквально разрывающее на куски и без того измученное сознание.

 

... Бадранг сидел около той самой двери, куда его когда-то привязали лесные жители. Боль в изуродованном плече только недавно из острой превратилась в тупую. Надо теперь было только не шевелить лапой.

В голове снова возникла злобная ухмылочка Мартина, с которой тот всадил кинжал в Бадранга. Потом Мартин с абсолютно животной радостью несколько раз повернул этот кинжал в плече Бадранга и... ушёл. Даже не позаботившись о том, чтобы его вытащить. Бадрангу пришлось самому из себя извлекать довольно длинный и острый кусок железа, стараясь не повредить себе кости или сустав.

Пользуясь тем, что его никто не видит, Бадранг спрятал кинжал под то, что осталось от его некогда роскошного синего плаща. Этим же плащом он забинтовывал искалеченное плечо, стараясь хоть как-то облегчить свою боль.

Мыши (для Бадранга они все были "мышами", так как именно этих мелких грызунов он ненавидел больше всего) уже не так сильно издевались над ним, как в первые недели после гибели Розы. Нет, проходя мимо, они всё ещё могли его пнуть или сказать какую-то гадость, но оно было гораздо реже. Даже вездесущие и надоедающие всему живому детёныши уже не драли Бадрангу шерсть и не пытались оторвать уши. А некоторые самые спокойные обитатели Полуденной долины даже могли с ним заговорить, не пользуясь при этом только повелительными интонациями. Но было одно "но". Мартин.

После смерти Розы он стал для Уррана Во неким подобием сына. И вот он и несколько его верных друзей, которые принимали участие в битве при Маршанке, не собирались относиться к Бадрангу хоть с какой-то долей снисхождения. Не собирались прощать его и те безумные заяц с барсучихой - его "надзиратели", как называл их сам Бадранг.

Бадранг почувствовал, как его сердце сжалось. По лестнице медленно спускался тот самый заяц.

- Отрывай свою злодейскую задницу от пола! - приказал он. - Грязные вещи тебя ждать не будут, быстро встал и отправился в нашу ванную!

Бадранг за два месяца уже привык к повелительным интонациям. Его не смущало даже то, что когда-то он сам таким же тоном приказывал своим подчинённым и рабам. Но в тот момент слова зайца чем-то задели его за живое. Бадранг больше не чувствовал ничего: ни боли, ни изнурённости, оставленной довольно долгим голоданием, ни какой-то рабской покорности, которая прочно поселилась в его душе. В тот момент он снова стал тем самым Бадрангом - тираном Восточного побережья.

- Я никуда не пойду, - ответил он, глядя прямо в нахальные заячьи глаза.

От такой дерзости заяц попятился, но шок его длился недолго. Как смеет этот горностай, бесправный пленник жителей Полуденной долины, дерзить ему - ветерану битвы при Маршанке?!

- Что ты сказал?

Бадранг тем временем нащупал под туникой кинжал и быстрее, чем заяц успел очухаться, перерезал верёвку, которая удерживала его привязанным к стене. С некоторым удовольствием для себя Бадранг отметил: в глазах зайца появился испуг. Ещё бы: ведь теперь он глумится не над безоружным и слабым пленником, а стоит лицом к лицу с вооружённым воином, пусть и сильно ослабленным.

- Я сказал, что никуда не пойду. Всё, хватит! - выпалил Бадранг и метнул в зайца своё оружие. Не заботясь, попал он, или не попал, Бадранг выбежал из дома и со всей доступной ему скоростью помчался в лес. А сзади уже бежали по его следам Мартин и его команда...

 

"И вот я здесь," - подумал Бадранг, медленно оглядывая расстилающуюся перед ним поляну, проливной дождь, туман, который уже стал каким-то серым. В тот момент он впервые за много месяцев думал лишь об одном. Эта мысль растекалась по его изуродованному долгим пленом сознанию, согревая его, залечивая старые раны, разглаживая шрамы.

"Это конец. Дальше будет только лучшее".

Бадранг даже забыл думать о смерти. Нет, это не была радость. Это было лишь какое-то её подобие: горькое, но по-особенному приятное. Хотелось просто просидеть тут, прислонившись к старому пню, в тумане и дожде, целую вечность, думая о чём-то своём, а в один прекрасный день - просто раствориться в это сыром воздухе.

Вдруг кто-то с силой огрел Бадранга по голове чем-то острым. Горностай закашлялся, его пасть наполнилась "ржавым" привкусом крови. Эта же кровь тонкими струйками пошла из носа и ушей. Опустив голову вниз, Бадранг увидел торчащий из груди клинок, покрытый кровью.

Его кровью.

Последнее, что успел услышать Бадранг прежде чем умереть, был мрачно-торжествующий голос Мартина:

- Наконец-то ты сдохнешь.

 

[крыска]

................................

это бесподобно... я просто чувствовала то, что чувствовал Бадранг....замечательное произведение.. и очень тяжелое и правдивое((((((

картины просто встают перед глазами-глумящиеся жители, их диббуны, их ненависть прямо таки реально встает перед глазами..

 

[LostGhost]

Я вот тут сижу, перечитываю и понимаю: я смог прыгнуть выше собственной головы. Я переплюнул собственный Frozen Insanity.

Я, как бы то банально не звучало, старался сам себе всё это представить. У меня есть такое качество: когда надо - я могу с точностью представить себя на чужом месте, ощутить всё, что он чувствует и т.п. Ну и, в конце концов, я ненавижу это "добро", которое на деле - просто инквизиция какая-то.

[крыска]

Taneli

вообще я поражаюсь тому, как ты смог такое написать.. я вот уже наверное года 4 хочу написать историю Похода Матиаса глазами Витча и не могу. просто не могу. ужасное ощущение безысходности наступает, физически чувствую отвращение мирнюков к крысенку, их пренебрежение.. и они такие сытые-довольные, а он-сирота.. и не могу написать.

А ты смог написать про любимого персонажа, чувствуя его боль и унижение и зная каким будет его конец...

[LostGhost]

Я поначалу тоже не мог похожие чувства описывать. Чтобы научиться, я брал самую простую тетрадку и записывал всё, что мне приходило на ум при, хм, представлении той или иной эмоции. Ну а потом на основе этого и делал свои первые рассказы. Но уже где-то в марте этого года мне оно не было нужно. Я уже достаточно хорошо мог представить чужие чувства, мысли.

В общем, тебе советую тоже что-то похожее попробовать.)

[крыска]

Taneli

попробую. все таки Витч заслуживает, чтобы историю "Поход Матиаса" написали его глазами..главное в дипру не впасть)

[LostGhost]

Не впадёшь. Я верь в это.

[крыска]

Taneli

спасибо!!!!

кстати можешь оформить иллюстрации? и к Туману тоже? я тогда выложу))))))

[LostGhost]

А. Спасибо, что напомнила. Сейчас этим займусь.

[LostGhost]

Тык. Рамочка не вышла.

[крыска]

Taneli

такую вставлять?

[LostGhost]

Да.

Остальное позже сделаю.