Нисодион, пытаясь сохранить важный вид, но при этом не выпуская из лап ушей своих непослушных сыновей, ни в какую не желавших протрезветь, прошествовал к столу, который накрыла для них его жена. Дав пару ощутимых, но не сильных подзатыльников своим колючеголовым отпрыскам, еж, расправив полы своего кафтана, водрузился на стул с высокой спинкой, который при этом действии немного жалобно скрипнул. Когда глава семейства и остальные звери уселись за стол, матушка-ежиха произнесла:

- Кушайте, не смущайтесь, да заодно рассказать, что обещали, не забудьте, но прежде всего - еда!

Угощение было превосходным. На первое хозяйка подала суп из грибов, приправленный лесными и полевыми травками, придававшими ему тонкий аромат. Вторым блюдом было подано рагу из кореньев, а на сладкое – огромный ягодный пирог. Но самым главным угощением было, конечно же вино. Это сильно обрадовало Скарла, которому так и не удалось распробовать вино из самого большого бочонка.

- М-м-м, какая вкуснотища! – воскликнул ящер и от души треснул кружкой по столу. – Его точно готовил настоящий мастер, я ничего подобного раньше не пил.

- И вряд ли попробуешь где-нибудь еще, - гордо произнес Нисодион, - так, как это делаем, вино не готовит никто, по крайней мере, в Стране Цветущих Мхов.

- А в чем секрет приготовления этого напитка, - поинтересовался Лог-а-Лог, которому тоже пришлось по душе это странное вино.

- Вы ведь видели лозы, растущие у нас во дворе? Так вот, это виноград.

- Виноград? – подняв ухо, переспросил заяц. – Так вот почему в Стране Цветущих Мхов не готовят ничего подобного, там слишком холодно для этого растения.

- О, - Нисодион заинтересованно посмотрел на Гварда, - а сей юноша весьма образован, раз знает о таких вещах.

- Я много путешествовал и люблю читать, - скромно произнес заяц, - вот и узнал…

- Грамота это хорошо, - ответил Нисодион, зачерпнув большой ложкой приличную порцию супа, - но мы немного ушли от темы.

За столом повисло молчание, в тишине были хорошо слышны звуки, которыми сопровождается любая трапеза: стук ложек о посуду, едва уловимое чавканье и сопение. Особливо шумно и смачно поглощал свою порцию Нисодион.

- По правде говоря, - Гвард первым нарушил это молчание, - мы пришли, чтобы поговорить о пиратах.

- Так-так, это уже интересно, - Нисодион отложил в сторону ложку и недоеденную краюху свежеиспеченного хлеба.

- Я слышал, что вы не раз подвергались нападению со стороны пиратов, но при этом никто не пострадал, - еще более осторожно продолжил Гвард – тема была слишком скользкой.

- Да, эти негодники грабят нас после каждого праздника. Мы народ простой, любим повеселиться и хорошо выпить да закусить, но разлюбезные господа наверняка знают, что после двух-трех добрых кубков вина да хорошего обеда так хочется вздремнуть. И как только мы засыпаем во дворе, у наших костров и за праздничными столами, приходят нечестивцы и грабят нас!

- А вы когда-нибудь видели этих пиратов? – задал вопрос Гвард.

- Нет конечно, - еж опустил уши и его иглы поникли, - они всегда успевают смыться прежде чем мы протре… ну, проснемся.

- А что пропадает после таких налетов?

- В том и дело, что ничего особо ценного – ложки, поварешки, банки, склянки, иногда доски, вазочки какие-нибудь, картинки да еда. А самое ценно – наше вино, никто не трогает! Вот досада – то - им всякую рухлядь подавай, а вино им наше не нужно!

Нисодион едва не расплакался с досады, все, что касалось его любимого вина, запросто могло как несказанно порадовать этого ежа, как и огорчить, либо разозлить.

- Но нам не нужно вино, - подал голос молчавший долгое время Лог-а-Лог.

- Им не нужно вино! – в сердцах воскликнул еж. – Вы только посмотрите на них! Им не нужно…Э.. одну минуточку, а почему оно вам не…

- Да, - с раскаянием произнес Лог-а-Лог, - мы те самые пираты, которые вас грабили.

Еж некоторое время с непониманием, помноженным на удивление, смотрел на землеройку, а потом неожиданно захохотал. Он смеялся долго, заливисто, на глазах его выступили слезы, а кулаки с такой силой молотили по столешнице, что суп и рагу грозились вот-вот покинуть свои миски и растечься по всему столу.

-Кхмм, - кое-как придя в чувство, произнес Нисодион, - простите, простите дамы и господа, я не могу не посмеяться – это была отменнейшая шутка, браво!

Сидящие за столом смотрели на ежа и морды их были каменными.

- Что-то не так? Я не вовремя рассмеялся?

- Это была не шутка, - как можно более спокойно сказал Гвард, - эти землеройки – действительно пираты.

- В жизни не поверил бы, что землеройки могут стать пиратами, - Нисодион нахмурился, - это удел крыс и прочего позора рода звериного, но чтобы землеройка, благородный зверь, дошел до такого…

- Видите ли, - сказал Лог-а-Лог, - у нас действительно была на это веская причина.

- Ну-ка, я хочу послушать, - отозвался Нисодион, - мне интересно.

- Мы живем в Городе Болотных Огней. Скорее всего никто из твоих друзей и товарищей никогда о нас не слышал, да сие и не удивительно: все знают, что в мрачную болотистую чащобу, которую денно и нощно освещают болотные огни, лучше не соваться. Это старое суеверие, которое уже много сезонов подряд помогает нам выжить и избежать столкновения с хищниками, которые разбойничают по ту сторону леса. И конечно Крашеных. А на самом деле эти болотные огни – обычные светильники, которыми мы разгоняем мрак, царящий в нашем болотном городе. Город наш стоит на болоте, а что может дать болото да вода зверям, вроде нас? Ни урожай не соберешь, ни глины для посуды ни натаскаешь, ни ложек и ножей не наделаешь, у нас нет ничего, кроме рыбы и нашей одежды. Поэтому мы брали все, что нам нужно у вас. Мне и моему народу очень стыдно за то, что мы обкрадывали таких честных и славных зверей, как вы. Мы хотим искупить свою вину, принеся вам щедрые дары. А еще у нас есть деловое предложение.

- Какое предложение? – недоверчиво произнес Нисодион.

- Мы можем меняться. Вы будете отдавать нам немного того, чего у вас в избытке, мы же хотим отдать вам взамен нечто, в чем нуждается ваш народ. Хелла, Молот, принесите наши дары господину Нисодиону, я хочу, чтобы он увидел то, что мы собираемся ему предложить.

Брат и сестра вышли из дома. Нисодион проводил их все еще недоверчивым взглядом. Вернулись они вместе с землеройками, оставленными на берегу для охраны лодок и их содержимого, и именно это содержимое, а, точнее, большие сундуку и тюки, несли с собой звери. Землеройки поставили свою ношу посреди комнаты, а сами отошли в сторонку. - Это и есть ваши дары? – спросил Нисодион, поглядывая то на сундуки, то на Лог-а-Лога и землероек. Скарла и Гварда, казалось, никто не замечал, все внимание ежа-винодела было приковано к этим сундукам и мешкам.

- Да, изволь посмотреть на них, - землерой улыбнулся от уха до уха, - думаю, они тебе понравятся.

-Посмотрим-посмотрим, - еж подошел к самому большому сундуку и открыл его.

В сундуке лежали великолепные разноцветные ткани, расшитые замысловатыми узорами плащи, кафтаны, шаровары и прочая богатая и красивая одежда.

- Великие Сезоны! – воскликнул в сердцах Нисодион. – И вы хотите просто так отдать нам эти сокровища, в обмен на побрякушки?

А ведь была причина, по которой Нисодион так обрадовался этому необычному подарку Лог-а-Лога. В Винной Заводи и окрестности не росло Никах растений, которые хоть как-то могли быть пригодны для изготовления тканей. Все, что им было нужно, ежи выторговывали у мышей, которые жили южнее. Но несколько сезонов назад их поселение было уничтожено ожившим мертвецом по имени Крысобой и его армией. Они двигались из пустынь Юга, после резни, которую устроили там. Мыши хотели оказать им сопротивление, но предводитель того войска вырезал и выжег целую деревню и помчался вместе со свой жуткой стаей дальше. С тех пор торговля прекратилась, ежам неоткуда было брать одежду, они вынуждены были донашивать и чинить то, что у них осталось.

- Но… - хотел было возразить еж, но Лог-а-Лог перебил его.

- Не беспокойся, друг, нам самим хватит того, что у нас имеется и еще останется, чтобы поделиться с вами. В наших краях растет лиана, из которой мы добываем волокно для наших тканей, растет она быстро, а когда отцветает, то на месте цветов появляются огромные сиреневые пушистые шары. Вот откуда этот замечательный цвет. А те волокна, которые находятся в стеблях - бесцветные, мы красим их разными растительными красками и получаются такие чудесные цвета. У нас нет других занятий, кроме рыбалки, строительства лодок и конечно, ткачества. В этом мы мастера.

- Каждый мастер в чем-то своем, - улыбнувшись, ответил Нисодион, - кто вино готовит, а кто и настоящее волшебство творит – это же надо, сделать из какой-то лианы наряды, достойные королей!

- Никакого волшебства, - скромно ответил Лог-а-Лог, - просто упорный труд и конечно же любовь к своему делу.

- Что ж! – Нисодион аккуратно сложил одежду в сундук. – Я принимаю ваше предложение и прощаю вам все, что вы сделали. Подпишем же договор, а сегодня вечером нас всех ждет праздник! Будем веселиться до утра! Песни, танцы, музыка, угощение и конечно, вино!

- Вино! – радостно подхватил Скарл.

Все дружно рассмеялись – воистину, в ком-то действительно сильная пьяная сторона!

В подготовке к празднику участвовал едва ли не весь городок, ведь всем хорошо известно, что нет ничего приятнее, чем предпраздничная суета, это радостное и немного тревожное ожидание торжества. Посреди площади был сооружен огромный костер, чуть подальше, чтобы пламя не задело, растянули большие шатры, под которыми были накрыты столы, прогибавшиеся под тяжестью блюд, которыми они были заставлены. Над малым костром был установлен вертел, на котором жарилась туша какой-то неизвестной гостям из Страны Цветущих Мхов, рыбины. Рыбину выловили по случаю праздника и каждой, кто приходил на торжество, мог спокойно отрезать кусок туши и съесть столько, сколько сможет.

Ежиный оркестр, разместившийся под одним из шатров, наигрывал заводные танцевальные мотивы, лапы сами несли зверей в пляс, танцевали все - от мала до велика. А Хелла решила научить Скарла народном землероечьему танцу. Она попросила Лог-а-Лога наиграть мотив на скрипке, которую он позаимствовал у одного из музыкантов.

- Встань рядом со мной, - сказала она, а теперь развернись назад, так, чтобы мы стояли плечом к плечу и могли взяться за лапы.

- Эй, подхватывай даму под лапку и смотри на нас! – мимо Скарла и Хеллы вихре танца пронеся Молот, держащий под лапку ежиху.

-А, понял, у нас его тоже танцуют, - воскликнул Скарл и, подхватив Хеллу под лапку, стал так лихо отплясывать под мелодию, подхваченную оркестром, что еще чуть-чуть и пятки загорятся.

- Смотри, - сказал Скарл, присев на бревнышко рядом с уставшей Хеллой - танец сильно вымотал ее, и протянул ей свой кинжал.

- Какая красота, - восхищенно произнесла землеройка, разглядывая изображение головы варана на рукояти.

- Это тебе, в знак нашей дружбы, - сказал ящер, – достань из ножен и посмотри.

Холодное блестящее лезвие выскользнуло из ножен, словно жало и легкой, почти невесомой льдинкой легло на ладонь Хеллы. В остро отточенном клинке плясали отблески костра.

- Он принесет тебе удачу, - серьезно сказал варан,- храни его.

- Спасибо, - с благодарностью отозвалась пиратка, - сохраню, чего бы мне это ни стоило.

Искры костра в своем хаотичном танце летели в темнеющие небеса, готовые принять в свои объятия всякого, кто рискнет добраться до них, а внизу, под безучастным взором звезд, танцевали, пели и веселились звери, весело полыхали костры и вино лилось рекой. Но звездам не было дела до всего этого, ведь жизни зверей по сравнению с их жизнями напоминали краткий миг полета искры костра. Похожий на звезду, яркий, но такой краткий.

А утром, как только забрезжил рассвет и последняя звезда исчезла с небосклона, маленькая лодочка с двумя зверями и одним ящером тайком, пока все спали, покинула Винную Заводь. Хелла знала, что отец не отпустит ее в дальнее странствие вместе с новыми друзьями, поэтому вынуждена была сбежать.

Берега, на которых стоял ежиный городок, скрылись в тумане, но на сердце молодой пиратки было неспокойно. То ли тоска по родному дому и семье, которые она решила оставить, давала о себе знать, то ли странное неясное предчувствие.

Они уплывали все дальше и дальше, на Юг, туда, где заканчиваются леса и начинаются пустоши, за которыми лежит великая пустыня, Город Пустых Скал и, где-то еще дальше, за горизонтом, находится обитель, некогда покинутая Гвардом и Хартвудом.

Сколько же времени прошло с тех пор, как Гаррет отправил Тани, своего нового командира, на ее первое самостоятельное задание? День? Неделя? Месяц? А, может быть, год? Мир, казалось, мало изменился с тех пор… И сегодня, так же, как и тогда, почти что в иной жизни, с мрачных свинцовых небес срывались занавеси дождя, грохотал гром над лесом и хищные молнии терзали драные крылья исполинского зверя, загородившего собой все небо. Гаррет не обращал внимания на капли дождя, барабанившие по его маске и тяжелому плащу, не замечал он ни грома, ни молний. Он просто стоял на крепостной стене и смотрел. Смотрел на то, что сотворил своими лапами за такой короткий промежуток времени, который можно сравнить разве что с полетом огненной искры. И все же… Время шло и неизменчивый, упрямый мир продолжал меняться.

Сегодня он получил весточку от хорьчихи, молчавшей так долго, что Седогривый начинал поговаривать о назначении нового командира. Оказалось, что причиной такой задержки было столкновение с объединенными отрядами повстанцев, главным образом, землероек. Но Тани удалось не только разбить их силы в пух и прах, но и найти себе новых союзников. Диких котов. Гаррет много хорошего слышал об этих сильных и отважных воинах, и мечтал заполучить хотя бы нескольких в качестве союзников..

«…сегодня нам удалось пробить оборону землероек и захватить их крепость около Старого Омута, пленных не было, а их командир после непродолжительного сопротивления сдался и был казнен. Мною…»

Гаррет держал в лапах послание, переданное командиром Тани вместе с вороном. Он хорошо представлял себе Тани, такой, какой он запомнил ее при их последний встрече, когда она и ее отряд покидали замок. Гаррет почти что видел ее сидящей у костра или в шатре, во время дождя, с пером в лапе и листом пергамента, лежащим на коленях .Тани задумчиво кусает кончик пера и красивым мелким почерком пишет ему письмо. Повелитель перечитывал его в который раз и надеялся на скорое возвращение хорьчихи. Ее отсутствие сильно ощущалось в замке. Гаррет с трудом, но признался себе в том, что скучает по ней и беспокоится за нее. Не потому, что она была отличным воином, командиром и предана ему, как десять Керритов, он просто.. скучал. По их разговорам, беседам, по ее неповторимому юмору и умению развеселить даже мертвого, при этом не строя из себя шута… Даже мертвого. Даже его.

Раскат грома сотряс Рэдволл до самого основания. Гаррет резко обернулся. За его спиной стоял большой, если не сказать огромный зверь. Правая половина его морды была забрана шлемом, искусно повторяющим форму его морды, с левой же стороны голову существа укрывала черная шелковистая накидка, приделанная прямо к серебристой кромке этого странного украшения и дважды обмотанная вокруг шеи, наподобие шарфа. Из одежды на звере был длинный черный плащ и такого же цвета туника до колен, подпоясанная ремнем.

- Повелитель, вам бы в замок пора, - негромко произнес зверь.

- Ты прав, Алигор, - ответил Гаррет, - идем.

Алигор… Мало кто помнит, что когда-то Гаррет лично затравил мать этого зверя и прикончил его отца, не знал этого и сам барсук, ведь в тот день, когда он вместе с Гарретом покидал догорающий потайной город белок, случилось несчастье, в результате которого молодой зверь не только изуродовал себе половину морды, но и потерял память. Как казалось Гаррету – навсегда. Вернее, даже не казалось, он был уверен в этом на сто процентов, поэтому сам лично занялся его воспитанием и обучением. Его прежнее имя, Беломех, которое барсук не помнил, он заменил на более звучное и подобающее для хищника – Алигор. Собственно, молодой барсук был уверен, что он самый настоящий хищник. В любом грызуне, в любой выдре, еже, кроте, белке, мыши, он видел врага Гаррета. А таких врагов было много, ведь не всем обитателям Страны Цветущих Мхов был по нраву их новый правитель, партизаны, повстанцы, диверсанты… Как угодно назовите их, но они стали настоящей головной болью для Гаррета. И если бы не Алигор, эти насекомые давно бы подточили то, что было создано за время правления Крысобоя. Но их силы начинали изменять им, всех, кто пытался открыто или тайно идти против Гаррета, настигала смерть – мучительная и безжалостная, в лице самого страшного ночного кошмара со времен Клуни Хлыста, которым родители пугали расшалившихся малышей. Теперь же к старому кошмару добавилась новая байка: о безликом хищнике, который приходит по ночам, забирает непослушных зверей прямо из их кроватей и уносит в Красный Замок, где с ними творят такие ужасные вещи, что о них не только страшного говорить, но и просто думать.

Гаррету теперь не приходилось самому бегать по всей Стране Цветущих Мхов. Где-то на границе собирала все новые и новые силы хорьчиха Тани, чьи отряды разрослись до размеров настоящей армии, Алигор и Седогривый со своими воинами наводили ужас на сопротивленцев, а он, Гаррет, постепенно превращал аббатство Рэдволл в неприступную крепость. Хищников становилось все больше и больше, в замке не находилось места для всех, поэтому звери строили себе дома неподалеку от Рэдволла, чтобы в случае нашествия врага иметь возможность спрятаться за стенами замка.

Гаррет был рад этому. Рад он был и тем вестям, что приходили из Саламандастрона. Строительство пиратского порта было завершено, а флот насчитывал уже пятнадцать кораблей. Страна Цветущих Мхов на глазах превращалась из полудикой страны, населенной разрозненными племенами, в настоящее государство во главе с жестоким, но справедливым тираном. Гаррета боялись. Гаррета уважали. И при всем при этом дел меньше не становилось. До совершенства было очень и очень далеко, к тому же вчера он получил первое послание от короля Южноземья Ксандрия. Тон этого послания не предвещал ничего хорошего.

- Оставь меня, Алигор, - неожиданно произнес Гаррет, когда он и барсук спускались в Большой Зал.

- Как будет угодно Повелителю, - барсук поклонился и, развернувшись, ушел.

Гаррет постоял немного в коридоре, размышляя о чем-то, а затем было направился к себе в покои, как вдруг до него донесся едва уловимый скрип двери и чьи-то шаги. Крысобой быстро, настолько, насколько позволяла ему искалеченная лапа, направился к дверям замка. Когда он вышел из-за поворота, на него набросилось что-то бело - черное и едва не задушило в объятиях. Когда Гаррет, разобрал, кто перед ним, то удивился не меньше, чем испугался, если он вообще мог чего-то бояться. Это была Тани. Повзрослевшая на целую вечность, с пересекающим левый глаз тройным шрамом от когтей, но все та же Тани. Такая же искренняя, когда дело касалось выражения чувств, такая же понимающая и готовая выслушать то, что другим слушать не позволено. Она смотрела в желтые глаза Гаррета и не могла насмотреться. Вот он, здесь, перед ней, живой и невредимый, такой же, каким она его оставила здесь, не в силах не подчиниться приказу, хотя тревога не покидала ее ни на один день. А сейчас она может даже задушить его от радости, чтобы убедиться в том, что он жив и это именно он, Гаррет.

- Тани?.. – растерянно произнес Гаррет и обнял хорьчиху в ответ. – Тани!

- Я спешила как могла, - ответила хорьчиха и вытерла левый глаз, - простите, попало что-то в глаз.

- Я не надеялся увидеть тебя так скоро, - приведя чувства в порядок и выпустив хорьчиху из объятий, сказал Гаррет, - что заставило тебя вернуться прямо сейчас?

- Я расскажу, дайте мне час, я приду в себя с дороги и мы сможем побеседовать, - улыбнувшись, ответила хорьчиха.

- Разумеется, как будешь готова, приходи ко мне в кабинет, надеюсь, ты не забыла, где это? – золотисто-желтые глаза прищурились - зверь улыбался.

- Конечно нет, я будто только вчера с вами говорила, хотя прошло уже столько времени… - Тани никак не хотела выпускать лапу Гаррета, и он успел заметить, что на правой кисти у нее не хватает пары пальцев.

- Иди, не задерживайся, - Гаррет похлопал хорьчиху по плечу.

Гаррет сидел у камина и безучастными, пустыми глазами, смотрел куда-то сквозь каменную стену и висящий на ней небольшой гобелен. Таким его застала вошедшая в комнату Тани.

За окном хлестал дождь и сверкали молнии, а в большой, согретой огнем камина комнате было тепло и даже уютно.

Тани присела на пол прямо у камина и уставилась на огонь.

- Новости будут неутешительными? – не глядя на хорьчиху, спросил Гаррет.

- Мы знаем, кто организовал все эти восстания. Зверям при вашем правлении живется не так плохо. Они работают на полях и в садах, платят вам налог в виде части добытого урожая или выловленной рыбы, вы защищаете их от других завоевателей и пиратов. Однако… находятся недовольные. Точнее – подстрекатели бунтов. Мы поймали одного и я лично допросила этого зверя.

- Он рассказал тебе что-то? - Да, ему а также нескольким другим зверям щедро заплатил один правитель, за то, чтобы они занялись организацией бунтов и диверсий в Стране Цветущих Мхов.

- А зовут это правителя – Ксандрий, - продолжил за хорьчиху Гаррет.

- Откуда вы узнали?

Гаррет взял со стола свиток и кинул его хорьчихе. Правая лапа Тани, одетая в перчатку с со стальными когтями, два из которых заменяли ей наполовину срезанные указательный и средний пальцы, поймала записку. Хорьчиха быстро пробежала по ней глазами, а затем порвала и выкинула обрывки в огонь.

- Мерзость, - хорьчиха сплюнула в огонь, вслед догорающим останкам бумажки, - он в вежливой форме угрожает вам.

- Пусть угрожает, сколько хочет. Сколько жаба ни дуется, а до росомахи далеко. Мы готовы к встрече с ним, даже если он сунется сюда вместе со всеми своими войсками, его ждет сюрприз. Пусть попробует взять мой замок или нападет с моря на Саламандастрон…

Гаррет замолчал, а затем тихо, едва слышно, произнес:

- Но он этого не делает и не будет делать. У него другая тактика – подорвать основы установленных мною порядков. Эта тактика слишком похожа… на мою.

Тани повернулась к Повелителю и вопросительно посмотрела на него:

- Что вы хотите этим сказать? Вы когда-то встречались с ним?

- Нет, я никогда не имел с ним дел, - ответил Гаррет, сложив пальцы передних лап домиком, - просто будь на его месте я, то я бы сделал то же самое. Да и делал, не зря ведь Керрита в аббатство посылал. А теперь к нам хотят применить нашу собственную тактику. Не будь Ксандрий белкой, я бы подумал, что это кто-то из хищников бросает нам вызов.

Тани вздохнула и, подойдя к креслу Гаррета, присела рядом на ковер, положив голову на подлокотник. Теперь можно было хорошо рассмотреть тройной шрам, пересекавший ее левый глаз, будто три когтя прошлись там совсем недавно, вспоров белый мех и кожу, правая лапа в перчатке с железными когтями подложена под подбородок.

- Все мы что-то потеряли и продолжаем терять, - задумчиво глядя на лапу хорьчихи, произнес Гаррет.

- Мне кажется иногда, что вы потеряли больше, чем другие, - Тани рискнула начать разговор о том, о чем не отваживалась спросить все о время, что знала Гаррета.

- Может быть, - ответил Гаррет и хорьчихе показалось что низкий, иногда напоминающий хриплый рык, голос Крысобоя слегка дрогнул, - может быть, но что с того? Главное, не потерять то, что у нас есть сейчас.

- Вы говорите, как мой брат, - тихо отозвалась хорьчиха, - Иней всегда говорил мне, чтобы я не жалела о том, чего не вернуть, а берегла всеми силами то, что у нас есть.

- Так я напоминаю тебе твоего старшего брата? – Гаррет спросил то, о чем догадывался всегда.

- Да, - Тани кивнула, - и будь вы хорьком, я бы подумала, что это он – у вас даже мех почти одинакового цвета.

- Ты мне тоже кое-кого напомнила, когда вбежала тогда в замок, после вашей ссоры с Седогривым.

Тани ничего не ответила и не спросила, только удивленно посмотрела на задумчивого Гаррета. Она ему кого-то напомнила? Но кого?

- Одно почти родное существо, - задумчиво произнес Гаррет, - как все странно в этой жизни.. Наши дороги, судьбы, так тесно переплетены, и столько раз повторяются одни и те же события, будто бы для того, чтобы мы могли исправить то, что не смогли изменить в прошлом.

Гаррет снова замолчал, молчала и Тани, она не хотела торопить его, боясь, что он передумает и не станет рассказывать дальше.

- Мы с ней росли вместе, оба - приемные дети в семье вождя.

«С ней? Но с кем?» - Тани сторожко подняла оба уха- обтрепанных, драных…

- Мало кто среди варанов уважал ее или считал равной себе. Она была альбиносом, как и ты. И вот что странно - меня они уважали и считали преемником вождя, который уже тогда был стар, но белые вараны считались изгоями, появление такого детеныша в семье считалось дурным знаком, поэтому старейшие были против того, чтобы вождь взял под свою опеку это никому не нужное, брошенное всеми существо. Однако… Она сумела доказать всем, что стоит того, что с ней надо обращаться не только, как с равной, но как с лучшей. Мы вместе с ней и целой армией варанов выбили из города этих поганых тварей, лис, преследовали и убивали до самых границ Великой Пустыни и вернулись героями. Вот тогда-то о ней заговорили и каждый стал называть ее с уважением по имени – Джоанна. А потом… потом они пришли снова. Не знаю, из какого Ада их новый вожак вытащил целый легион головорезов, но нам пришлось туго. В той битве вожак лисьей армии захватил в плен Джоанну и убил. Он отнял у нее кинжал, который я ей подарил перед этим походом. Тот самый, с серебряным украшением в виде головы варана. Ха! Он думал, что убив ее, сломит мой боевой дух, заставит сдаться, но посеяв ветер, пожнешь бурю!

Кулак Гаррета с такой силой опустился на крышку стола, что на ней появилась трещина.

-Теперь от песчаных лис осталось одно воспоминание. Они не существуют как народ, я об этом позаботился!

Гаррет настолько безумно расхохотался, что у Тани кровь застыла в жилах: ради мести у него поднялась лапа на целый народ, на всех, старых и малых…

- Ты напоминаешь мне ее и в то же время ты другая, - тихо произнес Гаррет, - поломанные много раз, но не сломленные, убитые, но не умершие…

А Тани слушала его: никогда еще Гаррет не был так откровенен с нею, и ей это не нравилось – он будто бы боялся не успеть рассказать ей обо всем том, о чем не рассказывал никому. Но она сделает все для того, чтобы его опасения оказались напрасными.

На всем белом свете не найти места более красивого и мирного, чем Полуденная Долина. Сокрытая от алчных глаз в далеких-далеких землях, среди древних, как сам мир лесов и рек, стоит она, словно страж мира и покоя этих не тронутых злом земель. Когда аббатства Рэдволл не было и в помине и не родился еще на свет отец Мартина Воителя, Люк, здесь уже жили мыши. Никто не знал, откуда пришли в эти края миролюбивые существа, до них здесь встречались только зайцы, белки, землеройки, выдры, ежи да кроты. Изредка захаживали сюда великаны-барсуки, а вот о мышах ходили только слухи, что будто бы жили они сначала на побережье, куда пришли из-за моря, но то были сильные рослые воины, на равных сражавшиеся с морскими крысами, а эти же, лесные да полевые мышки, ни с кем не сражались и не воевали. Они были превосходными целителями, кулинарами, ткачами и сказителями, но никак не воителями. У них даже в дом оружие вносить не было принято.

Что и говорить, Полуденная Долина жила будто вне времени, разве что росла вширь. Именно такой ее застали Руфус и молодая Ясноглазка. Вернее, Ясноокая Крегга. С того момента, как она и Руфус ушли из разоренного потайного города белок, немало воды утекло. Они побывали во многих селах и деревнях, разных зверей повидали и, разумеется, наслушались о Гаррете и творимых этой тварью ужасах. Руфус научил Ясноглазку обращаться с мечом и всему тому, что знал сам. А после первого серьезного боя с бандой хорьков он дал ей новое имя, Ясноокая Крегга, в честь ее легендарной прародительницы. Крегга оказалась очень способной ученицей. Тогда как другим приходилось объяснять по сто раз на день, она схватывала все, что касалось воинского ремесла, буквально налету. Но не только это придавало ей сил. Каждый день молодая воительница слушала рассказы Руфуса о Гаррете и его приспешниках, превративших прекрасную Страну Цветущих Мхов в прибежища зла и страха, где даже имя живого мертвеца боятся произнести вслух. Ненависти к этому чудовище дала глубокие корни в сердце Крегги, она жила только с одной мыслью – поскорее собрать могучую армию, вернуться в Страну Цветущих Мхов и лично свернуть костлявую шею «этой падали». Но армии у них пока не было. Не было даже просто союзников. Все, кого они встречали, даже думать боялись о восстаний – их было мало, а сторонников Гаррета – уже тысячи… И с каждым днем его власть и авторитет становились сильнее.

Денек был ясным и солнечным, до Полуденной Долины лапой подать, поэтому Руфус и Крегга решили не торопиться и передохнуть в теньке на холмике, с которого открывался великолепный вид на Полуденную Долину.

- Какое чудесное место, - присев у корней раскидистой ивы, сказал Руфус, - я столько зим и лет не был здесь…

- Так ты видел Полуденную Долину раньше? – Крегга немного удивилась.

- Конечно, видел, - ответил Руфуса, раскладывая завтрак на траве, - а то как же? У меня здесь много друзей осталось. Это единственное место, где мы можем передохнуть.

- Пока можем, - нахмурившись, произнесла барсучиха и посмотрела на покоящийся в ножнах меч Мартина Воителя, - вечно это продолжаться не будет, хоть мы и далеко от Страны Цветущих Мхов, Гаррет когда-нибудь доберется и сюда.

По шелковистой зеленой траве пробежал прохладный ветерок, всколыхнул ветви старой ивы, поиграл в ее листьев и исчез вместе с небольшим облаком, заслонившим на какое-то время солнце.

- Да, ты права, - задумчиво пожевывая лепешку, сказал Руфус, - пора бы мне свыкнуться с мыслью, что у некоторых зверей нет сердце, хотя когда-то оно и было, наверное.

- Есть у него сердце, - прошептала Крегга, - оно есть только для того, чтобы я вырвала его вот это лапой! Крегга силой сжала когтистую пятерню.

- Ну-ну, дочка, не горячись, - Руфус похлопал барсучиху по лапе, - еще не время, а нам пора отправляться в гости. Потолкуем кое с кем, а там, глядишь, и помощь к нам придет.

Руфус и Крегга собрали свои немногочисленные пожитки и, закинув мешки на плечи, резво спустились по склону холма прямо к окраине Полуденной Долины.

Они вышли на широкую каменную дорогу, которая вела к самому большому и красивому зданию в Долине. В доме этом было два этажа, двускатная крыша его была крыта черепицей, а двор, как, впрочем, и вся Полуденная Долина, утопал в цветах и зелени.

- Вот мы и пришли, - сказал Руфус и трижды позвонил в маленький колокольчик, висящий рядом деревянной дверью, украшенной затейливой резьбой в виде переплетающихся веток деревьев, цветов и сидящих на них певчих птиц.

- Иду-иду, уже иду, ох, старость не радость, - послышался из-за двери чей-то голос, затем раздалось топанье чьих-то лапок, а через несколько минут дверь отворилась и на пороге появился старичок-мышь.

Был он немного ниже ростом, чем Руфус, полноват весьма, но приятен на вид. Голубые глаза живо поблескивали за стеклами маленьких очков в золотой оправе. Протерев очки полой своего бархатного зеленого кафтана, старичок уставился на гостей.

- Не может быть, Руфус! Сколько лет, сколько зим…

Руфус и старик мышь крепко обнялись и похлопали друг друга по спинам.

- А кто эта прекрасная молодая воительница, что пришла вместе с тобой.

Крегга немного смутилась: за прошедшие сезоны она действительно сильно изменилась. Из нескладной барсучихи она превратилась в настоящую леди-воительницу, постоянные скитания и лишения сделали ее крепкой физической и стройной не в пример своим сородичам. Одевалась она просто-серый кафтан, слегка расшитый черными узорами и длинную, до колен, рубаху красного цвета. Меч Мартина Воителя, переданный ей Руфусом, всегда покоился в ножнах за спиной, у пояса висел кошель, на плече - дорожный мешок. Все, что было у нее своего, всегда находилось рядом, а большего простому воину-страннику и не нужно.

- Мое имя Крегга Ясноокая, - барсучиха учтиво поклонилась старику.

- Рад знакомству, леди, а мое имя – Филл Одуванчик, - я, как вы догадались, старый приятель Руфуса ну и вождь этой долины.

Крегга улыбнулась последним словам вождя: они были сказаны таким небрежным тоном, будто речь шла о том, что Филл – всего-навсего местный садовник.

- Мы с Филлом знаем друг друга давно, еще с тех пор, как я стал воином Рэдволла, - проходя в дом, сказал Руфус.

Жена Фила, Лилия, накрывала в это время на стол, постоянно покрикивая на свою единственную дочь, которая едва успевала выполнять все поручения своей строгой мамаши.

- Северина! – прикрикнула она на замешкавшуюся мышку. - А ну живо принеси мой любимый сервиз, да только посмей хоть что-то разбить, я тебе уши оборву!